— Что старый и нудный индеец может спать спокойно. Могучий черный воин легко справится с целой кучей пожирателей трупов.

— Так и сказал?

— Твой пес все понимает с полуслова. Он, часом, не человек? Так, случайно взял и переродился в щенка, а обратно не успел — ты помешал.

— Молчи, Сова. А то и впрямь, нас кто услышит — вот тогда попробуй объяснить, что мудрый шаман долины всего лишь пудрит мозги своему другу на сон грядущий.

Сова улыбнулся:

— Вау! Я развеселил тебя, Серый Лев!

— Иди к черту… Или — к Черу. Он любит слушать сказки.

Сова кивнул.

— Пойду. Мужчин нужно подготовить к сражению. Кто-то навсегда останется завтра в этих болотах. Но это будешь не ты.

— Ты становишься прорицателем, как Стара?

— Нет. Я всего лишь опытный индеец, видящий в тебе не менее опытного воина. Смерть более жаждет крови жителей болот. Они тяжелы и медлительны, плохо вооружены и не знают настоящего боя. Наши прошли школу войны — это лучшая школа для бойца. Вот и решай, кто станет оплакивать погибших.

— Не спорю…

Я нахмурился. Сова был прав. Люди болот не привыкли иметь дело с настоящими хищниками. А тем более — людьми. Только мои охотники были по-настоящему готовы к предстоящей битве, и не боялись серых тварей.

— Ты еще долго будешь жить. Пока сам не решишь, что устал… А вот она — не очень-то желает.

— Ты о ком?

Я спросил машинально, уже зная, на кого укажет Белая Сова.

— Сам знаешь. Что она хочет от тебя? Провести с ней ночь? Ты бы мог не отказывать девушке, которая собралась стать женщиной. Тем более, которая знает, что такой возможности у нее может и не появится вовсе — если она погибнет от резцов трупоеда.

— Она не этого хотела, мой брат.

— Вот как? А чего?

— Ты шаман? Попробуй, угадай… Я вот, не смог.

Я пересказал ему наш сумбурный диалог. Индеец задумчиво нахмурился:

— Что-то есть в ее словах. Ты уверен, что никогда ее не видел?

— Да.

— А я думаю, что это не совсем так. Будь осторожен с Пумой, брат мой. Сердце индейца подсказывает — не все просто в этой истории. Где она будет завтра?

— В третьей линии. Все женщины в ней.

— Хао. Шаман проследит за девушкой из рода Серого Льва. А где будем мы?

— Во второй. Черноног, должен подать сигнал, мы сядем на пхаев и тогда нападем на стаю.

— Хорошо. Нам понадобятся сохранить лошадей, чтобы увезти шкуры крыс в форт. Или ты решил всю будущую добычу подарить людям с болот?

— Нет. Разделим между всеми поровну — по числу охотников из всех стойбищ.

Сова посмотрел на камыши, по которым легким шевелением пробегал ночной ветерок:

— Пора спать. Угар обережет нас от хищника сегодня ночью. Завтра ему найдется работа!

Утро прошло в лихорадочных сборах. Мы маскировали все следы своего присутствия возле пристани. Утес мастерил из полых бревен там-там — для подачи сигнала. Травник, влезший в воду, с готовностью уверил нас, что звуки от ударов очень хорошо слышны. Для надежности мы отнесли их на самую вершину сохранившегося здания — оттуда звуки должны разбудить от спячки добрую часть всего этого болота. Кроме всего, Сова придумал дополнительную уловку, способную сдержать крыс на берегу. Он предложил накидать на проход между кустарником сухой травы. Как только крысы набьются на площадку и примутся рвать несчастных животных — зажечь траву стрелами. Это давало дополнительный шанс к уничтожению убийц, хотя сильно уменьшало наши возможности по приобретению целых шкур. Но, поразмыслив, я почти сразу согласился — жизни людей дороже. Мы приготовили луки и стрелы, а жители болот остро наточили лезвия копий и ножей — их единственное оружие, пригодное для засады. Многие мазали их соком полыни — яд действовал не только на пиявок. Приближался вечер. В селении все напряглись — близилось время для решающей схватки! Крысы немало насолили не только болотным — от страшных резцов-треугольников в свое время погибло немало людей и в иных селениях, расположенных практически по всей территории долины. Я тоже помнил, как мы с Угаром едва отбились от нападения этих разбойниц, стоя на скользкой крыше полузатопленного вагона, и, как скатывалась потерявшая сознание, Элина, с кромки стены в пасть обезумевшим тварям…

— Хорошо, что не Бурые.

