— Сюда, между камнями. Коней оставьте тут, пусть пасутся. Мы сами расседлаем, — один из встречающих спрыгнул на землю и коротко поклонился перед тем, как начать говорить.

— Как в Орду попал, — ни к кому не обращаясь, задумчиво отметил Вадим, тоже спешиваясь. — Лет на семьсот назад. Занятно.

— Орды больше нет. Или пока нет, дальше будет ясно точнее, — аккуратно прокомментировал Даулет. — Зависит от будущего. Но законы Орды здесь действуют в полной мере. Будь нашим гостем.

— Как ты резко изменился в лучшую сторону, с места в карьер, — ирония в словах человека была заметна только женщинам. — Ты уверен, что у нас нет с тобой разногласий по вопросам иерархии?

— Что такое иерархия? — орк вежливо склонил голову к плечу, возвышаясь над хуманом на добрую половину ладони.

Прочие воины были ему под стать.

— Вадим, замолчи! — Асем явно что-то увидела в мыслях товарища и сейчас решительно ввинтилась между мужчинами. — Лучше объясни, почему ты так странно про Орду подумал? — она примирительно подхватила его под руку по эльфийском обычаю.

С другой стороны то же самое, не задумываясь, проделала Хе.

Орки озадаченно раскрыли глаза пошире, но ничего не сказали: у хумана как-то без перехода возник эскорт, который противоречил правилам. С другой стороны, то была сама наследница престола.

— Этот человек — единственный, кто оказался рядом, чтобы меня спасти, — буднично и словно ни к кому не обращаясь произнесла дочь хана.

А затем выдала некоторые подробности, после которых мужчины-орки хмуро переглянулись и ни слова не сказали.

— По праву ханской кошмы, вы у себя дома, Ханшайым, — бесстрастно уронил Даулет.

— А где у вас кормят? Пловом и бараниной пахнет, — бесхитростно поинтересовался пятнистый.

При этом глаза его почему-то были холодными льдинами.

— Там, — пара орков развели руками густой кустарник, освобождая проход.

Дальше по ложбине обнаружилась утоптанная каменистая площадка два на два перестрела из большого лука. Над парой костров висели казаны.

— Плов и баранина, два блюда, — Жулдыз и Акмарал переглянулись. — Чем помочь?

По понятным всем правилам, женские дела перед застольем предстояло сделать женщинам, коль скоро они тут появились.

— Не нужно, — мотнул головой один из сопровождавших. — Есть кому работать. Располагайтесь, — он кивнул в сторону праздничной белой кошмы.

Второй орк оглушительно свистнул на три такта особым манером, словно подавая кому-то команду.

Из единственного на площадке шатра тут же появилась светлая эльфийка. Коротко поклонившись, глядя в землю и не поднимая глаз, она направилась к огню.

— У нас есть кому работать. Отдыхайте, — Даулет спокойно протянул ладонь в направлении гостевого места.

— Хуясе, — Вадим резко остановился на месте.

Так, что Хе и Асем по инерции дёрнулись вперёд.

— Что? — орки вопросительно скрестили взгляды на человеке.

— Братва, а вы уверены, что у вас всё в порядке в лагере? — хуман высвободил руки из пальцев спутниц и задумчиво посмотрел на ушастую.

Эльфийка была полностью раздета, имела на запястьях следы верёвок, её ноги были в синяках.

— Ты о чём сейчас? — высказал общий вопрос Даулет.

— Я о ней, — хуман указал взглядом на светлую, нехорошо прищурившись.

— А что не так? — Даулет ладонью остановил вскинувшихся соплеменников, а сам с недоумением подошёл к человеку. — Нечистой пищи ей не даём. Чистоту соблюдает, всё по правилам. Готовит только под нашим присмотром: мы же не идиоты рисковать, что она нас отравит.

— Всё, что она готовит, она первая сама и пробует, — подхватил ещё один кочевник. — Человек, если ты хочешь на что-то намекнуть, то лучше говори открыто? Здесь, — он выделил слово интонацией, — недоговорки не в чести.

— Асем? — пятнистый обернулся и поймал взгляд дочери хана.

Какое-то время они смотрели друг другу в глаза.

— Я не знаю, что тебе ответить. — Хозяйка табуна напряжённо закусила губу. — С одной стороны, признаю все твои резоны. С другой стороны…

— Ханшайым, что сейчас происходит? — вежливо, но твёрдо спросил Даулет.

