— А ездить верхом пробовал? В прерии только у форта есть прирученное стадо.

— Сделаем так! — я вмешался. — Сова, Чер и Свистун поедут в травы на охоту. Мы с Травником и несколькими воинами сейчас же уходим к пристани. Нужно осмотреть место.

Волос стал кормить оставшихся не у дел, пхаев, а мы направились к болоту. До пристани пришлось идти более двух километров, по довольно влажному и прогибающемуся под ногами, мху.

— Здесь не земля?

— А кто его знает? Всегда так было… Твердой почвы до самых степей нет.

Берег появился внезапно — мы просто вышли на открытое пространство, до самого горизонта заполненное водой с многочисленными островками. Указанное на чертеже здание действительно сохранилось почти наполовину. Стены, покосившиеся и угрожавшие падением, образовывали полукольцо, направленное рогами к камышам. Я обошел развалины вокруг, походил внутри, и постепенно, смутное решение стало принимать свои более четкие очертания.

— Выройте вот здесь ров. Вода заполнит траншею и затопит кольцо вокруг пристани. Перед этим, на дно вбейте острые колья, так, чтобы их верхушки почти касались поверхности.

— Догадываюсь… Бросятся в воду — и напорются на них?

— Не только. У крыс отличный слух и нюх, да и на зрение эти бестии не жалуются. Так что придется прятаться так, чтобы учуять или услышать нас они не могли при любой ситуации.

— Мы иногда прячемся в воде… Дышим через полые тростинки. Когда лягвы выходят на берег — мы следом, отрезаем им дорогу назад и бьем. Только в воде пиявки бывают… Если что — сами добычей станем. Они жутко страшные, каждая с руку величиной!

— Для этого у меня тоже одна идея есть… Каждый охотник смажет себя соком полыни. Я давно заметил, что он отпугивает любое живое существо. В общем — яд. Он вязкий, сразу не смоется. Так что пиявки еще подумают, стоит ли рисковать. Нам не страшен — проверено. Приманку привяжем на середине двора, а, чтобы долго не ждать — кто-то станет бить козла или джейра палкой. Блеяние привлечет крыс.

— Жестоко…

— Да. Но ждать слишком долго тоже нельзя. В воде люди быстро замерзнут — сейчас не лето. А нам нужно, чтобы все выскочили на берег, готовыми к схватке.

Травник потер в затылке и оценивающе посмотрел на берег. Мутная, полустоячая вода болота, лениво накатывала на влажную землю и так же медленно отступала назад. Она совсем не походила на сильные, быстро мчащиеся волны Синей реки, где можно было купаться, без опаски стать пищей для пиявок. Но эти люди жили здесь и не собирались менять привычных мест…

— Значит, будем ждать под водой. А оружие? После пребывания на дне, стрелять из луков уже не получится — тетивы намокнут.

— Но останутся копья. Что толку от стрел в ближнем бою? Впрочем, не все станут ждать крыс здесь. Мы, на пхаях, укроемся поодаль, наверное — посреди двора, раз он так хорошо сохранился. Как только крысы выбегут на берег и нападут на приманку, ты, со своими людьми, поднимешься из воды и встретишь людоедов. А мы, нападем и отрежем им обратную дорогу. Потом присоединятся и загонщики…

— А получится ли? Гарантии, что трупоеды прибегут, ведь нет?

Я запнулся с ответом — Травник был прав. Приманка — приманкой, может и сработать, а может — и нет. И далеко не все надоедливые серо-бурые убийцы среагируют на блеяние…

— Ты говорил — камыш горит, как порох? А дожди у вас давно были?

— Недели три, а то и больше… ты что, хочешь траву поджечь? Дар, да тогда не то, что крысы — мы все сгорим!

— А ты посоветуй иной способ их из зарослей выгнать.

Теперь задумался Травник. Сомнения отражались на его лице так явно, что я поспешил вмешаться:

— В конце концов, все можно сделать по-умному… Пусть пал с нескольких сторон, предварительно дождаться подходящего ветра… так как?

— Ветер почти всегда дует со стороны прерий, с этим ты угадал. Но, вот со всех сторон? Да наши травы на день пути в разные стороны — это как их обхватить?

— А ручьи у вас есть? Мы видели несколько, пока ехали сюда. Вот от них и подожжем.

