— Стучи!

Череп с силой ударил по бревну.

— Там! Тарам! Там!

Вода в заливе закипела. Двадцать четыре охотника разом выскочили на мелководье и одновременно метнули свои остроги. Костяные наконечники болотных нашли свою мишень — большая часть копий вонзилась в туши на секунду опешивших трупоедов.

— Бей!

Травник перехватил второе, более тяжелое копье обеими руками, и встал на берег, полностью выйдя из воды. Передняя крыса рванулась напролом — и с ходу насадилась на крепкий наконечник. Она так пронзительно заверещала, так забилась на древке, что стая отхлынула назад. Этого хватило, чтобы все мужчины успели выйти и встать рядом с вожаком селения. Но в следующий миг все трупоеды с яростным визгом, напоминающим скрип, набросились на людей.

Мы взлетели на коней.

— Вперед!

Все было рассчитано до секунды. Череп, Волкобой, Сова и я проскакали это расстояние еще вчера, засекая, за сколько мы успеем добраться до загона. За это время три неполных десятка воинов болот должны были сдержать натиск громадной стаи, пытающейся вырваться из круга, а еще четверо — поднять лежащее заграждение возле дополнительного выхода через развалины. От нашего совместного удара крысы должны броситься в бегство — и тогда, подготовленные колья на дне укрытого ветками, рва, приняли бы еще какую-то часть обнаглевшей стаи. Оставшиеся должны повернуть назад — и именно эта часть плана обещала стать самой кровавой и решающей для всех нас…

Тем временем, возле берега начался такой рев и крик, что у нас, несмотря на расстояние, заложило уши. Там уже шла битва! Сова, Череп, Волкобой и Свистун на ходу спустили тетивы луков. Стрелы пробили брешь в куче, и мы устремились на пхаях в самое пекло. Но крыс было слишком много! Часть стаи просто развернулась к новым противникам, и мы начали бить врага прямо со спин наших лошадей. Мне, обладавшему наиболее подходящим для такой бойни, оружием — мечом! — в чем-то было легче прочих. Клинок доставал до морд осатаневших зверей и перерубал самые устрашающие челюсти надвое. Череп орудовал привычными томагавками, Волкобой наносил удары копьем и ножом, а Сова размахивал своей знаменитой палицей. С боков дрались Свистун и Утес, Будда и Клешня, чуть поодаль — Пузырь, Стопарь и Волос. Возле нас уже громоздились туши убитых и искалеченных трупоедов, но пускаться в бегство стая не собиралась. Это грозило самыми тяжелыми последствиями — и я решился.

— Ульдэ!

В ответ раздался громкий крик. Северянка ответила призывным кличем и тотчас толпа девушек и женщин появилась на склонах, готовая принять участие в страшной схватке. Отбившись, от особо настырного трупоеда, я в голос закричал, призывая Ульдэ вступить в битву.

— Бей!

Туча стрел перелетела через наши головы и упала на спины стаи. Увидев новых врагов, черные вожаки быстро перегруппировались — я даже поразился организованности внешне неуправляемой стаи! Несколько яростных рычаний, визга и свиста — и уцелевшие крысы со всех ног рванулись к спасительным стенам пристани. На какое-то время у нас появилась возможность перевести дух. Я обернулся к берегу, выискивая среди стоявших охотников Травника. Половина сидевших в засаде мужчин лежала на земле…

Крысы домчались до рва, и мы вновь услышали визг напоровшихся на колья, хищников. Черные повернули стаю обратно — и вся грозная масса ринулась на нас. Я спрыгнул с лошади, предоставив пхаю свободу — освобожденный от груза, Ураган встал на дыбы и раздробил копытами башку бьющейся в агонии крысы. К нам со всех ног спешили девушки, но стая налетела раньше!

Сова, откинув мертвого охотника из числа болотных, встретил нападавшего трупоеда таким ударом, что переломил ему позвоночник. Больше я ничего не видел — схватка не давала возможность отвлечься ни на мгновение! Оскаленная морда — удар! Снова морда — удар! Две, в неистовом прыжке перепрыгнувшие через нас, крысы, накинулись на девушек, спускающих стрелы не глядя — и Ульдэ, всаживающая нож по рукоять в брюхо первой! Черный вожак, вскочивший на спину Свистуна — чья-то стрела, сбившая его вниз! Бой был безжалостным и кровавым. Я потерял счет нападавшим и убитым, размахивая клинком во все стороны и напрочь отсекая лапы и резцы самым смелым трупоедам. Часть крыс бросилась в воду, сразу потеряв преимущество в скорости — их стали расстреливать в упор, и вода моментально покраснела от крови.