— Да, с этими чудовищами справиться гораздо труднее. Но, таких больших, на наше счастье, почти нет. Наверное, кошкольвы и собаки их истребили в самом начале, когда все только появлялось. Иначе бы людям пришлось очень несладко…

Несколько раз я встречался глазами с Пумой. Девушка сразу отворачивалась и уходила прочь. Я подумал о предупреждении индейца — что-то было в ней такое, что заставляло относиться к девушке с опаской.

— Темнеет. Пора, мой брат.

Я согласно кивнул. До нас уже доносился запах гари — Чер, ускакавший на Хорсе в степи, вместе с двумя помощниками, запалил траву на всем протяжении, какое мы выбрали для облавы. И крысам, если они там есть, нет иной дороги к спасению, кроме как к воде.

Охотники ушли к пристани. Каждый обмазал свое тело жиром — чтобы легче переносить холод. Неизвестно, сколько придется ждать, под водой… Я обернулся к Сове:

— Пора. Бейте коз.

Чер постарался — охотники добыли живьем целых пять животных. Свистун и Череп повалили самцов на землю. Хлесткие удары плетей со свистом разорвали тишину. Оба козла громко стали блеять, пытаясь, освободится от стягивающих их пут. Сова полоснул ножом по брюху одного из них. Тот перепугано захрипел, забился… Сова вытер об него нож и вставил его в ножны. Череп ударом томагавка перерубил ноги второму и тот, вторя первому, огласил весь берег страшными криками.

Череп, занявший наблюдательный пост на вершине здания, предупреждающе свистнул.

— Уходим. Быстро.

Никто ничего не говорил. Каждый знал свое место — еще накануне мы проинструктировали всех, что кому следует делать. Слишком многое поставлено на карту — люди не имели права проиграть эту битву…

Едва мы добежали до камней, Череп махнул рукой, призывая всех замереть на месте.

— Стая идет с верховьев! Их много!

Прошло около получаса в тревожном ожидании… Учуют, или нет? Козы, оставшиеся возле крепко вбитых кольев, продолжали оглашать берег своими воплями — вид их истекающего кровью, собрата, внушал им ужас. Это было очень жестоко… Но я давно научился думать о животных, только как о необходимом для нас средстве, в виде ходячего источника шкур и мяса. Зря мы не убивали — это оправдывало такие поступки…

Угар, придерживаемый мною за загривок, оскалил клыки. Я тоже почувствовал знакомый озноб и тепло в ладонях…

— Идут. Тихо…

Камыш вдалеке шевельнулся. Из ближайшего к засаде распадка высунулась до боли знакомая морда. Тупой, обрубленный нос, слегка вздернутый верх, обнюхал пространство. Козы вновь дико заблеяли — они тоже заметили смертельную опасность! На визг высыпало около дюжины серых бестий, и все они устремились внутрь загона.

— Это все?

— Молчать! — я прошипел сквозь зубы и показал Волкобою кулак.

Через минуту камыш заходил ходуном — еще пара, другая, третья… Десяток, второй, снова целая куча — крысы все валили и валили на берег, словно на них напирала сзади неведомая сила. Передние уже вгрызались своими резцами в поверженные туши животных. Шла свалка, неизбежная в такой ситуации. Самые сильные стремились урвать свой кусок добычи, более слабые и опоздавшие старались ухватить остатки от пиршества первых. Из зарослей выскочило уже более полусотни — и поток едва ли уменьшился!

— Их целая прорва!

— Вижу.

— Они сейчас начнут убегать обратно. Пора, вождь. Пора!

— Некуда им убегать… Там Чер и второй круг бойцов, а главное — огонь!

Свистун нервно посматривал то на меня, то на окровавленный берег.

— Сколько же их?

Крыс собралось на пятачке не меньше ста штук, может — больше. Сосчитать их точное количество, в колыхающемся сером и буром море спин, подпрыгивающих и отбегающих в стороны, было нереально.