Я покинул причал и направился к ближайшей станции «Проектория». Когда выбирал точку для перехода, палец завис над магазином «Средний класс», где осталась недоцелованная Ирэн. За это время мой прогресс в её соблазнении скатился к нулю. Придётся начинать сначала.

Кажется, я пошёл на новый антирекорд: который день в игре, а ещё ни разу не занялся сексом.

В госпитале ПДЛС мне восстановили здоровье и утраченную руку, что обошлось дешевле, чем в клинике доктора Сэда. Обстановка здесь больше напоминала больницу, чем абсурдные кровавые декорации клиники. Хлопающие двери, объявления по радио, коридоры, запахи, шелест колёсиков медицинских кроватей. Даже имелись чьи-то встревоженные родственники, ожидающие вердикта врача.

Чёрт, этот госпиталь слишком реалистичный.

Вспомнил, как присутствовал на опознании тела Ольги.

Более десяти лет назад.

Воспоминание № 1

Я стоял перед трупом, накрытым простынёй. Уже по очертаниям фигуры видел — это Оля. «Не надо открывать простыню, — мысленно умолял я. И так ясно…»

Медик убрал простыню.

Я посмотрел на голое синее тело, на чужое лицо, покрытое коростой из засохшего диссоциативного электролита. Левый глаз слегка приоткрыт, словно покойница ехидно наблюдала за моей реакцией.

Зачем мне это показали? Ведь и так ясно — она.

Пришёл в себя только в приёмном покое, совершенно не понимая, кто меня сюда привёл и когда. Я сидел на холодном кресле, а напротив меня стоял полицейский следователь: седой чернокожий дядька в белом халате, накинутом поверх кителя.

Потомок беженцев первой волны. Из тех негров, что первыми осознали, что их континенту пришёл конец. То есть наиболее умные. Беженцы выстроили под Брянском собственный городок. Первое поколение жило там компактно, поддерживая традиции и верования. Но уже второе поколение ассимилировалось и разъехалось по всей Руси. Прекрасно говорили по-русски, любили цитировать Пушкина, считали его «своим». И да, они не обижались на слово «негр».

— Антон, — сказал следак. — Я понимаю твоё состояние, но нам нужно уточнить причину смерти твоей жены.

— Смерти? — Удивился я. Факт до сих пор не укладывался в голове.

Следователь протянул чашку с кофе:

— Мне нужно знать, не вносили ли ты каких-либо модификаций в её ванну техаррации? Насколько мне известно, ты как-то профессионально связан с этой технологией?

Я поставил кружку на стол:

— Нет. Я работаю с квантовыми вычислительными платформами.

— Это не одно и то же?

— QCP используются для конвертации человеческого сознания в бинарный массив, но это не единственное их предназначение. В этой больнице тоже есть квантовая платформа, которая занята диагностикой или хирургическими операциями. И на электростанции, и в канализационной системе. Везде.

Следователь поднял кофе и настойчиво сунул мне:

— Всё же выпей… То есть ты не разбираешься в устройстве ванн техаррации?

— Нет, это отдельная профессия.

— Понятно. А Ольга разбиралась? Она ведь тоже училась на что-то связанное с техаррацией?

Я усмехнулся:

— Пойми, бро, «что-то связанное с техаррацией» это обширное понятие. Типа, если ты сейчас в белом халате, то как-то связан с лечением людей. Ольга училась в том же универе, что и я, но на ка-эс аналитика. Это разные области знаний.

— Она могла модифицировать техаррационный комплекс?

Я сделал глоток и обжёгся:

— Ты хочешь сказать, что причина её смерти не в технической неисправности, а в преднамеренной порче ванны?

Следователь сунул мне планшет чертежами и трёхмерными проекциями, в которых я ничего не понял.

— Наши спецы обнаружили, что в таймер ванны, отвечающий за принудительный выход из Адам Онлайн, вставлен дублирующий модуль.

— И что он делал? — не понимал я.

— Обманывал систему. Когда был инициирован перенос бинарного массива Ольги Брулевой обратно в тело, включился этот модуль. Он подсунул системе ложное подтверждение переноса. Система его приняла и отключилась от Адамки. Но в тело Ольги вернулось не её сознание, а забитый нулями цифровой мусор. Это и стало причиной смерти после завершения стазиса.