— Многие погибнут в такой схватке…

— Многие? Крысы опасны, не спорю. Но, они не люди. У них нет оружия, кроме резцов. А человек в схватке стоит пяти этих тварей. Впрочем, потери неизбежны… Если их так много, как ты говоришь — на каждого из нас придется не меньше десятка. Но ты сам не захотел уходить отсюда — значит, выбора нет.

— Жаль уходить. Вроде, как обжились, попривыкли уже… к болоту этому, чертову. Снова все менять, когда не знаешь, что и как, трудно. Плохо будет.

— Не подготовитесь к зиме — будет не просто плохо. Погибнете. Коптите мясо, собирайте дрова, готовьте одежду. Если совсем припечет — снимайтесь и идите к нам. Примем.

Травник вздохнул и посмотрел мне в лицо:

— Спасибо, вождь. Никудышный из меня вожак, раз, уберечь доверившихся мне людей от людоедов не смог. Может, и впрямь, бросить все и податься в прерии? Нет… Мы попробуем.

— Ладно! — я оборвал парня. — Не ко времени разговор. Пора готовится к бою.

К назначенному времени все собрались в стойбище. Чер, карауливший на Хорсе появление серых убийц, вовремя заметил большое скопление крыс на границах Дикой земли и болот — и сразу прискакал к нам с этой мрачной вестью… Пришла пора битвы. На призыв Травника откликнулись не одни мы. Пришло более шестидесяти мужчин и женщин, управлявшихся с оружием не хуже своих приятелей. Иначе и не могло быть — малочисленность первых поневоле заставляла вторых браться за несвойственное их полу, дело. Пример Огненного Цветка, Наты, Ульдэ, Пумы и многих других девушек нашего рода, давал всем прочим стимул поступать так же. Я с изумлением увидел, что слова Совы находят свое подтверждение — узнав, что у главного охотника становища, в гостях находится вождь долины, они на глазах воспаряли духом…

В последнюю ночь, перед той, на которую я назначил истребление трупоедов, ко мне опять пришла Пума. Я расположился на открытом воздухе — в землянках болотных было неимоверно душно, а вездесущие насекомые, несмотря на утверждения об их отсутствии, буквально заедали живьем. Как это могли терпеть Травник и его приятели? — оставалось загадкой.

Девушка, обойдя Угара, открывшего глаза при ее появлении, встала на колени и прикоснулась к краешку одеяла, под которым я укрывался. Пес опустил лобастую башку на лапы — он прекрасно помнил всех жителей форта в лицо, и не реагировал попусту…

— Дар… Ты не спишь? Я хочу поговорить, Вождь.

— О чем? И — зачем? Выспись. Завтра — трудный день.

Пума медленно мотнула головой из стороны в сторону:

— Завтра обычный день. Просто, большая охота.

— Что ты хочешь?

— Что бы ты выслушал меня.

— Ну?

— Ты ничего не видишь, да? Совсем ничего? Неужели ты совсем ничего не помнишь?

Я приподнялся со шкуры, на которой лежал, и с вопросом посмотрел на девушку. На ее чистых глазах предательски задрожали слезинки…

— Ты ли это, Пума? Еще никто не видел слез на твоем лице!

— Пусть видят. Мне все равно. Взрослым разве нельзя плакать? А я осталась той же девчонкой, какой и была раньше. Особенно — для тебя.

— Для меня? О чем ты?

— Ты так и не понял?

Она вдруг поднялась и убежала прочь. Я долго сидел, пытаясь вникнуть в ее странные слова. Что означало — для тебя? Своими вопросами девушка выбила меня из равновесия, заставив мучительно копаться в памяти. Но я никак не мог вспомнить, где пересекались наши дороги! И, одновременно, всем своим существом ощущал, что она говорит правду — мы, действительно, встречались! Но где и когда?

Сомнения разрушил Сова. Индеец возник из темноты, словно привидение. Он нагнулся к собаке и тихо произнес несколько фраз. Угар чуть привстал при его появлении, потом лениво зевнул, обнажив устрашающие клыки, и поплелся в камыши, вяло помахивая хвостом.

— Что ты ему сказал?

— Что стыдно такому здоровому и большому псу, дрыхнуть подобно сурку, когда его хозяин подвергается опасности нападения стаи голодных крыс!

— Браво! И что он ответил?