— Это ты? Живой?

— Ну да. А чего мне мертвым быть? А… Понял. Нет, Дар. Вы не одни такие способные — мы тоже кое-что умеем. Вот, по твоему совету, выбросил барахло старое. А это — приобрел у людей, а самострел сам сделал. Работает…

Он снова усмехнулся.

— А ты, на самом деле, у Каньона прятался? Там же верная гибель!

— Гибель.

Он перестал улыбаться.

— Ты… Ты же не один был. А другие, как же? Там… остались?

Я на пару секунд замешкался — говорить ли ему правду? Не похоже, что он ждал тут специально, да и как он мог знать, кого увидит в смертоносных песках? Но вот, его собственное появление…

Он, похоже, догадался о моих подозрениях, и объяснил их просто:

— Я здесь живу. Не, не только здесь — так, гуляю, между реками и озером помалеху… А, когда увидел, как мои кореша возле костра сидят, решил подойти, послушать — о чем травят. Вот и услышал… про вас. Интересно стало, чем кончиться.

— И как представление?

Бывший зэк мотнул головой:

— Ты сам цирк не устраивал? Когда меня в джунгли отправил, а напарнику живот вскрывал? А второму руку, словно волк, пронзил? Я ведь не далеко ушел — все видел… и слышал. Не в обиде, — он заторопился, видя мои посуровевшие глаза. — Было за что. Понимаю… Но и ты, не обессудь — жизнь такая. Ты же сам говорил — новая? Вот и я живу — по-новому. Не в свою драку не лезу и ни на чью сторону не встаю. Сыч, если про меня прознает — повесит. Что бы остальные не соскочили. А к твоим ребятам попаду — шкуру с живого стянете… Ты уж извини. Так что, цирк и есть. Только я зрителем хочу остаться.

— Чего тогда меня остановил?

— Случайно. Я немного за своими… За старыми знакомыми проследил. Когда они сюда подались — следом пошел. Хотел сам увидеть — убьют вас, или в живых оставят. Если последнее… Вдруг, помогу. Но в песках особо не скроешься, думал уже назад возвращаться — а тут ты выскакиваешь. Но я-то тебя сразу признал, а вот ты — нет. Такой страшный стал?

— Наоборот. Но, если хочешь совсем непохожим на своих прежних дружков быть — грудь не показывай. В прерии татуировок ни у кого нет. А такие — выдадут с головой. И шкуру, действительно, снимут…

Он протянул раскрытую ладонь:

— Меня Валетом кличут.

Я протянул свою, внутренне поражаясь собственным действиям.

— У вас, сплошь и рядом — Тузы да Валеты. Только «шестерок» не встретишь.

Кличка?

— Не имя же… Другого не заимел. Если кончится ваша бойня… с Сычом, тогда и придумаю. Ну, или твой братишка, названный даст — если не убьет ненароком.

Я спохватился. Время шло — бандиты уже могли дойти до края и никого там не обнаружить. Рассчитывать, что они надолго задержаться, не приходилось. Я решил рискнуть.

— Пошли!

— С тобой? — Он напрягся.

Я кивнул:

— Да. Поможешь.

— Н. нет. Я не могу. Ты извини — но там, сам понимаешь… Я с ними, бок обок, кайлом полгода махал. Хоть и мрази достаточно — но и порядочные, тоже есть. Не могу я в них стрелять. Ты меня отпустил? Вот и сейчас… я тебя отпускаю. Ты иди, куда тебе надо, а я — в другую сторону.

— Сам по себе?

— Сам по себе.

— Хорошо. Иди куда хочешь. Только перед этим — помоги мне моих товарищей из песка выкопать. Не успею сам. Если эти, на бархане появятся — нас в два счета передушат. А с тобой я смогу быстро все сделать.

Валет широко раскрыл глаза:

— В песке?

Я подхватил меч и уже на ходу бросил:

— Сам увидишь.

Добежать до укрытия, где оставались в неведении Ната, Элина и Чер, выкопать достаточно большое отверстие для лаза, вытащить поочередно всех друзей — все это заняло примерно полчаса. Увидев Валета, Чер схватился за оружие, а Ната сделала движение, намереваясь ударить зэка в горло. Я едва успел перехватить руку, уводя удар в сторону.

— Не нужно. Он не с ними. Подробности — потом.

Я обернулся к Валету:

— Что ж, спасибо. Должок исполнен.

Он скупо кивнул, смотря на Нату с опаской.

