Проснувшись, я обнаружила, что няня действительно молодой козочкой скачет по квартире. Вернее, по кухне. Мария заверила меня, что чувствует себя отлично, приготовила завтрак для малыша, а покормив его, принялась… жарить блины.

Я сидела за столом и строила с Петей башни из кубиков, украдкой наблюдая за деятельной розовощекой старушкой. Если человеку плохо, не станет же он несколько часов кряду стоять у плиты? Да и выглядит няня действительно хорошо. Молодец, Елизар Авдеевич.

Киса, положив морду на лапы, лежал на полюбившемся месте — около холодильника. Притворяясь спящим, зомби усердно делал вид, что дышит. Вот дурашка-то.

Из ванной доносился шум воды — там занималась утренними процедурами Анастасия. После вчерашнего тяжелого разговора она воспрянула духом и горела желанием помогать.

В общем и целом утро радовало.

Слегка кольнула тревога за Костю. Где он? Как он? Но сразу же откуда-то пришло понимание: любимый обязательно справится. Откуда? А важно ли? Главное, чтобы так оно и было.

Звук льющейся воды стих, и вскоре в кухню вошла тщательно причесанная и готовая к выходу княжна Гоева.

— Али не ходил фотографироваться, — напомнила она. — Когда няню в фотоателье поведу, могу и его заодно взять, — я кивнула. Анастасия же сообщила: — Брат поздно пришел и наверное еще не проснулся. Пойду разбужу, — и торопливо ушла.

Ну так-то да. И я, и Настя, и весь подъезд слышали, как баба Люба открывала горцу дверь. Громко, но на удивление беззлобно Любовь Степановна уведомила постояльца, что на часах два ночи, и гулять в такое время по городу небезопасно. Приворожил наш красавец зловредную бабу, не иначе. С другого она три шкуры бы спустила.

А где, собственно, Али бродил? На чем приехал? Наличных-то у него нет.

Размышления прервала опустившаяся на соседний стул Мария:

— Вот и управилась, — бросив на меня напряженный взгляд, женщина затеребила край фартука.

Нервничает. Хочет что-то сказать. Стоит ей помочь.

Я поставила последний кубик на кривоватую, покачивающуюся башню, похлопала в ладоши вместе с ликующим Петей и спросила у няни:

— Вчера вы о чем-то хотели со мной поговорить?

— Сердце у меня после переноса щемило, — призналась та, оставив в покое фартук. — Еще и дар не слушался, а потом вовсе пропал. Боялась я, что станет плохо и мальца напугаю. Так и вышло. Не успела, дура старая, вас предупредить.

Протянув руку, я накрыла ладонь женщины своей.

— Перестаньте себя корить. Сейчас вы в порядке — и замечательно.

— В порядке, — повторила собеседница и горько хмыкнула. — Не чувствую я так как надо Петеньку. Без дара нет от меня никакого толку, — она ловко поймала полетевший на пол кубик. Вернув его ребенку, понуро опустила голову.

— Серьезно? — я скептически подняла брови. А заметив недоумение Марии, поинтересовалась: — Разве обычные матери или бабушки не в состоянии так как надо, — сделала акцент на фразе, — заботиться о детях и внуках?

— Это же другое, — с тоской протянула няня. — Я всегда знала, что у малыша болит, из-за чего он расстроен или капризничает. Чувствовала, что ему надо. А теперь, — не договорив, она со страдальческим выражением на лице махнула сухонькой ладошкой.

— У вас есть колоссальный опыт работы с детьми. Запомните: даже без дара вы самая лучшая няня на свете. И другой для брата я не желаю.

Глаза старушки увлажнились. Судорожно сглотнув, она прошептала:

— Я позабочусь о Петеньке.

— Ну и договорились. И никаких упаднических настроений! А теперь предлагаю поесть, — няня попыталась вскочить, но я остановила ее жестом. — Сидите. Я сама.

Мы втроем с аппетитом позавтракали и прошли в большую комнату. Расстелив поверх потертого ковра покрывало, я усадила на него Петю. Принесшую игрушки няню отправила причесываться и переодеваться, а сама начала развлекать малыша. Киса улегся поблизости.

