— Угар!

Ната кинулась к подвалу, потом ко мне, опять к подвалу и в нерешительности остановилась на месте. Я махнул рукой.

— Иди. Сама только, будь, пожалуйста… Поосторожнее.

Она бросилась к входу и стала раскидывать куски земли, спрессованной глины, камни и остатки чего-то, что уже нельзя было разобрать. Под руки ей попалась даже изломанная детская коляска… земля творила с нами страшные шутки. Она работала — ей вторил из подвала Угар. Он уже точно разобрался, кто пытается докопаться до лаза, и теперь всячески старался показать, что, жив, что ждет и надеется! Ната, не замечая никого и ничего, продолжала расчищать вход. Я, прислонившись к вкопанному столбу — нашей мишени — так и стоял, дожидаясь завершения ее трудов. Устав, опустился на землю. Голова стала болеть с новой силой…

— Дар! Ты что? Что с тобой?

Ната испуганно нависла надо мной. Я посмотрел на нее мутными глазами, понимая, что к горлу подступает сильнейший комок…

— Дар!

— Кайф ловлю… — прошептал я, опираясь руками о землю, и ощущая, что меня начинает выворачивать наизнанку. Так и случилось. Рвотные массы хлынули из горла фонтаном. Сразу стало противно и горько. Ната хлопотала возле меня, пытаясь, что-то сделать, но я лишь отталкивал ее, содрогаясь от новых спазмов и не желая, чтобы она видела, что со мной творится. А звуковым сопровождением всему служил скулеж и вой нашего пса — он услышал, что работы прекратились, и возобновил лай с новой силой. У Наты слезы брызнули из глаз — она упала на колени и громко закричала:

— Дар! Не умирай! Не оставляй меня! Родной мой! Единственный!

— Да успокойся ты… — я с трудом приподнял голову. — Причитаешь, как над покойником.

Сил держать голову не было, и я, как был, упал лицом прямо в лужу желто-зеленой блевотины. Ната еще громче зарыдала, заглушая даже пса.

— Да уймись ты… Поболеть и то не даешь.

Новый приступ рвоты сотряс все мое тело. Как ни странно, после него мне стало значительно легче. Зрение сразу прояснилось, и я смог разглядеть девушку, стоявшую возле меня на коленях. Удар могучей лапы чудовища если и не сорвал мне голову, то сдвинул все мозги основательно…

— Дай воды… — скорее промычал, чем сказал я. Ната поднялась и сразу вернулась.

— Пей. Ручей очистился — я набрала воду в нем.

Она подставила передо мной ладони, наполненные водой. Я склонился к ее рукам… Вода была очень холодной — это помогло окончательно прийти в себя.

— Что там?

— Что? — растерянно откликнулась Ната.

— Что с проходом?

— Очень узко. Плиты сдвинулись, наверное. У меня сил не хватает.

— А прокопать?

— Пробую…

— Давай-давай… Я посижу пока.

Ната удалилась, и вскоре я услышал, как она ругает сдавившие проход плиты и одновременно, пытается успокоить собаку. Работала она долго: я успел еще пару раз впасть в забытье и оба раза прийти в себя — в ее отсутствие. Сейчас из меня плохой сторож — появись какой-нибудь новый враг — и не кому будет предупредить Нату об опасности. Но и успей я его заметить — мое состояние не могло создать хищнику особых преград. Сломанный топор остался лежать на месте сражения, а единственный нож занят — Ната пыталась им подрывать землю в проходе. Я очень надеялся, что разрушения, вызванные землетрясением, незначительны — иначе нам бы пришлось, откопав пса, сразу думать, где теперь искать себе кров… А ведь в подвале еще оставалось все, что обеспечивало наше существование до данного момента: еда, одежда и оружие. Второй такой удачи — найти подобное хранилище припасов! — по всем законам случайностей быть уже не могло…

А она работала. Изредка выбираясь наружу для короткого отдыха, Ната вновь устремлялась вглубь, невзирая на ободранные до крови пальцы. Угар, слегка приумолкший, опять горестно взлаивал, не давая покоя ни мне, ни Нате.

В третий раз я открыл глаза уже к вечеру. После сна я стал чувствовать себя настолько хорошо, что самостоятельно поднялся и, пошатываясь, приблизился к проходу. Ната, усталая и вымотанная до предела, тяжело дыша, привалилась спиной к насыпи из земли и камней, которые выгребла из лаза — и все это, голыми руками…

— Ты останешься без рук.

Она подняла на меня измученные глаза.

— Ты встал?

— Вроде… Покажи.

Она молча протянула ко мне ладони. Вся кожа была в порезах и ссадинах, на пальцах запеклась кровь.

— Плохо. Отойди.

— Но…

— Не спорь, Ната.

