Завтра надо будет куда-то деть девчонку, а пока что стоит немного потренироваться в магии пустоты. Она давалась чуть сложнее зеркальной, но постепенно становилась такой же привычной и правильной, как и та, другая. Струилась сквозь пальцы, позволяла испытывать новые заклинания. Надо наведаться в библиотеку «Черной звезды», поискать новые книги. Возможно, Рейдес пополнил библиотечный фонд? А пока что я пробовал выстраивать коридоры в пространстве, как Филипп. Получалось скверно. Ну и он ведь не сразу научился. Вошел в очередной кривой коридор — и раньше, чем вышел, ощутил колебание пространства. Сказал же этой дурехе не покидать комнату! Быстро оборвал плетение пустоты и почти бегом слетел вниз. Дверь была закрыта… Открыл ее — и натолкнулся на безжизненное тело Надин на полу. Это еще что? Провел руками вдоль тела, пытаясь понять, каким из моих заклинаний ее задело. Ничего! Только темные сгустки боли.

Подхватил девушку на руки и осторожно опустил на диван. Взял со стола графин с водой и побрызгал ей в лицо. Ну же, открывай глаза!

— Месье магистр? — дрогнули длинные ресницы. — Что произошло?

— Это я должен спросить у вас, мадемуазель. Я нашел вас без сознания на полу.

— Мне внезапно стало дурно, — чуть слышно ответила Надин. — Я хотела позвать вас на помощь, но не смогла.

— Лежите, я позову целителя.

— Не надо! — перехватила она мою руку. — Не надо, это от нервов, пройдет.

Я коснулся ее лба кончиками пальцев. Она вся горела. Как же без целителя? Надо написать Филиппу, пусть попросит мадам Полину взглянуть на Надин. Жена светлого магистра заслуживала хотя бы толики доверия, и она не откажет, помню, как в свое время помогла мне.

— Я сейчас вернусь, — снова попытался подняться.

— Не уходите, пожалуйста. — Глаза Надин снова наполнились слезами.

И вот что с ней делать? Ну почему? Почему при наличии светлой магии я не могу исцелять? Это решило бы множество проблем, но, увы, магия исцеления требовала внутренней чистоты и любви к людям. Во мне не было ни того, ни другого, поэтому максимум, на что я был способен, — слегка обезболить и остановить кровь, как темные маги.

— Придет целитель, и вам станет легче, — настаивал я.

— Он выдаст меня… Нельзя…

Кажется, девушка бредила. Ее слова казались бессвязным лепетом, поэтому я снял с цепочки визор и написал на обрывке какого-то листка:

Стоит ли упоминать, что не прошло и десяти минут, как брат стоял у ворот? Один. Видимо, решил, что его навыков хватит. Или же мадам Полина занята? Ночь на дворе. Муж, наверное, дома. Фил быстро поднялся по ступенькам — я встретил его у двери.

— Что? — кинулся ко мне. — Ты ранен? Кто-то напал?

— Нет, тише, — остановил его. — У меня появилась маленькая проблемка. Взглянешь?

— Какая? — Филипп изучал меня взглядом, видимо, стараясь найти проблемку, а я подтолкнул его к двери гостиной. Он вошел — и замер, я едва не врезался в его спину.

— У тебя есть дама сердца? — уставился на меня огромными глазами.

— Да нет же! — Я едва не вспыхнул от возмущения. — Кто сказал, что она — моя дама сердца? Я спас ее сегодня. Но, видимо, от нервов девушке стало дурно. У нее жар.

— Хорошо, давай попробую.

Филипп подошел к дивану. Надин не шевелилась. Она тяжело дышала, на лбу выступили капельки пота. Фил провел ладонями вдоль ее тела, отыскивая, что вызвало жар. А затем нахмурился и закусил губу.

— Это не болезнь, Андре, — сказал он.

— А что тогда?

— Иди сюда.

Мне пришлось подойти к дивану. Фил указал на место чуть ниже груди. Я занес над ним ладонь и сосредоточился. Щиты… Откуда тут щиты? Нырнул магией глубже — и ощутил черную пульсирующую точку. Проклятие.

— Нанесено около пяти часов назад, — оценил я. — Значит, девчонка не лгала и за ней действительно кто-то охотится. Поможешь снять?

— Да, давай попробуем.

Проклятие было достаточно сложным, но, к счастью, замедленного действия, и у нас было время. Филипп стабилизировал состояние Надин, пока я подцепил черные нити заклинания. Ну и наметал кто-то! Распутать бы. Видимо, у девчонки могущественные враги. Осторожно потянул за одну ниточку, затем за другую. Вроде бы получается. Еще немного!