— Я иногда могу увидеть мысли тех, кого знаю хорошо, — не задумываясь, отмахнулась Асем. — С Вадимом, пока ехали сюда, пришлось научиться общаться без слов. Вадим, могу озвучить твои слова всем?

— Да я и сам в состоянии, — человек передёрнул плечами, затем почти что выплюнул в сторону мужчин. — Я вижу рабыню, которую вы низвели до скотского уровня. Вы не считаете её за человека, обращаетесь как с животным. Могу много чего добавить, но НАСКОЛЬКО ЭТО ВСЁ НОРМАЛЬНО?

— Так она ж и не человек, — орки абсолютно искренне и почти синхронно удивились.

— Справедливости ради, с самкой хуманов вряд ли было бы иначе, — потёр затылок один из них, тот, что был постарше. — Эй, хуман, но в заказе подобных ограничений не было! Было сказано, что мы головой отвечаем за соплеменниц, орчанок. А уж что мы сами едим, пьём, с кем развлекаемся — это нанимателя не касается.

Вадим очень грязно выругался на орқша.

Лица номадов затвердели.

— Человек. Ты — личный гость Ханшайым, — Даулет будто не говорил, а забивал сваи. — Мы все обязаны тебе тем, что ты доставил её сюда живой и невредимой. Но даже наши благодарность и гостеприимство могут иметь границы, несмотря на твой особый статус. Пожалуйста, соблюдай правила! Ты не у себя дома, в гостях! Помни об этом!

— Прибавь к словам Даулета то, что у нас очень большой счёт и к твоему племени, — добавил орк постарше. — Ты на особом положении только потому, что за тебя поручился Торфаальд.

— А Торфаальд — не хуман? — вопросительно поднял бровь пятнистый.

— Хуман, одной с тобой расы, но с ним у нас свои отношения и тебя они не касаются! Плюс ты действительно сохранил дочь хана, да. Без всякой для себя выгоды — мы это признаём и не спорим. Но это не даёт тебе права ни оскорблять нас, ни упоминать… — степняк запнулся.

Повторять сказанное пятнистым не было ни малейшей возможности — слишком уж непроизносимым для них было содержание.

— Хорошо, — легко согласился Вадим. — Принимается. Вопросы задавать можно? А то я в гостях, могу что-нибудь не то ляпнуть или сделать — не со зла, исключительно по незнанию.

— Какие вопросы? — насторожился Даулет. — Ты далеко не так прост, как стараешься казаться. Когда ты вот таким образом пытаешься представить из себя простофилю, это значит, что ты готовишься сказать что-то очень пакостное.

— Какое готовлюсь сказать? — пятнистый быстро подошёл к здоровяку вплотную и мало что не наступил на носки его обуви. — Я плохо расслышал. Повтори, пожалуйста, твоё же последнее слово?

— Оговорился, — добросовестно и по виду искренне поправился орк. — Неправильное слово, извиняюсь. Когда ты вот так притворяешься простаком, значит, сейчас скажешь что-то очень острое. Опасное для позиции того, кто с тобой спорит.

— Боятся — значит, уважают, — недовольно проворчал человек в сторону. — Ты прав, — он вернул взгляд на собеседника. — Да. Я сейчас скажу кое-что очень для тебя неприятное и, наверное, острое, как ты говоришь. Но только это будет в форме вопроса.

— Спрашивай. Вопросы ненаказуемы.

— Чем вы лучше тех, кто вырезал её кош? — Вадим схватил Асем за плечи и переставил её перед собой так, чтобы она была видна всем.

Орчанка возмущённо свела брови вместе, вспыхнула, оглянулась на него — и ничего не сказала.

— Ханшайым! — одновременно с Даулетом вперёд дёрнулись и остальные орки.

— Стойте, где стоите! — брезгливо бросил человек. — Я не достаю оружия и никому не угрожаю! Пока… Так мне повторить вопрос, правоверные?! ЧЕМ ВЫ ЛУЧШЕ ТЕХ, КТО ВЫРЕЗАЛ ЕЁ КОШ? Тех, кто навтыкал её сестре из разных позиций перед тем, как перехватить ей горло? А хотите, я вместе с вами пофантазирую здесь и сейчас на темы интимных связей между различными расами? Мне есть что вам рассказать.