— Мне откуда знать? Какой сейчас месяц?

— Ноябрь. Через пару дней ночь смены времен.

— Почти полгода прошло, — задумчиво сказал Анри. — Сколько же еще?

— Как мне помочь?

— Никак.

Почему? Если я попадаю сюда, почему не могу открыть выход для брата? От ощущения собственной беспомощности хотелось все ломать и крушить. А если…

— Отойди, — попросил я. — Пусть она заметит меня.

Брат сделал пару шагов в сторону, а я призвал магию, стараясь прощупать это место. И она откликнулась! Привычно закололо кончики пальцев. А ведь пустота — это не совсем правильное слово. Скорее преломление… Светлые лучи, темные лучи. Странно…

— Какие люди! — ухмыльнулась Пустота, появляясь прямо передо мной. — Птенчик научился летать?

— Я хочу забрать отсюда брата, — ответил ей. — Твои условия?

— Разве ты еще не понял? — Она изогнула бровь. — Жизнь на жизнь. Никак иначе.

— Фил? — раздался голос Лиз, и меня с силой рвануло обратно. — Фил, открой глаза, пожалуйста!

Она склонилась надо мной, перепуганная, бледная. Сон… Как всегда, всего лишь сон.

— Что случилось? — спросил я, поднимаясь. — Что-то не так?

— Ты почти не дышал, — размазывая слезы по лицу, проговорила Лиз. — И вокруг клубился серый туман. Филипп, что это было?

— Пустота, — ответил я со вздохом. — Не бойся, это всего лишь пустота. Я ей не принадлежу, и она злится.

Лиз закрыла лицо руками. Она тихо всхлипывала, а я привлек ее к себе и гладил по непослушным рыжим волосам. Тогда впервые пришла мысль отказаться от капель, которые защищали меня от кошмаров. Может, я смог бы найти выход, которого не видит Анри? Надо только найти способ.

Анри

Филипп исчез так же, как и появился. Только что стоял перед Пустотой — и уже нет. Только бы хватило ума на самом деле не торговаться с ней. Как брат сюда пробирается, я понятия не имел. На этот раз даже не стал спрашивать, что происходит в реальном мире. Какая разница? Какая разница, если я заперт здесь и никак не могу выбраться? И потом, я не хотел знать.

Но в моем нынешнем положении были и свои плюсы. После того как я превратил двери в пыль, пространство вокруг начало ощущаться иначе. В нем были тоненькие ниточки, которые переплетались, образуя надежный покров. И под ним можно было спрятаться. Так мы и играли уже который день — я и Пустота. Я водил ее за нос и получал от этого удовольствие. Пусть теперь она ищет! Раз первой обманула меня.

Пользуясь открывшимся знанием, я еще раз обыскал все, что было мне доступно. Ничего… Ни намека на дверь. Магия, которая обрушила двери, больше не появлялась. Интересно, как Филу удалось использовать свою? Может, потому что он темный? Или были другие причины? Что-то я не слышал, чтобы темные маги проваливались в пустоту, когда им вздумается.

— Анри! — звала Пустота. — Вот негодник! Ты еще не устал?

Нет, не устал, и уставать не собирался. Все равно здесь нет времени, а снова попасть в ловушку и быть обманутым я не желал. Поэтому обошел хозяйку этого мира и снова скрылся в тумане.

— Анри, ну нельзя же так! — уговаривала она. — Что за детские игры? Выходи, обещаю, больше никаких дверей! Поговорим, как взрослые люди. Может, до чего-нибудь и договоримся. Анри?

Вдруг пространство вокруг меня задрожало, и я едва не упал. Даже Пустота ойкнула, подняла руки, призывая магию, и все прекратилось.

— И что это было? — спросила она. У меня? Или у себя самой? — Чем занят этот бездельник Пьер? На чем я остановилась? Ах да! Анри, давай поговорим. Я предложу тебе варианты, ты выберешь.

— И почему я тебе не верю? — отозвался я, тут же уходя в туман. Пустота метнулась на голос — и никого не нашла.

— Потому что ты по природе такой недоверчивый, — покачала она головой. — Ну же, детка! Не упрямься!

— Зачем я тебе? — И снова в туман.

— Одной скучно. Ты бы пожил здесь с мое, тоже бы заскучал.

— Что тебе нужно от Филиппа?

Пустота рассмеялась, уже даже не пытаясь меня поймать.