Раздался хлопок, и светлая магия Фила погасила дымок от проклятия.

— Теперь она просто спит, — сказал брат. — Советую какое-то время не тревожить, пока организм восстановится.

— Какое-то — это какое? — уточнил я.

— Дня три-четыре. Все зависит от нее самой.

— Не собираюсь терпеть ее в башне! Может, заберешь с собой?

— И что я семье скажу? — взвился Фил. — Сразу признаться, где пропадаю, чтобы они меня из дома не выпустили?

— Стыдишься? — нахмурился я, и ледяная игла кольнула внутри.

— Нет, конечно, — отмахнулся брат. — Скажешь тоже. О каком стыде может идти речь? Но папа и Анри никогда никого не слышат, кроме себя самих. И сам понимаешь, как они отнесутся к новости о нашем общении. Я им расскажу, конечно, но позднее, когда они свыкнутся с мыслью о твоем возвращении, хорошо?

В словах Филиппа была логика, но слышать их было неприятно. Еще неприятнее осознавать, что придется оставить девчонку здесь. Я не любил посторонних, они не любили меня. И ее просьба пустить во врата…

— Ладно, вопрос исчерпан, — сказал я брату. — Прости, что побеспокоил, и спасибо за помощь.

— Ты что, обиделся? — вздохнул он.

— Нет. С чего ты взял?

— У тебя взгляд изменился. Не обижайся, Андре. Я не хотел тебя задеть. И скрывать нашу дружбу не стану. Только дай мне время.

— Не надо никому ничего говорить, Фил. Чем меньше они знают, тем лучше, ты прав. Ни граф Виктор, ни Анри не будут счастливы от таких новостей. Увидимся завтра. Или послезавтра. Как у тебя получится.

Фил мне не поверил. Хотел было сказать что-то еще, но не стал. Наверное, решил, что не услышу. Похоже, я недалеко ушел от его близких.

— До завтра, — ответил он. — Я вечером загляну.

И скрылся за дверью. Я по привычке послал за ним теневого шпиона, а сам склонился над Надин. Ей действительно стало лучше. Дыхание перестало быть тяжелым, выровнялось, на щеках появился легкий румянец. Вот только количество проблем от девчонки не уменьшилось. Может, ей станет лучше и раньше? Остаться ночевать здесь?

Я покосился на кресло. Принесу книги, посижу до утра. Какая разница, где работать? Когда вернулся, Надин сменила позу и спала, забавно подложив ладони под щеку. Ладно, три дня потерплю. Никто же не заставляет сидеть с ней день и ночь.

Разложил на столе книги, достал листы для записей. Отыскал интересное заклинание и начал выводить формулы. Заклинание было темным, а я хотел преобразовать его в зеркальное. Чтобы не только видеть изображение, но и слышать, что говорят по ту сторону зеркала. Пока мне это так и не удалось, приходилось читать по губам, а это не всегда получалось. Но я стал старше, сильнее и приобрел новый вид магии. Надеюсь, теперь-то получится? Линии схемы ложились ровно, черточка за черточкой. Завтра опробую на практике, внесу коррективы. И если будет прогресс, значит, нахожусь на правильном пути. Так за столом и уснул…

Филипп

Да, тяжелая выдалась ночка! Я спустился к завтраку, отчаянно зевая. Все-таки на исцеление уходило много сил. Учитывая, что это была немного не моя специфика, в светлой магии мне больше давались защитные заклинания. Однако светлый маг, который не умеет исцелять, — это нонсенс, и я усиленно тренировался. Зато с помощью привычных методик удалось вычислить проклятие и помочь девушке. Странно, что Андре вообще пустил эту девицу на порог. Пожалел? Сказал, что спас… Но представить брата, спасающего юных дев, было невозможно. Скорее он представлялся в виде кровожадного дракона, который их похищает. Главное, чтобы Андре не узнал о таких сравнениях. Он и без того вчера обиделся. Я старался подбирать слова, но не всегда выходило. Он запросто вспыхивал как спичка — а в бытность профессором Айденсом казался куда спокойнее. Видимо, хорошо играл свою роль. Меня после полудня тоже ждала гимназия. Со дня на день должны были начаться экзамены для перехода на ступень, и студентам требовалось все больше практики по защитной магии. Темной, конечно, не светлой, да только какая разница? Я уже сам с трудом отличал, какую из трех сил использую — после тренировок с Андре они накрепко переплелись.