Никак сам Псих пожаловал?

Поднявшись с кушетки, я поправила сползший с плеча белый халат.

— А при другом раскладе какой алгоритм действий? — спросила спокойно.

— Вначале отойдет в мир иной твой Али, — с пугающим безразличием начал перечислять «бизнесмен». — Если тебя его смерть не вразумит, то умрет твоя мать. Ну а если и это не поможет, я лично вырву пассатижами все твои ноготки, переломаю пальчики и красивые ножки, попорчу личико. Ты сделаешь то, что я хочу. Это лишь вопрос времени.

Интонация, выражение лица, поза мужчины не оставляли ни тени сомнения — он не блефует. И любая другая на моем месте затряслась бы от ужаса и стремглав помчалась подписывать документы. Однако у меня не возникло даже тени испуга. И уж тем более не появилось желание отдать бандитам ферму. Вероятно, опущенная мне норма тревоги и страха банально закончилась.

— Благодарю за откровенность, господин Лаликин, — ответила хладнокровно. Заметив промелькнувшее в глазах бандита удивление, поняла, что не ошиблась: меня прессует главарь банды лично. — Мы оба знаем, Сергей Николаевич, что пушной комплекс вам никогда не принадлежал, вы просто-напросто собираетесь противоправно завладеть моей собственностью. В связи с этим у меня к вам встречное предложение: вы сейчас уходите, а я, так уж и быть, забуду об этом разговоре. И никто не пострадает.

В коридоре больницы разлилось напряжение. Казалось, даже воздух вибрирует.

Первым отмер криминальный авторитет. Достал из портмоне золотистую визитку. Шагнул ближе, опустил картонку в нагрудный карман моего халата. А после зловеще ухмыльнулся, предупредил:

— Я не бросаю слов на ветер, — и, будто утратив интерес к разговору, без спешки пошел к лестнице на первый этаж.

Шел двенадцатый час ночи. Устав сидеть, я прохаживалась по тускло освещенному больничному коридору. Врач ко мне больше не выходил, однако час назад удалось поймать пробегающую мимо медсестричку из реанимации. Растерянная девушка ничего толком не сказала, но заверила, что пациентка Рябцева стабильна. Это вселяло надежду.

Посмотрела на столик дежурной медсестры и стоящий на нем стационарный телефон. Полноватая женщина в белом халате якобы просматривала листы назначений. Но при этом, подперев щеку кулаком, тихонечко посапывала.

Может, еще раз позвонить?

После того как ушел Лаликин, я уже звонила в особняк и общалась с Лушей. Повариха бодро отчиталась, что все нормально: княжна Анастасия помогает ей печь какой-то навороченный торт, артефактор и Рая работают в гостевом доме, Петя под неусыпным контролем няни, Копылов с воином и зомби патрулируют территорию. И никто никуда не собирается.

А вот Гоева дома не оказалось. Скорее всего, выгуливает французов. Оставалось надеяться, что Али Павлович, пока бродит по столице, ни в какие неприятности не встрянет.

Нащупала в кармане халата картонку. Достала золотистую визитку. Провела пальцем по надписи «Лаликин Сергей Николаевич. Генеральный директор „РусьТрансИнвест“» и переложила карточку в задний карман джинсов. В голове помимо воли всплыл диалог с главарем банды.

С одной стороны, угроза жизни выглядит крайне реалистично. Но с другой, я не понимала логики Психа. Сейчас ведь не начало его «восхитительной» карьеры. Сергей Николаевич позиционирует себя как успешный бизнесмен и должен дорожить репутацией. К чему опять пачкать свое имя кровью?

Подойдя к окну, оперлась о подоконник. На засыпанный снегом больничный двор продолжали медленно падать снежинки.

Слов он на ветер не бросает… Реально, что ли, собрался реализовать свой безумный план? Но зачем? Если уж так сильно захотелось вспомнить былые «подвиги», то максимально быстрый и действенный способ — утащить меня в подвал и отвести душеньку. Я, конечно, все там разнесу, но ему-то об этом не известно.

Елки-палки, зачем убивать моих близких? Не псих же он в самом-то деле! Или правда больной на всю голову?

Расписавшись в полной неспособности мыслить как отмороженный бандит, прислонилась лбом к прохладному стеклу. Придется быть готовой ко всему. Сергей Николаевич по доброй воле в покое нас не оставит.