— Лучше спроси, что ему от меня нужно. Мальчишка беззастенчиво ворует мою силу, и сам этого не понимает. Ничего, рано или поздно попадется. Вдвоем вам будет веселее.

— Не смей!

— Ладно, ладно, шучу я. Ты разве сам не знаешь ответа на свой вопрос?

Я промолчал. Знал. Хорошо, просто догадывался, потому что отец всегда боялся, что рано или поздно силы Филиппа проснутся. Он не говорил напрямую, что с ними не так. Наверное, боялся, что расскажу брату. Но намекал, что его способности могут быть опасны — прежде всего для него самого. Чем? Не тем ли, что он ныряет в пустоту, сломя голову? Зачем, если у него и так все в порядке, если верить моей собеседнице?

— Ну вот, а сам спрашиваешь. — Пустота верно истолковала мое молчание. — Не беспокойся, Анри. У меня нет к нему счетов. И у тебя нет. Но рано или поздно он придет сам, потому что за все приходится платить. Особенно за силу.

— Он не придет.

— Увидишь. Думаю, ты дождешься этого момента. А пока что выходи, и я сделаю тебе предложение. Ну же!

Еще чего. Нашла дурака! Я снова нырнул в туман. Если бы Пустота хотела что-то мне предложить, она бы сделала это уже давно. А раз не сделала — значит, снова желает обмануть. Пусть старается! Все равно ничего у нее не выйдет.

Филипп

И кто собирался лечь спать хотя бы в полночь? Я опять явился в комнату под утро. Если бы не Роберт, проспал бы все на свете. Но моему соседу было безразлично, что у меня глаза закрываются на ходу. Пока я собирался, он успел высказать все, что думает о моих ночных отлучках, потому что опять заглядывал куратор Синтер, расспрашивал о готовности к поединкам и прочем, и прочем. Я слушал его вполуха. Первую пару и вовсе проспал, заняв последнюю парту, и спал бы дальше, если бы вторую не читал куратор Синтер. Он бы не простил столь пренебрежительного отношения к его предмету, поэтому пришлось вспоминать, где я нахожусь. В двенадцать дня я был готов сразиться с кем угодно, чтобы обеспечить себе билет на одни сутки в мир за стенами гимназии. Увы, кроме меня еще пять кандидатов мечтали о подобном, и надо было обойти того, кто достанется мне по жребию. А победить надо было любой ценой. Список — списком, но точно ли с Пьером все в порядке? Почему он не приходит? Я старался гнать эти мысли прочь, но получалось скверно.

Впрочем, в таком сосредоточенном настроении пребывал не только я.

— Знаешь, чего я хочу? — угрюмо спросил Роберт, пока мы толклись в тренировочном зале, где и должны были состояться боевые поединки.

— Чего?

— Чтобы мне снова выпал Эш и я мог надрать ему уши.

— Вчера ты ему проиграл, — напомнил я.

— А сегодня готов победить!

Да, уязвленное самолюбие еще никому не помогало, но я промолчал. Жребий сам покажет, кому и с кем сражаться. Прибежала Лиз, задержавшаяся на индивидуальном занятии, и почти сразу за ней вошел директор Рейдес в сопровождении кураторов. Эдакая стая черных воронов с восьмиконечными звездочками.

— Рад приветствовать шестерых участников сегодняшних поединков, — обратился к нам директор. — Условия таковы: бой длится десять минут. Он может закончиться раньше, если один из противников будет не в состоянии его продолжать. Если же оба останутся на ногах, то решение будет вынесено голосованием кураторов, а решающий голос останется за мной. Прошу, тяните жребий.

Я решил, что буду тянуть последним. Роберт же вышел первым, взглянул на листок — и закусил губу. Ему досталась Анна. Все-таки тяжело воспринимать девушку как противника в боевом поединке. Вторая пара тоже составилась быстро, а мне уже не было необходимости участвовать в жеребьевке. Извини, Роберт, с Эшсм сегодня сражаюсь я.

— Везет тебе, — шепнул Гейлен.

— С каждым днем — все больше, — ответил я. — А тебе везет на хорошеньких девушек.

Роб только хмыкнул. Ему предстояло сражаться первым, и они с Анной замерли друг напротив друга. Анна казалась излишне хрупкой, но с Лиз они вчера бились на равных, а Лиз была сильной магичкой. Особенно после инициации — она бы могла давно уйти на ступень, а то и на две выше, если бы не дожидалась меня. Так что Роберту предстояла непростая задача, учитывая, что биться с девушкой он и вовсе не желал.