Строя из кубиков очередной гараж для машинки, услышала в коридоре голоса. Наконец-то. Впрочем, столь длительное отсутствие Насти меня не особо взволновало. У нее не было ни шанса избежать цепких лапок бабы Любы. Но с ней Али и Елизар Авдеевич, пытать расспросами юную княжну не дадут.

Все так же лежа на боку, повернула голову и увидела в дверях князя Гоева. Одетый с иголочки, тщательно выбритый мужчина наблюдал за мной с каким-то непонятным выражением.

— Привет, гулена, — я усмехнулась.

— Доброе утро. Отлично смотритесь вместе, — горец указал глазами на увлеченного игрой мальчика.

— Впервые появилось свободное время. Грех не провести его с ребенком, — сев, я сложила ноги по-турецки.

— Согласен, — князь глянул на наручные часы. — К вопросу о времени. Сегодня мы с тобой едем в Москву. В два часа у нас встреча. Обязательно возьми паспорт.

— Для чего? — не стала я скрывать изумления.

— Нотариусу требуется, — спокойно ответил Али и обернулся к кому-то в коридоре: — Готовы? Значит идем. Я быстро, — пообещал уже мне и скрылся из вида.

— Нотариусу? — шокировано пробормотала ему вслед.

В эту минуту в комнату вошел артефактор. Поздоровавшись, он смущенно попросил:

— Можно я с вами посижу? Капусту солить нет никакого желания.

— Да, конечно, — отозвалась я, машинально переставляя кубики. А потом до меня дошло, что сказал ученый. — Капусту? Какую еще капусту?

— Белокочанную, — обреченно вздохнув, мужчина сел на край дивана. — Любовь Степановна озадачилась заготовкой на зиму. С шести утра меня гоняет. Я и в подвале с ней был, и бочку принес, и морковку натер. А капусту крошить, ей-богу, не хочу.

Я едва сдержала смех. Уж баба Люба-то своего не упустит.

Поднялась и села рядом с грустным ученым. Подбадривающе ему улыбнулась.

— Вы не знаете, зачем Али собрался везти меня к нотариусу?

Елизар Авдеевич пожал плечами:

— Князь кажется мне разумным человеком. Не думаю, что он затеял что-то плохое.

— И я не думаю. Просто очень удивлена, — я откинулась на спинку дивана и приступила к сложному разговору: — Елизар Авдеевич, вы вылечили артефактами Марию. Моя мама сейчас в больнице: после инсульта осложнения, без малого девять лет лежит, меня не узнает. Состояние стабильно тяжелое. В прошлом врачам ее на ноги поставить не удалось.

— Можно попробовать, — с участием отозвался артефактор. — Но работать с ней в больнице — не лучшее решение. Лишние вопросы нам ни к чему.

— Согласна, — я кивнула. — А князь Гоев сегодня пользовался силой?

— Вчера поздно вечером мы с Раей, — ученый посмотрел на меня со значением, — пока князь брился, проверили одну догадку. В текущий момент грандмастеру подвластна исключительно бытовая магия. Даже слабый защитный купол недоступен. Все указывает на то, что Рая права. Нашу силу блокируют.

Я отрешенно проследила, как Петя, счастливо смеясь, попытался залезть на спину невозмутимого Кисы.

— Елизар Авдеевич, а какой у вас дар?

— Уникальный, но по сути бесполезный. От его утраты мне ни жарко ни холодно, — мужчина тоже откинулся на спинку дивана и пояснил: — Он и пригодился-то за всю жизнь один раз. Когда вас увидел.

Неожиданное заявление.

— А вот об этом, пожалуйста, поподробнее.

— Мой дар позволяет видеть души людей. У кого-то она светлее, у кого-то темнее, но всегда стабильно одного цвета. Ваша же двухцветная: черно-белая.

— И? — вопросительно изогнула бровь.

— По долгу службы имел я доступ к засекреченным манускриптам. Подобная двухцветная душа была у княжны Ольги, правившей Древней Русью. Это — первый и единственный документально зафиксированный факт замены одной души на другую. Знаете, как о ней говорили спустя полтора века?

— Нет, — не на шутку заинтересовалась я.

Ученый приосанился и продекламировал:

— Была она предвозвестницей христианской земле, как денница перед солнцем, как заря перед рассветом. Она ведь сияла, как луна в ночи; так и она светилась среди язычников, как жемчуг в грязи.