Я сдвинул ее в сторону. Валун, придавивший отверстие, закрывал собой все пространство — убрать его не предвиделось никакой возможности. Ната, по сути дела, прокапывала второй ход. Я прикинул — лаз составлял около десяти наших шагов. Такими темпами — работы еще не меньше, чем на неделю. И то, если по пути не попадется еще какая-нибудь плита.

— Иди, попей воды.

Она поднялась с колен и, пошатнувшись, прислонилась ко мне.

— Сил нет больше…

Я взял ее за талию. Девушка была вся в грязи, по лицу и груди стекал пот. Ее такие прекрасные, мягкие, волнистые волосы сейчас были склеены густыми комками. Щеки впали. Она безвольно обмякла в моих руках, и я прижал ее к себе.

— Ну что ты… Солнышко мое. Не плачь, не надо. Я что-нибудь придумаю. Иди ко мне…

Нам было не до стыда. Почти полностью обнаженная Ната доверчиво склонила свою головку мне на плечо, сказав чуть слышно:

— Если бы ты мог… Я так теперь жалею обо всем.

Я не стал переспрашивать — такие признания не делают сгоряча… Но обстановка и наше положение не позволяли расслабляться. Я поцеловал ее глаза и велел выйти наверх — отдохнуть на воздухе.

Попасть внутрь можно только через лаз. Неважно, можно ли прокопать второй ход — этот оставался свободным. Иначе бы мы не слышали, как за камнем скребется Угар. Но и работа девушки была не напрасной: образовалась глубокая яма… и, если только тот валун не очень громаден, его можно попытаться туда сдвинуть. Я стал углублять яму, а заодно подрывать землю под самим камнем. Вскоре ко мне присоединилась и Ната. Дело пошло еще лучше, когда я догадался снять штаны и наполнять их землей — наподобие ведра. Мы проработали еще не меньше трех часов, уже совершенно стемнело. Нами овладевала усталость. А, кроме того, мы не ели уже двое суток.

Приказав Нате отойти подальше, я встал возле глыбы и слегка надавил. Она пошатнулась, но осталась на месте. В этом заключался огромный риск. Она могла в темноте отдавить мне ноги и заживо замуровать в тесном закутке. И тогда ни Ната, никто иной уже ничего бы не смог сделать… Но эту ночь мы должны провести у себя — дома! Иначе нас ждала только смерть. Еще одной такой ночевки мы уже не выдержим…

Ярость, сопоставимая разве что с той, какая овладела мною при битве с Бурым, заполнила до краев — я напрягся изо всех сил, уперся ступнями в острые камни и стал давить… еще немного, еще чуть-чуть… Валун со скрежетом сполз в приготовленное место, открыв узкий проход. И сразу из него показалась знакомая лохматая и восторженно лающая морда. А затем и весь пес выкарабкался из отверстия и бросился на меня, сбивая с ног прямо на упавший камень…

Ната ухаживала за раненым, терпеливо и довольно умело. Ну а раненым был я… Борьба с валуном отняла последние силы, а восторг пса, рвущегося на свободу, привел к еще более плачевным результатам — падая, я еще раз приложился головой о камень и на этот раз отключился надолго. Девушка, превозмогая боль в изрезанных ладонях, втащила меня внутрь склада. Она сумела отыскать в полной темноте уцелевшие светильники, спички и осветила помещение. Как выяснилось, последствия землетрясения оказались плачевны — но поправимы. Все стеллажи, все наше богатство, которым мы так дорожили — все валялось на бетонном полу. При падении многие стеклянные банки разбились, залив его поверхность скользким месивом. Да и сам пол уже не оставался таким же ровным, каким был до толчков. В одном месте плиты поднялись, образовав, крутую горку. Возле трещины, находящейся на месте поворота, наоборот, сильно накренились — и вся конструкция, которую я там соорудил, рухнула вниз. Зато открылись входы в еще две комнаты — достаточные, чтобы в них пролезть. Ната отложила все это на потом, занявшись в первую очередь мной, а после — наведением хоть какого-нибудь, порядка. К счастью, не пострадали очаг и система вытяжки — она даже усилилась, благодаря возникшим во множестве трещинам в верхних плитах. Они удержались на месте — все-таки, этот подвал сооружен на совесть! Сохранились и наши постели — хоть и разметанные сейчас по полу. Оружие, которое висело не далеко от выхода, тоже не пострадало и находилось на прежнем месте. Аптечка — та только присыпана нетолстым слоем упавшей сверху земли. Так же осталась невредимой наша одежда и запасы тканей. В целом, разрушения незначительны. Но, в самой середине нашего жилища, рухнув со свода, возвышались две массивные плиты — они перекрывали центр помещения, и теперь над ними образовался своеобразный купол-конус, уходящий вверх на несколько метров. Оттуда в любую минуту могла упасть груда камней и земли — это самое серьезное из всего, что выяснила при разведке Ната.