Я швырнул планшет и кружку на стол:

— Да ты понимаешь, что это значит?

— Первая за много лет смерть после техаррации? — предположил мент. — Это наносит удар по доверию к безопасности процесса техаррации. Если люди поддадутся панике, то пойдёт массовый отказ от перехода в Адам Онлайн. Это повлечёт серьёзные экономические и социальные потрясения…

— Плевать на потрясения. Ольга всё ещё там.

— Где? — Не понял мент.

— В Адамке! Я должен вернуться.

Негр придержал меня:

— Эй, ты сам вышел недавно из ванны. Тебе нельзя обратно.

— Я должен…

Потом снова всё стало смутным. Помню, что я вырывался из рук следователя, кричал, махал кулаками и требовал положить меня в ванну. На помощь следователю пришли врачи. Вкололи мне успокаивающее. Я упал обратно в кресло, не имея возможности пошевелиться. Глядел в стену и, кажется, мочился под себя.

Изредка в поле моего зрения появлялся следователь:

— Антон, оставь мысль вернуться. Ты же знаешь, что никто тебе не позволит. Недаром существует восстановительный период после выхода из ванны техаррации. Твоё тело не выдержит повторного погружения. Ещё одна техаррационная смерть нам не нужна.

Он говорил очевидные истины. Все сдавали экзамены на права на использование ванны техаррации.

Единственное что я мог, это моргать. Проницательный мент сразу догадался:

— И не рассчитывай, что воспользуешься подпольным лендингом. Я получил разрешение задержать тебя. Если надо — арестую и посажу в одиночку.

Я сидел неподвижно, моргал, снова мочился, а ещё чувствовал, как по щекам текли слёзы. Появилась медсестра, заботливо протёрла моё лицо полотенцем и вызвала робота-уборщика: подтереть лужу под креслом.

— Смерть в техаррации — это нонсенс. Такого не было уже много лет, — продолжал следователь. — Внутренняя служба Лабсетэк тоже взялась за расследование. Жди визита и от них. Они всё ещё считают, что технология техаррации принадлежит им, а не миру…

Я не слушал следователя, его голос слился с фоновым больничным шумом и шуршанием робота-уборщика. Постепенно я понимал — Оля мертва, но её сознание осталась там, в Адамке. К тому времени, когда подойдёт мой новый срок техаррации, информационная энтропия растворит её бинарный массив в виртуальном мире.

Воспоминание № 2

Через несколько месяцев я взял отпуск и вышел в Адам Онлайн. Прошёл по всем нашим с Олей владениям. В некоторых локациях обнаружил следы её деятельности. Точнее — факты её безумия. Например, наш летающий остров был переоборудован в крепость. Там появился даже аэродром и десять военных репликаторов «Еврофайтер». Бог знает, какие эпичные битвы вело угасающее сознание Ольги.

Кроме дома у озера появилось несколько фантастических строений безумной архитектуры — ни одно из них не имело входа. Мой цех для крафтинга оружия переделан в бордель, где вокруг столбов бесконечно крутились стриптизёрши, закованные в броню из квалиа. Ольга потратила на неё все наши сбережения.

Я бродил по локациям, отмечая новые и новые детали. Все комнаты нашей квартиры в Либерти-Сити до потолка заполнены одинаковыми рогатыми шлемами, зачарованными на «уменьшение урона от удара двуручным мечом, который держит орк в полдень». Сама детальность и бессмысленность зачарования указывала на прогрессию распада личности Ольги.

В гараже стояла телега, запряжённая лошадью-роботом без задних ног. В телеге — гора идиотских рогатых шлемов. Сколько же она их накрафтила?

Что таилось в квартирах и гаражах Свифтвилля и Лондиниона, я решил не проверять. Просто закрыл глаза и произнёс: «Ка-эс. Выход». Даже не стал продавать недвижимость, землю или шмот.

Я выплыл из синего омута диссоциативного электролита и тут же, не вкалывая инъекцию или витаминный комплекс, заблокировал свой аккаунт. Взял планшет и выставил на продажу два техаррационных комплекса, что стояли рядышком в нашей опустевшей квартире в Брянске.