– Да, конечно. – Вик был кем угодно, только не заговорщиком! Уж я-то знала. Темный магистр. Это все его рук дело. Решил скрыть следы своего преступления? Только я этого так просто не оставлю!

А отряд уже спеленал Виктора магией, будто он мог сопротивляться, и увел за собой. Я замерла у окна, наблюдая, как от ворот дома отъезжает черный экипаж. О боги, что же это происходит?

Виктор Вейран

Я слабо понимал, что происходит. А главное – суть предъявленных мне обвинений. Подстрекательство к мятежу? Это когда, интересно? Тогда, когда попросил магистров ввести комендантский час? А заговор против магистрата? С кем я «сговорился», с Анжи? Безумие какое-то! Но я не задавал лишних вопросов. Сами спросят, сами расскажут.

Здание городской тюрьмы было хорошо знакомо каждому обитателю Альсенбурга. В какой-то степени это была местная достопримечательность: среди ровненьких беленьких домиков эдакая серая громадина, которая нависала над ними и будто говорила: «От меня не скрыться». Правосудие… Я верил в него совсем недавно и, увы, не верил теперь. Снова вернулась головная боль, но рядом не было Анжи, чтобы мне помочь. К демонам магистрат! Вот и все, что мог сказать на любые вопросы дознавателей. К демонам магистрат…

Экипаж въехал во внутренний двор тюрьмы и остановился. Мне тут же сковали руки и повели внутрь. Только вместо верхних этажей – куда-то вниз. В узких серых коридорах воняло крысами. Одну я даже видел. Жирный бурый зверь покосился на меня острыми маленькими глазками и облизнулся. Мне стало смешно. Дожил! Раньше я отдавал преступников в руки правосудия, а теперь преступником объявили меня.

Камера оправдала ожидания. Она была крошечная и сырая, без окон. Я сел на узкую лежанку, прибитую к стене, а дверь с лязгом закрылась, оставляя наедине с мыслями, страхами и ожиданиями. Значит, темный магистр решил перестраховаться. Что ж, я бы на его месте тоже так поступил, если бы был преступником. Но в том-то и дело, что я им не был.

Прислонился лбом к холодной, чуть влажной кладке стены. Стало легче. Анжела, наверное, в ужасе. Мало того, что она разрывалась между мной Анри, так еще и будет разрываться между тюрьмой и домом. В то, что жена опустит руки, я не верил. Она была такой же неугомонной, как и я. Значит, из кожи вон вылезет, но найдет непутевого супруга. Главное, чтобы не впуталась во что-то опасное. А я справлюсь, у меня нет выбора.

Впрочем, долго мне скучать не дали. По моим ощущениям прошло около часа, когда двери распахнулись с лязгом и меня пригласили в кабинет дознания. Ну как пригласили… Снова заковали руки в кандалы, протащили по коридору и втолкнули в еще одну комнатушку. Знакомые все лица! За столом сидел лично главный дознаватель Тайлен.

– Оставьте нас, – приказал он охране, и мы остались в комнатушке вдвоем. – Присаживайся, Виктор. Побеседуем.

Не хотелось мне беседовать с бывшим начальником, но выбора не оставили. Поэтому я сел напротив него и приготовился к долгому продуктивному разговору.

– Рассказывай, Вейран, – потребовал Тайлен.

– Что именно рассказывать? – спросил прямо.

– Что с голосом? – нахмурился дознаватель. – Да и выглядишь ты, уж прости за прямоту, краше в гроб кладут. Куда ты уже влип?

– Сюда.

Хотелось окинуть рукой помещение, да руки были связаны, поэтому неопределенно качнул головой.

– Вейран, я зачем тебя отправил в отпуск? Чтобы ты и дальше создавал проблемы? Неужели так трудно было понять, что надо сидеть тише мыши?

– И смотреть, как гибнут люди? – нахмурился я. – Это не для меня, месье Тайлен.

– Собрался умереть сам?

– Суд решит. А я ни в чем не виноват. Разве что в порче нервов высочайшего сословия. Вы ведь понимаете, что я не заговорщик.

– Тем не менее магистрат утверждает, что ты очень опасен.

– Для них – да, – недобро усмехнулся. – И в чем меня обвиняют? С кем я уже состою в заговоре?

– Вик, сейчас не время для глупой бравады. – Тайлен устало потер лоб. – Ты сам знаешь, как я работаю. И мне не хотелось бы работать с тобой в подобном… ключе.