— Обходят!

В диком крике я распознал голос Пумы, сразу догадавшись, что происходит — какое-то количество нашло лазейку среди плотной стены оборонявшихся людей и устремилось прочь с места сражения.

— Поджигай!

Мы с Совой рванулись к проходу, стремясь остановить стаю. От этого в строю образовалась брешь, и в нее кинулись все, толпящиеся позади, пожиратели трупов.

— Жги, мать твою!

В проход влетел факел. Сухая трава вспыхнула мгновенно! Огнем опалило глаза — я был вынужден отступить назад, чтобы не оказаться погребенным под визжащими и заживо сгорающими тварями. А потом начался такой натиск, что общее количество оскаленных морд просто волной стало ломать все на своем пути…

— Грау! — Громовой рык Угара раздался совсем рядом. Пес лапой отбросил в сторону одну из самых назойливых, грудью встретил еще двух — и они отлетели назад, как от стены, а он стоял, подобно скале, но скале с окровавленными клыками! Страшное и грозное чудовище в виде матерого крысобоя внесло ужас в нестройные ряды нападающих! Пес сломал хребет следующей и, мотнув башкой, на лету поймал и перекусил горло следующему врагу.

Сразу четыре крысы кинулись мне под ноги. Вжик! Стрела, со знакомым белым опереньем, вонзилась в глаз передней, отчего тварь, судорожно дернувшись, упала оземь. Я уже по колено был завален трупами и не мог даже отступить — ноги просто увязли в тушах, убитых трупоедов.

— Хау! Кровь почуял дух небесный!

Свирепый вопль индейца прорвался сквозь шум боя.

— Убивайте зверя с песней!

— Сова? Песню, шаман! Песню!

Сова продолжил, раскраивая топором морду одного из черных вожаков…

— Убивайте! Убивайте! Жертву небу посылайте! Нет пощады серой мрази! Мы смешаем стаю с грязью! Не прорваться гадам в травы — здесь пришел их час кровавый! Не пробиться сквозь заслоны — день пришел для стаи черный!

Слова были простые, стих создавался на ходу — но я словно почувствовал, как в руках появляется новая сила и мощь! Голос индейца воодушевлял, заставляя напрячь последние силы! Пума — я краем глаза увидел, как она взмахнула ножом позади меня, отшатнулась назад, увидев, как у меня начинает появляться свирепая ухмылка…

— Здесь стоит Угар свирепый! Трепещите, трупоеды! Волкобой разит дубиной — крысам смерть неотвратима! Травник! Вот бесстрашный воин! Местью будет упокоен!

Сова успевал находить нужные слова для каждого, кто бился с нами против скопища обезумевших от крови, огня и криков, серобурых убийц. Я развалил мечом очередного нападавшего — и стая отхлынула, оставляя перед нами горы поверженных. Вслед полетели стрелы — женщины и охотники били их в воде, на проходах, в загоне. Многие крысы начали, корчится, дергали лапами — подействовал яд, на который мы так надеялись вначале.

— Победа!

Пума, а это кричала она! — была права. Сломив натиск зверей, мы заставили их метаться по узкой полоске берега, где уцелевших в упор били стрелами девушки с возвышенности. Раненых и все еще сопротивляющихся тварей добивали без жалости — было ясно, что цена за выигранную битву уплачена высокая…

Травник, еле двигаясь и опираясь на плечо так же хромающего собрата, приблизился ко мне:

— Ты жив?

— Не знаю. Эти сволочи, порвали мне ноги до самых бедер.

Я посмотрел вниз — ноги вожака болотных изрезаны резцами до костей! Как он вообще смог устоять на них, до конца битвы?

— Сова… Сова!

— Индеец пока не торопится к духам, мой брат Серый Лев!

— Слава небесам… Где Чер? Где они, вообще?

— Я жив… Только ранен. Мы никого не пропустили назад!

Слабый голос следопыта раздался из-под груды наваленных на него туш. Мы помогли охотнику выбраться наверх, где он смог вздохнуть свободно.