— Это — всего лишь вода… Может, козел ее предпочел, более соленой воде озера?

— Может. Только я по пути заглянул в одно из селений, где есть больные. Я напоил охотника и смочил ему пятна. А на другой день ему стало лучше!

— Сова… Этого не может быть! Простая вода?

— Простая? — Сова усмехнулся. — Простая вода заставила моего брата прыгать таким же козлом по скалам при свете луны — он помнит об этом? А что еще смогла простая вода? Какая сила появилась у Дара, когда он вернулся после купания, к своим скво?

— Но это, совсем другое…

— То озеро питает другой ручей. Вернее — даже два. И ты не знаешь, сквозь что они проходят, прежде чем наполняют собой озеро на вершине. А по каким лугам, и сквозь какие камни, текла эта вода, став целебной? Так почему мой брат склонен думать, что она не может быть той самой панацеей, которую так тщетно мы все ищем?

Мы с Натой молчали, потрясенные неожиданным открытием шамана. Если он прав, и нам улыбнулась удача — это открытие меняло очень многое в наших планах. Оставалось только провести еще несколько испытаний, чтобы убедиться в действенности воды из ручья. Но не приводить же к нему всех больных долины?

Сомнения разрешил сам индеец:

— Я накопал возле валунов немного песка. Он не такой, как обычно — красный и вязкий, словно в нем разлито масло. Посмотри.

Он протянул мне кожаный мешок. Я вынул горсть и раскрыл ладонь. Песок и в самом деле был охряного цвета, и несколько прилипал к коже.

— В форте, к счастью, нет больных. Но у Лешего в становище есть. Сова сделал крюк и навестил перерожденных. Этот песок высушил пятна на коже всех заболевших, всего за один вечер. Ты слышишь меня, вождь?

— Более, чем…

Песок казался горячим, и я подумал, что, пропитанный неизвестным нам составом, он вполне мог быть как спасением, так угрозой. Все ручьи и малые речушки возле восточного берега Скалистого озера, питались водой, спускавшейся из Предгорий по отравленным пескам. Именно там находился страшный Каньон смерти, время от времени выпускавший из своих недр густые клубы пара, насыщенного ядовитым газом. Там погибало все живое. Мы полагали, что каньон образовался в результате чудовищного разлома, вроде того, что произошел на севере, и куда опустилась гигантская часть суши. Кроме того, по этим местам пронесся ядерный смерч, виденный в самом начале не только мной, но и многими уцелевшими жителями долины. Первое ли послужило причиной возникновения каньона, или, все вместе — выяснить никто не пытался. Достаточно того, что люди знали — находится возле края бездны, более нескольких минут, это, то же самое, что подписать и вынести себе приговор. Там не росла трава, не высились деревья — только россыпи некрупных камней и песок, простирающиеся на многие километры вдоль провала. Вода, впитанная песком и вышедшая наружу возле соляных озер, могла нести в себе радиоактивный заряд. И только возле берегов этих озер водились чудовищные создания, вроде той многоножки, убитой нами, в первые дни борьбы с бандой. А раз так… что могла нести в себе подобная вода?

Сова словно прочитал мои сомнения, чуть усмехнувшись выветренным за время скитаний, лицом:

— Она — лечит. Кроме того — уже поздно ждать результатов. Я встретился с некоторыми бродягами и отдал им часть песка.

— Ты рассказал им про свое открытие?! — Ната всплеснула руками. — Но… Мы могли!

Он свел брови и глухо произнес:

— Продать эту воду больным? Что хотела сказать Маленький Ветерок?

Ната заметно покраснела. Сова отрывисто бросил:

— Мой брат тоже так думает? Он считает, что Форт имеет право торговать лекарством, способным остановить чуму? Скажи, что индеец не прав, и его уши не могут услышать такого из уст вождя!

Теперь неуютно стало мне… Сова угадал смутную мысль, промелькнувшую в наших, с Натой головах, одновременно. Я медленно ответил:

— Сова мог оказаться прав… Дар не знал, как поступить с тем, что открылось шаману прерий. Но он вовремя понял, что это значит для тех, кто в них живет. Вождь не станет претендовать на единоличное пользование спасительным ручьем или песком, которое обнаружил Сова. Это принадлежит всей долине.

