Сидят втроём с ещё двумя телами и пивом. По всей видимости, пьяное сознание что-то такое ему подсказывает, потому что он встаёт, подходит, и без предисловий начинает:
— Мудила, вот скажи, чего ты влез?
— Ты сейчас о чём? — определённые мысли у меня уже есть, но поговорить — всегда полезно. Для выяснения всех обстоятельств.
— Какого ты со своими деньгами влез в наши отношения?
У-у-у, как оказывается всё сложно… Интересно, они тут случайно?
— Какого ты со своими деньгами влез в наши отношения? — повторяет он. — Пловец х-ев.
Да. Значит, он тут случайно.
— «Сынок», во-первых, у тебя нет с ней никаких отношений. Во-вторых, мне что, тебя — сопляка — спрашивать, что и с кем мне делать? — выжидающе смотрю ему в глаза.
Далее он предсказуемо ударяет меня в голову. Вернее, пытается.
Группа поддержки начинает подыматься с лавочки.
Ну, если так ставят вопрос…
Говорю Вове, отходя на шаг и ставя сумку за спину:
— Не лезь. Ты не со мной. Если что — будешь свидетелем.
Вовик понятливо кивает.
Уходим только через 5 минут. Трое «встречавших» уже приходят в сознание. Напоследок, вытащил из брюк их ремни и стянул им руки за спинами, пусть потрудятся… Снять самостоятельно, кстати, такой «хомут» невозможно — нужны еще 2 руки. Вроде бы, людей на улице нет. Но на случай, если кто-то видел, Вовик — чистейшей воды свидетель. Ни с кем не контачил, стоял в стороне.
Кстати, двое из этих троих уже совершеннолетние — в карманах лежат паспорта с датами рождения.
Захожу домой сменить пакеты в сумке — бокс на плавание — и пообедать. Дома застаю проснувшуюся Лену, сидящую на кухне и строгающую от большого бруска твёрдый сыр в ожидании, пока сварится кофе.
— О, питаешься?
— Да ну-у-у, мелкий, разве это еда? — явно грустит она.
— А что не так? Полный холодильник еды. И вон в столе куча заготовок. — Я правда не понимаю.
— Так это готовить надо!
— Ну ты даёшь…
Отодвигаю стул вместе с ней от плиты к стене. Достаю баклажаны, чищу специальным маленьким ножом. Мелко режу. Лук, морковь, чеснок — тоже.
В разогретый (за время подготовки овощей) казан с маслом запускаю всё по очереди, начав с лука и баклажанов и заканчивая помидорами и перцем.
Привариваю до полуготовности рис, используя кипящую воду из чайника.
— Любитель риса? — уже оживлённо интересуется Лена, явно в предвкушении.
— Ага. Нравится.
Мясо готовить некогда, потому за полминуты распускаю куриное филе на полоски размером с мизинец и бросаю прямо в баклажаны. Перемешиваю и накрываю крышкой. За 5 минут, пока доходит, режу сыр, колбасу и остатки горбуши на сервировочные тарелки.
— Доктор, прошу, — киваю на накрытый стол исходящей слюной Лене через ещё пять минут.
Она не заставляет себя упрашивать.
— Мелкий, ну, зачёт тебе. — Хрум, хрум, хрум. — Вторые сутки подряд. Я вообще себя редко чувствую маленькой девочкой или предметом чьей-то заботы. Но тебе на кухне это удаётся, мр-р-р-ррр.
— Странно, — улыбаюсь в ответ. — мы как будто поменялись ролями в этой ситуации.
— Угум, — говорит с набитым ртом она. — Мелкий, скажи честно. Вот я у тебя вторые сутки — и какие твои ощущения? Что чувствуешь?
— Нормальные ощущения, — удивляюсь. — Мне хорошо. Психологически — комфортно. Ещё я чувствую, что ты вовсе не непробиваемая железная стерва со стальными нервами, а где-то ранимый и романтичный человек. Во многом разочаровавшийся и закрывшийся бронёй шрамов на месте психотравм. Ну, если упростить, с тобой тут я себя чувствую, как самец с самкой. Вполне нормально то есть. Не знаю, как тебе, а мне и физический аспект важен, — пытаюсь сделать намёк.
— Не-не-не! Не сейчас! Вечером! — открещивается Лена и идёт к казану за второй порцией.
Звонит телефон. Анька. Интересно.
— Да?
— Почему мне Колька только что звонил и просил тебе что-то передать? Что было? Вы виделись? Что произошло?
