Когда Элина и Пума, подошли вместе и попросились в прерии — я сразу заподозрил неладное. Моя огненноволосая девочка предпочитала общество северянки всем прочим, стало быть, та — тоже, где-то рядом…

— Куда?

— Туча просит добыть козорога. Клей нужен, а его копыта — лучшее из всех известных для этой цели.

Я кивнул — да, костный клей из копыт козорога был наиболее прочным. Изготовление оперенья для стрел, пропитка накидок, мало ли где он требовался?

— Можете поискать между белыми холмами и Предгорьем.

— Нет, — Пума переступила с ноги на ногу. — Там их почти не осталось. Слишком многие ищут удачи на юге.

— Перейдите Змейку…

Я не успел продолжить. Ульдэ, возникшая ниоткуда, сразу взяла быка за рога:

— Мы пойдем в Низину.

Я нахмурился. Спорить с ней — бесполезно. Ульдэ становилась все более своенравной — и я порой даже жалел, что не уступил ее домогательствам… Может, стань она настоящей женщиной — эта показная неприступность и жесткость, уступили место ее глубоко запрятанному миру, где еще осталась нежность и мягкость?

— Идите. Втроем?

— Алиса остается в форте! — Пума задорно улыбнулась. — Ей нравится чистить горшки и овощи.

— С нами пойдет Джен, Птаха, Мила и Анна.

— Одни девушки? Почему?

Ульдэ скорчила гримасу, означавшую все ее отношение к мужчинам…

— Вижу, убеждать не стоит? А ты что молчишь? — я обратился к Элине. Та скромно потупилась:

— Нас ведет Ульдэ. Ее выбор…

— Понятно. Амазонки, мать вашу… ладно. Идите.

Девушки, собравшись, покинули стены форта.

— Что ж, удачи… — Ната проводила подругу напутственным пожеланием. — Не рискуйте зря. И помните — мы вас ждем назад!

Стройка вторых этажей, задуманная Беном, началась. Я мобилизовал практически всех, способных носить тяжести, на доставку бревен из леса, заготовку камня и глины. Девушки, освобожденные от таких работ, рубили и вязали в снопы траву — для изготовления самана. Кирпичи, вымешанные из глины, речного ила и высушенной травы, служили для изготовления стен, бревна — для крыши. Постепенно, стена за стеной, дом за домом, наш форт все более походил на какую-то странную пирамиду — но, пирамиду устойчивую, хоть и неказистую. Бен довольно точно рассчитал и вес, и нагрузку строений — и ни одна из стен не покосилась, что, при таком способе кладки, вполне могло случиться. Как оказалось, нечто подобное «лепили» и на его родине, где той же травы и глины было в избытке, а вот настоящего цемента — мало, и стоил он дорого.

Вопреки всем возражениям, чуть ли не забастовке мулата и Стопаря, самой первой перестройке подвергся наш дом. Ната, узнав о начале строительства, встала на мою сторону. Она тоже считала, что выделять себя перед другими — не самый лучший вариант, завоевывать авторитет… Тем не менее, хитрый Бен так спроектировал именно наш дом, что он, какими-то путями, оказался выше всех прочих примерно на метр, кроме того — увенчал покатую крышу своеобразным символом, в виде львиной морды. Резьба по дереву у мулата получалась вполне прилично — посмотреть его творение собрались все жители форта. Ну а я был готов сквозь землю провалиться…

— Не, нормально, — Свистун, делая перерыв в работе, задрал голову и теперь комментировал рубленый «тотем» на крыше. — Типа, как у индейцев. Красиво!

— Дикость! — Ната пожала плечами, выискивая инженера среди толпы. Тот благоразумно скрылся, решив переждать гнев моей маленькой, но решительной жены. — Нужно снять!

— Отчего? — Клешня, пряча по привычке жуткую для чужих глаз, руку, отозвался на ее замечание. — В самом деле, красиво! Пусть стоит! Дар, это ведь не тебе памятник, в самом деле! Кто в форт придет — сразу увидит! — здесь не шутки шутят. Стоит же у Святоши крест, в два человеческих роста, при входе в их обитель? Нам тоже не помешает… какой, никакой, а символ!

— Чего символ? — Туча, грузно переваливаясь с ноги на ногу, тоже оценила работу Бена. — Это вот? Ну и морда… аж оторопь берет. Этак мы всех гостей распугаем!