— Бывай. Надеюсь, не свидимся…

— И ты не кашляй. А отсюда — уходи. Люди везде живут, но в Предгорье — меньше всего. Там селись. Мои туда не ходят, а ваши… Отбрешешься.

Валет снова кивнул. Чер посмотрел ему вслед, после чего недоуменно вскинул глаза на меня:

— Это еще кто? Откуда?

— Знакомый… А сейчас — пошли отсюда. Валет предупредил — в кустах еще зэки остались, на всякий случай. Грев не дурак — пойдем напрямую, сразу под стрелы выйдем. Нам в драку встревать не след — надо скрытно пройти. Пока они возле Каньона следы ищут — уйдем в прерии.

Возле кустарника Элина, обернувшись, вскрикнула:

— Смотрите!

Она указывала на желтоватое облачко за нашими спинами. Чер жестко усмехнулся:

— Выброс! И низко!

Мы догадались — облако могло пройтись по спинам бандитского отряда, значительно сократив число последних.

— Ветер!

Чер перестал ухмыляться, и уже с тревогой смотрел на низко стелющуюся взвесь. Та приближалась с крейсерской скоростью — ветер, дующий с востока, нес ее к нам, увеличивая на глазах.

— Индейцы!

Мы обернулись. Заслон, предусмотрительно оставленный Гревом по наши души, увидел нас первыми, и сейчас выбегал навстречу, поднимая на ходу луки и самострелы. Их оказалось всего шестеро — но шестеро крепких и здоровых, хорошо отдохнувших боевиков, вооруженных, в отличие от нас, средством для дальнего боя.

— Назад! В пески!

Мы бросились бежать обратно. Бандиты, выскочившие в последний момент, отставали буквально на сто шагов, и быстро нас догоняли. Сказалось и длительное напряжение всех этих недель, и накопившаяся усталость, и отсутствие еды и питья… А с другой стороны, неумолимо и ужасающе надвигалась удушливая масса разъедающей взвеси.

— В овраг! Быстрее!

Мы кубарем, сбивая друг друга, повалились на дно неглубокой впадины. На ее вершине показались наши враги — и на секунду задержались на ней, выискивая цель в сумраке расщелины. Эта секунда стала роковой… На другой стороне гребня появилось облако, а через мгновение — накрыло собой ошалевших от неожиданности бандитов. Мы услышали душераздирающие крики… и тишину. Облако зависло над нашими головами. Какая-то его часть продавилась вниз, едва не касаясь наших макушек. У меня прошел мороз по коже — казалось, что это живое существо, вроде гигантской амебы, заживо поедающей все, что ей встречается на пути. Мы затаили даже дыхание, опасаясь любым движением выдать свое присутствие на дне оврага. Облако приподнялось, послышался шелест осыпающегося песка — и небо вновь появилось над головами.

Раздался всхлип, а затем стон. По песку, прямо на нас, сползло то, что осталось от боевиков заслона. Ната изменилась в лице, а Элина не смогла сдержать тошноты…

— Пошли отсюда.

Чер, весь бледный, выбрался на взгорок, и уже оттуда, посмотрев вокруг, сказал:

— Никого… Оно всех… Подымайтесь.

Когда девушки взобрались на вершину, я, несколько задержавшись, вытащил нож. Враги, еще живые, но уже смертельно ужаленные жутким ядом кислотного облака, практически полупереваренные этим неимоверным монстром, одними глазами молили о помощи. Кричать они не могли — взвесь выела у многих лица, на которых исчезла кожа, а рты оголились, оставив на обозрение окровавленные челюсти без языков…

— Дар, ты что там? Времени нет!

— Сейчас…

То, что я собирался сделать, не являлось пощадой. Скорее — милостью, к врагу, павшему не от нашей руки. И я чувствовал, что должен ее оказать — в отличие от того, что совершал до сих пор, когда они попадали к нам во время схваток в прерии…

Наше возвращение многие посчитали чудом. Салли, наивная в своей простоте и вере в человеческие чувства, даже искренне хотела идти и просить Сыча, чтобы он отдам им наши тела — для похорон. Сова и Череп едва отговорили ее от столь опрометчивого шага. Это касалось не столько нас, сколько понимания того, что никакого сочувствия у вожака банды она не найдет. Салли, в лучшем случае ожидала смерть — если быстро! В худшем — долгое и мучительное издевательство, насилие, которое закончилось бы все равно первым, но со всеми возможными ухищрениями, для продления страданий. Впрочем, иностранке было сложно понять особенности местного криминалитета — и Черепу пришлось даже прикрикнуть, чтобы ее удержать…