Абсолютно не горю желанием обсуждать каждый чих; да и тема, как по мне, тупая, потому закругляю:
— Ань, я понятия не имею, почему он звонил тебе (пожалуй, надо с ним ещё раз «побеседовать»: Аньку я в наших раскладах упустил из виду, а ей с ним учиться). Только что шёл из спортзала домой, этот твой Коля полез, гм-м-м, конфликтовать, с ним ещё два таких же дебила. Извини, дальше — без подробностей. Со мной всё в порядке. С ними, думаю, тоже (все частоты были в порядке).
— Да, он мог, — закусывает она губу, — он просил передать, что был не прав и вроде как извинялся. Но я не поняла, за что.
— Хорошо. Увидимся в бассейне, — и под пристальный взгляд доктора вешаю трубку.
— Ничем не хочешь поделиться? — прищуривает глаза Лена.
— Да чем тут делиться… Бред пубертатный, — и коротко ввожу в курс событий. Лена начинает веселиться. По мне — крайне нетактично. — Ты мне лучше скажи, что дальше делать. Если есть идеи.
— Да я тебе уже говорила. Познакомь нас. Это — не тот случай, когда твоя позиция страуса что-то может решить.
— А как это — позиция страуса? — живо интересуюсь, думая совсем на другое.
— Это — голова в песок при опасности. В надежде, что всё пронесётся мимо и тебя не коснётся, — отрезает Лена.
— Тьфу, блин… а я-то подумал…
После бассейна, вместо обычной традиционной прогулки, волоку Аньку к себе домой. Честно предварительно рассказав, кто у меня дома и что между нами. Она пытается поначалу сопротивляться, но в лоб спрашиваю:
— Ты ко мне относишься серьёзно? Или ещё не решила?
— Не знаю, — честно признаётся она. — Вроде лучше, чем к другим, но на жертвы не готова.
— Ну и пошли разберёмся раз и навсегда. Тем более что Ленка — профессиональный психолог, помимо прочего.
У меня дома Лена накатывает Аньке полную тарелку риса, баклажанов и курицы (на которые я сам имел виды на ужин, эхх, ну ладно), садит её напротив себя и совсем не деликатно выпроваживает меня работать. Ссылаясь на то, что им двоим нужно серьёзно поговорить.
Выхожу на улицу. У перекрёстка покупаю у турков шаурму и пепси и бреду на мойку. С моими нынешними расходами, теперь работу пропускать стрёмно.
16
На мойке меня уже ожидают. Здоровенный мужик со шрамом через весь лоб, на старом, но ещё боевом «паджеро», прогуливается перед входом, то и дело поглядывая на часы.
— Здравствуйте. Я — Саша. Вы, очевидно, Олег?
— Добрый вечер. Я. Это мы с вами договаривались по чистке салона?
— Точно. Прошу прощения, заставил ждать. Но вы приехали на полчаса раньше. Я подошёл чуть позже Вас, но раньше, чем мы договорились, — сразу снимаю возможный негатив от ожидания. Клиенты — они ведь разные бывают.
— Я без претензий. У меня кое-что изменилось, я наудачу подъехал пораньше. Хорошо, что вы тоже смогли раньше. Держите ключи, я побежал. — И он пытается, разворачиваясь ко мне спиной, сунуть мне в руку ключи.
— Олег, одну минутку! Мне нужно хотя бы 3 минуты, чтоб принять у Вас машину.
— Это обязательно? — досаду его голоса можно намазывать на бутерброд.
— Смотрите сами. Документ я вам должен дать, согласно которому ваша машина у меня — квитанцию о приёме нами машины у вас? Или, если на ней ночью кого-то собьют, как вы будете доказывать, что оставили машину мне, без этой квитанции?
Мужик резко тормозит и с интересом возвращается обратно:
— Да, логично. Не подумал. Ещё что?
— Ещё — обратная сторона этой же медали. Я сейчас на квитанции отмечу все дефекты кузова и состояние бортовой аппаратуры. Вы подпишете, что это всё было уже в момент сдачи. Бывает такое, что у клиента царапина до нас пара дней — а замечает он её только тогда, когда принимает машину с чистки у меня. Были прецеденты… Не примите на свой счёт, но эти процедуры возникли не просто так, — разговаривая с ним, уже заканчиваю заполнять на квитанции дефектную ведомость на кузов. У нас на квитанции — схема машины, вид сверху. Нужно просто поставить крестики там, где есть явные дефекты покраски либо вмятины. Я это уже сделал. — Пожалуйста, пять царапин и одна вмятина на капоте спереди. Подпишите, пожалуйста.