Я прекрасно помнил допрос Цикория. Эти жуткие щупальца под кожей, бр-р-р. Но мне нечего было сказать дознавателю.

– Вейран, это правда, что ты используешь запрещенную магию? – спрашивал дознаватель.

– Нет.

– То есть ты отрицаешь, что призывал души жертв?

Кто мог рассказать? Из тех, кто знал – никто. Значит, за мной следили? Что вообще здесь творится?

– Это не запрещенная магия, – повторил Тайлену то, что говорил уже много раз. – А зеркальная. И это всего лишь отражения, но никак не некромантия.

– Можешь доказать?

– Конечно. Только мне нужно мое зеркало. И доказать, и показать, но жертвы все равно ничего не видели. Те, кого получилось спросить.

– Вейран, – вздохнул Тайлен, – если ты призываешь души умерших, это уже некромантия.

– Нет.

Мне не хотелось продолжать этот спор. Что бы я ни сказал, меня не оправдают. А если заговорю о Тейнере – вот же она, клевета! Цветет ясным цветом.

– Ладно, Вейран, давай сейчас ты прямо мне расскажешь, почему здесь оказался. – Тайлен сменил тактику.

– Если я расскажу, вы или убьете меня, если не поверите, или сядете рядом со мной, – ответил я. – Магистрат хранит свои тайны, правда, месье Тайлен?

– Сдался тебе этот магистрат, – вздохнул дознаватель. – Что ты можешь сказать о заговоре против магистрата?

– Ничего, – ответил спокойно. – Дались они мне, эти магистры. Хотя, наверное, стоило бы.

Тайлен хмурился все больше. Голова болела все сильнее.

– Слушайте, мы оба знаем, что магистрат избавится от меня, – сказал, закусывая губу от боли. – Так к чему эти разговоры? Напишите, что я молчу. Просто молчу – и все. Это будет не так далеко от истины.

– Тогда я должен буду тебя разговорить.

– Не выйдет.

– Хорошо. Но я попытаюсь. Скажи, Вейран, правда, что у тебя два вида магии?

– Гейлен? – поинтересовался спокойно.

– Гейлен – что? – уставился на меня дознаватель.

– Рассказал.

– Нет, магистр Тейнер. А кто уж поведал ему, я не знаю. Так это правда?

Я кивнул. Что толку скрывать? Здание тюрьмы поглощало магию, да и у меня её осталось, как у котенка. Ничего не смогу сделать, если он решит убедиться сам.

– Но как такое возможно? – уставился на меня дознаватель. – Или… Слушай, магистр Тейнер говорит, что ты призывал людей восстановить королевскую власть…

– Зачем? – уставился на Тайлена.

– Может, из-за слухов, что в жилах Вейранов течет королевская кровь?

– Я никогда не призывал восстановить монархию, – ответил устало. – Но с радостью бы отправил к демонам магистрат.

– Вик, думай, что говоришь.

– Не могу. Голова раскалывается. Можно мне обратно в камеру? Там хотя бы холодно, не так болит.

И закрыл глаза, потому что видел уже не Тайлена, а пляску алых точек. Они то собирались в образ главного дознавателя, то разбивались на стайки, разлетались, рассыпались…

– Виктор?

– Что? – спросил, чувствуя, что комната вокруг тоже начинает кружиться.

– Ты болен?

– А это меняет дело?

Тайлен выругался и, кажется, применил магию, потому что в следующую минуту выругался куда «вкуснее» и громче, поминая моих предков до десятого колена.

– Вик, ты с ума сошел? – налетел на меня. – Как такое вообще возможно? Что произошло?

– А на что похоже? – поинтересовался я. – От меня пытались избавиться очень… экзотичным способом. Не вышло. Вот он я. Поэтому решили применить другой метод, куда более верный.

– Но ведь такая же картина с магией…

– У жертв нашего преступника, – договорил за него. – Да, я знаю. Интересно, если бы я умер, они получили бы больше магии или нет?

– Кто – они?

Тайлен вцепился в волосы.

– Магистрат. Магов убивает магистрат. Точнее, один конкретный магистр. Но сделай вид, что ты этого не слышал, иначе гарантированно окажешься в соседней камере. Так что пиши там в своих бумагах, что я не признаю себя виновным. Ни сегодня, ни потом. И можно мне идти?