— Страх поселится в прерии… А если он, все-таки, решится прийти к вам, в форт?

— Только, когда будет уверен, что это последнее средство. Но ведь мы погибли, не так ли? Да и не до нас ему — банда разваливается. Не ты ли это говорил?

— Если узнает правду — этого он мне не простит.

— А ты боишься Сыча больше, чем нас? Конечно… Я не закапываю в землю. Но стану мстить — и за того парня, тоже!

— Тогда он поведет своих урок в бой. А ты знаешь, что он сказал нам, в поселке? Он объявил — за одного человека, из синих, убьют троих мирных жителей! Кто станет отвечать за них?

— Никто. Это только угроза. Откуда ему знать — кто именно виновен в их гибели? Убивают не только люди — в прерии полно хищников. Сыч, хоть и людоед, не может не понимать, что такими мерами ничего не добьется. А вот на приступ форта — если узнает, что мы живы! — вполне может решиться. Зачем ему лишние главари среди своих? Достаточно истребить самых крутых — тех, кто может претендовать на лидерство, и остальные перестанут искать себе вольницу на стороне. Они вместе, потому что бояться нас и прерии! Пусть попробует… Возможно, что это нам на руку — увлекшись фортом, он будет вынужден стянуть к его стенам все имеющиеся силы — и нам станет проще проредить банду, чем вылавливать по одному, по всему разнотравью!

— Так ты потеряешь своих… Может быть, попытаться разложить банду изнутри? — Док искренне хотел помочь… — Я тут говорил с некоторыми… Не всем нравиться жестокость. Они хотели бы уйти из банды, но бояться. Даже собирались устранить главаря!

— Нет. Смена Сыча ничего не даст. На его место встанет Грев, или Бес. Сыч — откровенно жесток, но он предсказуем. А Грев — гораздо хитрее. И это лишний козырь, если мне еще раз придется говорить с вожаком…

Док недоуменно бросил на меня взгляд, но промолчал.

— Мы будем драться! — я сурово стиснул губы. — Будем охотиться на них, как на диких зверей! Так, как это предлагал сделать Сова. Я не послушался, и напрасно. Убей мы тогда нескольких, и Сыч, возможно, стал бы намного спокойнее. Время упущено мною — мне его и догонять.

— Мой брат может рассчитывать на Сову, — индеец невозмутимо подбросил в свою чашку пеммикан.

— Хао. Я всегда знал, что томагавк и нож индейца придут на помощь в трудную минуту!

У Дока вырвалось:

— Но вас так мало!

— Пока мало. Но хватит, чтобы запугать бандитов…

Послышался шум и крики. Док осторожно выглянул наружу.

— Возвращаются… Тащат убитых животных. И парочку своих!

— В них нет стрел?

— Не вижу…

— Лишь бы Ульдэ делала все так, как мы договорились. Сыч не должен заподозрить, что это наших рук дело!

— За мной сейчас придут, — Док повернулся к нам. — Я лучше пойду туда сам.

— Хорошо. Мы дождемся темноты и покинем твою землянку. Постарайся не привлекать лишнего внимания.

— С ума сойти, — он покачал головой. — Сыч мог бы начать вас искать по всему краю, а вы, преспокойно, сидите у него под носом…

Я выдержал паузу и негромко спросил:

— Будем ли мы сидеть спокойно — зависит только от тебя.

Док запнулся и вздохнул. Неловкое молчание прервал крик.

— Эй. Где этот чертов лекарь?

— Иду! — он высунулся из землянки, но, после этого, круто повернулся назад.

— Ты имеешь право мне не верить… Или, верить. Мне уже все равно. Я видел, что они делают с людьми. Я не воин и ненавижу насилие! Но я буду помогать вам, чтобы его остановить…

Сова проследил за ним, а затем спросил:

— Почему они пришли именно к нам? Разве в горах мало места для людей? Или там, за перевалом?

— Ты сам говорил — через хребет нет дороги! Но, если бы и была… Откуда нам знать, насколько жесток и суров тот мир, что за горами? Мы надеемся на лучшее, а там может оказаться гораздо хуже, чем здесь. Нет, они пришли не из-за гор. Я говорил с одним, когда мы с Черепом и Ульдэ покинули тебя… Извини, до сих пор не сподобился тебе все рассказать. Они строили, что-то секретное, как раз под горой. Что именно — он и сам не знал. После землетрясения, те, кто выжил, пробили штольню из шахты вручную — и, на наше несчастье, именно в этом направлении, в долину. Мне кажется, именно одну из их групп разведчиков мы встретили с Натой, когда спасали Элину.