— А тебе и лучше, — Свистун, увидев повариху рядом, счел за лучшее отойти в сторону. — Меньше готовить.

— Это мне решать, меньше или больше! Нашелся еще, советчик. Надо будет — и весь поселок накормлю. А морда эта — да пес с ней… Надоест — снимем.

Найдя Стопаря, я отвел его за угол и красноречиво показал кулак. Он выглядел довольно нелепо перед крупным лицом кузнеца, и его собственными кулаками, раза в полтора шире моих в обхвате — но Стопарь виновато прятал их за спиной…

— Твоя идея? Когда уже успокоишься?

— Не я… Он сам.

— Не свисти, — я пресек его оправдания, прекрасно понимая, что Бен не решился бы на такое без одобрения и ведома кузнеца. — Он, может и вырезал сам. Да только взгромоздить этот ствол на венец одному не под силу! И установить. Ну и снять… Само собой. Что, дел других нет?

— Извини, Дар. Не хочешь льва — давай, волка изобразим?

— Тьфу! — я плюнул и пошел прочь. Спорить с кузнецом, вообразившим себе наш форт центром мироздания — себе дороже. Пусть стоит, в самом деле… Спилю, когда-нибудь.

…С момента ухода девушек прошла почти неделя. Начинать тревожиться — рано. Часто бывало, охотники задерживались и на более длительное время. Расстояния прерий это допускали. А если приходилось подолгу идти за стадом, либо, готовить добычу на месте, спасая ее от жадных и зубастых ртов — времени уходило еще больше. Тем не менее, я не хотел устраивать большой загон, наподобие того, какой мы провели перед приходом банды. Да, тогда добычи хватило всем и надолго — но сейчас я менее всего желал прилагать усилия для того, чтобы обеспечить Святошу. Поселок все сильнее «прогибался» перед братьями-рясоносцами, и кормить тех, кто смотрел в нашу сторону с нескрываемой злобой и новым, псевдорелигиозным фанатизмом, просто не стоило. Пусть сами побегают по травам — полезно и для души, и для тела. Все лучше, чем слушать однообразные проповеди нового пастыря, одержимого идеей власти над жителями прерий. Мало нам было Сыча…

Погода, к причудам которой мы привыкли, вдруг решила нас еще раз удивить — на этот раз, новым скачком. Если в прошлый раз это был град, то теперь — неимоверная жара, наступившая буквально в течение нескольких дней. С каждым днем солнце палило все сильнее и сильнее. Без всякого градусника я мог сказать, что температура поднялась, как минимум, до отметки в 45–50. И это — в тени. Выходить на открытое для лучей место — гарантированно получить удар и свалится на прогретую до состояния сковородки, землю. Туча, для которой Стопарь давно соорудил навес, буквально задыхалась под ним от нехватки воздуха. Очаг вытягивал на себя весь кислород, и у бедной женщины, к тому же, довольно тучной, стало прихватывать сердце. Даже вершины далеких гор заметно потемнели — похоже, стали таять ледники, что само по себе довольно грозный признак. Если жара продлиться еще с неделю — как бы нам не стать свидетелями еще одного наводнения, однажды едва не погубившего нас с Натой!

— Как они там? — Ната встала рядом, всматриваясь вдаль. Я еще с утра поднялся на скалу, отпустив сторожей вниз — размяться и просто перекусить.

— Ульдэ найдет выход.

Она кивнула. Таежница, хоть и выросла в иной среде, хорошо чувствовала себя и в этой, непривычной для всех. Ее умение, выживать в любых условиях, не раз помогало всем нам. И сейчас, я надеялся на нее так же уверенно, как и раньше. В Низинах полно мест, где можно спрятаться от этой жары — а Ульдэ, исходившая там все тропы, знала их практически все. Кроме того — с ней были не какие-то запуганные женщины поселка, не знавшие иного мира, кроме ближайших полей и узкой полоски берега у озера, а наши девушки, сами не раз сталкивавшиеся с врагом, как двуногим, так и обычным, с клыками и рогами. Пума, прославившаяся за пределами Предгорья и ущелий, где она жила, Джен, меткая не только на слово, но и на дело, даже Птаха — столь же бесшабашная, сколь уверенная в своих силах. Ну и Элина, разумеется… Моя красавица ни в чем не уступала остальным, а кое в чем — превосходила. Ее умение стрелять из лука славилось почти так же, как искусство Совы — непревзойденного мастера среди прочих! А уж метание из пращи и вовсе не знало равных.