Странно устроен мир. Еще несколько дней назад я маялась от безделья, а теперь столько всего навалилось, что очень хочется сказать: «Остановите Землю, я сойду».

В памяти шевельнулось воспоминание о Косте. Я отчаянно надеялась, что все не так, как кажется. Но, увы, сердце говорит одно, а опыт и здравый смысл — совсем другое. Мужчина, которого я безгранично люблю, ушел от меня и строит свою жизнь в новом мире как считает нужным. Надо просто это принять.

На плечо мягко опустилась мужская ладонь, и я услышала встревоженный голос Али:

— Звездочка, как ты?

Повернулась к князю. В наспех накинутом на пальто куцем халатике рослый горец выглядел довольно забавно. Слава богу, с ним все в порядке.

— С переменным успехом, — ответила с кривой улыбкой. — Ты домой заезжал?

Али кивнул.

— Елизар рассказал о произошедшем, — он аккуратно обнял меня. — Сожалею, что не был рядом, не смог поддержать. Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это.

Благодарность теплом разлилась в душе. Этот мужчина действительно обо мне беспокоился. Приятно. К чему скрывать от самой себя?

— Спасибо, — шепнула на грани слышимости. И почувствовала прикосновение губ к виску. Сразу же захотелось оттолкнуть Али. Его объятия далеко не дружеские. Не стоит давать ему ложных надежд. Это нечестно.

Внимание привлекло деликатное покашливание. Отстранившись от князя, увидела врача-реаниматолога: уставший, всклокоченный, он мял в руках свою шапочку и прятал взгляд.

— Только не это! — выдохнула я в ужасе.

— Нет-нет, ничего страшного, — торопливо заверил доктор. — Хотел сказать, что состояние Марины Олеговны не вызывает опасений. Ее можно переводить в обычную палату. Но я решил оставить пока у себя, ночь на дворе, — он кашлянул, явно испытывая неловкость. — За сорок лет практики ни с чем подобным я не сталкивался. Ваша мама буквально вернулась с того света и стремительно пошла на поправку. Это настоящее чудо!

— Как хорошо, что чудеса случаются. Спасибо вам, доктор, — я искренне улыбнулась.

— Да мне-то за что? — буркнул пожилой врач. Затем повысил голос: — Вы можете спокойно ехать домой, — коротко кивнув на прощание, доктор вразвалочку пошел к ординаторской.

— Поехали? — Али словно невзначай положил руку мне на талию.

— Подожди, — сняла с себя ладонь горца и увлекла его к кушетке. — Сюда приезжал Псих.

— Кто это? — Али удивленно приподнял бровь.

— Лаликин Сергей Николаевич. Главарь подольской ОПГ.

На скулах князя заиграли желваки.

— И что хотел? — процедил он.

— Звероферму, что же еще? — я усмехнулась. — Сергей Николаевич был немногословен, но крайне убедителен. Пообещал, если не подпишу документы, убить сначала тебя, потом маму. Ну а если и дальше продолжу упрямиться, переломать мне руки и ноги. Естественно, я отказалась. Не знаю, насколько реальны его угрозы, — пожала плечами, — но никем рисковать я не собираюсь. Отец моего одногруппника — подполковник, работает в ФСБ. Хочу завтра с ним связаться. Думаю, поможет.

— Я сам разберусь. Вас с мамой никто не тронет, — глухо пообещал князь и, поднявшись, ушел в ординаторскую.

Али, что, решил забрать маму из больницы немедленно? Впрочем, если у Елизара Авдеевича все готово, то не возражаю. А вот как он собрался разбираться с Психом? Нужных связей нет, способности заблокированы. Что за неуместная бравада?

Уже ненавидя свою интуицию, прислушалась к себе. Знакомый холодок страха пробежал между лопаток, мышцы свело судорогой. Теперь-то я понимала, что это означает: так проявляется предчувствие смерти. И на сей раз она грозит Али.

Черт! Что делать⁈ Как его уберечь⁈

Горец вышел из кабинета спустя минут десять. Причем в сопровождении врача. Не реагируя на мой напряженно-вопросительный взгляд, сообщил, что через час вернется, попросил подождать его в ординаторской и удалился.