— Тогда мой брат зря тревожился о беглеце. Сыч бы знал много больше, сумей, кто-либо, убежать от твоих стрел.

— Или клыков Угара…

— Да, твой пес мог бы нам здорово пригодиться сейчас.

Я умолк. В памяти возник свирепо защищающийся от пленения щенок, а потом — наши совместные путешествия…

— Их Клан находится к юго-востоку от скалистого озера. Сыч не мог долго скитаться по Предгорью. И ущелье, из которого они смогли выбраться, тоже где-то поблизости. Тогда нам просто повезло… Но про другие группы я ничего не знаю!

— Мой брат никогда не задавал себе вопрос? Мог ли Угар спастись?

— Спастись? Нет… Он упал на камни, что лежали возле реки, а потом его смыло. Ты не видел всего — а я смотрел через край пропасти.

— Знаю. Дина мне говорила… Тот медведь разбился о скалу, и остался там. Но она тоже смотрела вниз — и не видела Угара!

— Он мог упасть и в воду, минуя скалу…

— После Ореховой лощины, Серпантинка делится надвое. Один рукав петляет среди скал и вливается в Синюю реку. А второй — уходит под камни. Но из них нет выхода — вода уходит в скалы и исчезает.

— К чему ты?

— Индеец не знает ответа… Вся ли вода, с ледников, попадает в Синюю реку?

Я посмотрел на Сову, и покачал головой:

— Думаешь, он мог уцелеть? Упав, с такой высоты?

— Ты не видел трупа…

Луна уже вовсю светила в ночном небе, когда мы с Совой, пригнувшись, незаметно выскользнули из землянки. Сова нисколько не сомневался, что найдет следы отряда Беса, ушедшего в горы и уведшего с собой девушек. Они покинули поселок где-то во второй половине дня, опередив нас на несколько часов, и могли успеть отойти на значительное расстояние, но у них не имелось той ярости, которая вела меня и индейца по следу! Мы не шли, мы гнались!

Нам повезло. Бандиты не ушли далеко. Страх ли перед неведомым зверем, или, мешавшие им передвигаться пленницы, но они устроили лагерь почти в самом начале Коридора, на выходе из зарослей колючего и высокого кустарника. «Коридором» жители долины называли узкий проход между скалистым озером и желтыми песками, тянущимися вдоль всего Каньона смерти. Далее он переходил в Пустошь, к южной оконечности которой, примыкали соляные озера. Именно там мы едва не погибли в схватке с гигантской сколопендрой. Зэки использовали эту дорогу, как самую короткую для походов в свой Клан и обратно. По ней чуть ли не каждую неделю ходили своеобразные караваны — сами уголовники, носильщики, из числа закабаленных мужчин ближайших селений, и женщины. Последние — та самая дань, от которой у любого из жителей долины волосы вставали дыбом… Отказаться они не могли — Сыч правил безжалостно. Девушки, выбранные вожаками и предназначенные для Клана, должны были повиноваться и идти без сопротивлений — иначе в их селениях кто-то мог поплатиться головой…

Мы уже знали — слухи о жестокости банды, не признающей никаких ограничений, так напугали людей прерий, что, даже случайно брошенное слово, говорящее о свободе, могло привести к гибели неосторожного… Да, к сожалению, так и было — что бы не попасть под удар самим, многие предпочитали предавать других. И сейчас, преследуя одну из шаек, ни я, ни Сова не рассчитывали на помощь извне.

…Они расположились на ночлег на лужайке, ярко освещенной лунным светом, разложив посередине костер. Здесь имелось несколько землянок — по-видимому, бандиты, не особо чтящие дальние переходы, и не раз ходившие именно этой дорогой, давно подготовили пункты для отдыха и ночевки.

— Мой брат! Они напрасно выбрали стоянку возле Коридора! — Сова произнес это торжествующим тоном. Глаза индейца сверкнули зловеще — кое-кто этой ночью может не проснуться…