Сова заметно выдохнул, уже более спокойно глядя мне в глаза:

— Мой брат сделал правильный выбор. Выбор, достойный вождя.

— Я не вождь. Всего лишь — его жена. Ты можешь негодовать, глядя в мою сторону, Сова. Но я вижу, как в очередной раз мы упускаем возможность стать теми, кого ты сам хочешь увидеть! — Ната выдержала паузу и, не опуская взора от пристальных глаз индейца, продолжила. — Тем самым Родом, или племенем, возле которого должны сплотиться все остальные люди прерий. Если бы именно Мы несли эту воду и этот песок в селения — все бы знали, от кого исходит помощь… и кому они обязаны спасением от эпидемии. Скажи мне, шаман, насколько ближе стала тогда твоя мечта — увидеть Дара во главе этого племени? Ты поведал о своем открытии каждому, кого встретил по дороге в форт. Что ж, поступок, достойный уважения. Но он едва ли сделал ближе цель, которую ты нам поставил. Я не собиралась продавать лекарство — как ты вообще мог так обо мне подумать? Но в долине бы знали — от кого оно получено! Ты всех спас… и все испортил.

Ната махнула рукой и вышла прочь. Сова опустил голову:

— Мой брат хочет что-то добавить к речам своей скво? Пусть говорит — душа индейца сейчас в смятении.

— Ты все правильно сделал. Пусть охотники, которых ты повстречал, разнесут весть о лекарстве во все селения. Чем скорее там узнают о средстве, тем быстрее к ручью потянутся заболевшие. И тогда многие, собравшиеся умирать, останутся живы. Ната мыслила завтрашним днем… и она не ошиблась, считая твою находку способной вывести форт на первое место средь прочих. Но пусть люди исцелят себя сами, не будучи обязанными, кому бы то ни было. Не благодарность должна влиять на их выбор, не душевный позыв — а трезвый и продуманный расчет. Тогда они не станут метаться в стороны, как это уже произошло один раз в этих стенах. И лишь тогда, я сам… может быть, стану тем, участь кого предрек мне при нашем знакомстве последний индеец этого мира. Стану вождем долины.

Сова встал и протянул мне руку:

— И он видит, что предсказание Стары очень скоро сбудется. Мой брат Дар станет вождем!

А время шло. Дни шли за днями, вечера становились все прохладнее, дожди — более затяжными, ветер промозглым и пронизывающим до костей. И, если столь неуютно становилось здесь, в благодатном крае возле берегов Синей реки, то, как же должно быть тяжко там, средь мрачных и опасных ущелий? Наши разведчики находились в пути уже два месяца — а если считать не новыми днями, а теми, прошлыми! — еще больше. Хотя, что мы должны считать настоящим? По прерии уже разошлись охотники, несущие в становища радостную новость об открытии индейца, потянулись страждущие к источнику с целебной водой, в поселке заметили бродяг, торгующих красноватым песком, как солью. Сова слегка ошибся — пресловутый песок, на самом деле, можно было назвать песком лишь с большой натяжкой. На шестьдесят-семьдесят процентов он состоял как раз из соли, но соли необычной. И именно ей мы приписывали те загадочные свойства, столь благотворно действующие на заболевших. Сам индеец вновь отправился в прерии — сидеть в Форте, ему, вольному охотнику и страннику, было невмоготу. В озерный поселок ушла и Чайка — я поручил ей присмотреть за самыми тяжелыми больными, которые нисколько не интересовали монаха. Все силы он отдавал своему «ордену», и Озерный существовал практически сам по себе. Тот, и без того едва поддерживаемый ранее порядок, был полностью утерян — в селении, ради других, давно никто и ничего не делал, кроме самых насущных нужд. Дикие звери осмелели и стали подходить так близко, что люди боялись даже выходить из своих землянок по ночам. Я понимал — Святоша очень скоро должен услышать о загадочном источнике возле Пустоши и соляных озер. Вряд ли он оставит такую возможность приписать это своим молитвам…