— А люди? Их всех там прикончат крысы!

— А мы — без дров сами замерзнем. А не замерзнем — от голода подохнем. Кто будет на охоту ходить, если ты людей отправишь?

— Народу у нас много. Всех не пошлю. А помочь надо. Вспомни — Травник к нам пришел, когда мы с бандой бились! И с монахом поддержал — хоть и без особого желания. Сейчас наша очередь, выручить его селение.

Я сложил руки на груди. Мы все сидели возле общего костра — предстояло решить важный вопрос. Посланцы отдыхали в гостевом доме, устав после опасностей долгого пути к форту. Им уже утром предстояло возвращение назад — вместе с отрядом, который должен был направиться к берегам Большого болота. С нами остался один — из соседнего с Травником, стойбища. У него было странное прозвище, из прошлой жизни — Взломщик. По слухам, он был когда-то самым опасным представителем подобной категории людей, взламывающим чужие компьютеры и программы с той же легкостью, с какой наш индеец снимал скальпы со своих врагов. После Катастрофы он чуть не сошел с ума — но вовсе не от того, что случилось со всеми, а от невозможности, когда-нибудь, вновь прикоснутся к клавиатуре…

Сова безучастно смотрел на огонь и ничего не говорил — все молча, ожидали моего решения.

— Тихо. Все правы. Пойдем на помощь — потеряем время, нужное для решения своих проблем. Не пойдем — молва о таком поступке облетит прерии… Самое малое, что может произойти после — мы потеряем всех друзей. Став вождем долины, я взял на себя ответственность за судьбу тех, кто ее населяет. Иного и не мыслю. Собственно, что говорить о решенном? Как бы плохо не было самим — отказать в подобной просьбе нельзя. Даже не другу. А Травник нам друг. Если оставим его без помощи — и он сам и его люди погибнут.

Свистун знаком попросил разрешения говорить.

— Чем питаются, эти сволочи? Когда не нападают на людей? — он обращался к Взломщику.

— Толком никто не знает. Видели, как они жрут лягушек, кто-то рассказывал, что не гнушаются и рыбой. В прерии много всяческой живности — а крысы нападают даже на пхаев, если их много.

— Если много — на кого угодно, — механически заметил Чер. — Но, на пхаев? Вряд ли… Скорее они себя убивать станут. Один раз я сам наблюдал, как они, ни с того, ни, с сего, набросились на одну из своих, разорвали и тут же съели.

— Спорить не буду. Вы живете здесь, в травах — знаете больше о своей живности, чем мы, — Взломщик кивнул. — Крысы приходят ночью. Заметить трудно, а догнать и вовсе нельзя.

— Сколько у вас охотников?

— В нашем стойбище двенадцать. И девушек… Женщин восемнадцать. Было, в самом начале — тридцать девять.

Я посмотрел на компьютерного гения. Болотный охотник опустил голову низко вниз, трудно было понять, то ли он говорит что-то, то ли так дергаются его губы… Мне вспомнился Хакер — человек, тоже обладавший подобными способностями, и героически погибший в недавней войне…

— У вас тоже есть пострадавшие?

— Двое. В прошлом месяце. Людоеды давно облюбовали наши земли. В Низины их не пропускают собаки и волки, в прерии давят кошкольвы. Вот и повадились к болоту приходить — там, если змей не считать, для них никто не опасен.

— Стойбище получит помощь. Вы посылали, еще, к кому-нибудь?

— Да. Ко всем соседям. Но там у каждого та же проблема. Ты сказал — поможете? Если идти быстро — за неделю, может, и успеем вернуться. Да мы сюда столько же и шли. Что там могло произойти, пока нас не было?..

— Не гадай… Обернемся быстрее.

Взломщик скривил губы в сомнении:

— Слышал я, что вы по прерии носится горазды. Да только, мы от вас, не на много отстали. Ну, выиграешь ты на день, два — все равно, почти неделя!

— В селении Травника и мои, и ваши люди, будут к концу третьего дня, считая с этого вечера.

Он покачал головой, не решаясь возразить. Я видел, что охотнику неловко спорить — и решил разъяснить посланцу загадку.

— Ты тоже будешь там. И все, кто сейчас находится в гостевом доме. С помощью лошадей.

Выражение на лице Взломщика было примерно такое, словно он услышал бред сумасшедшего…

— Я не оговорился. В форте есть прирученные пхаи. И мы уже давно пользуемся ими.

— Не может быть?!

Я указал на Чера:

— Вот главный мустангер прерий. Все расспросы к нему. Но — завтра. Сейчас нужно отдохнуть перед походом. А у нас есть еще несколько незавершенных дел….

Этой ночью, Ната особенно неистово не давала мне спать — несмотря на планируемый выход. Она практически не сомкнула глаз — и тоже потребовала от меня…

— Мне весь день быть в седле, Ната…

— Ты выдержишь. Да и нет у нас никаких седел!

— Я образно сказал… Все равно — на спине пхая!

— Ты выдержишь! И не убирай лица — я так редко с тобой бываю, что в голову лезут самые разные мысли! В основном — бредовые.

— Ревность проснулась?

— А если и так? — Ната приподнялась на локте. — Я ведь не шучу. Ты знаешь, что Пума хочет ехать завтра с вами?

— Я беру только мужчин. Пхаев на всех не хватит — а нам еще и посланников нужно усадить. Хорс и Ураган могут нести двоих, но сами охотники вряд ли способны к этому. Им, возле их болот, пхаи кажутся, чуть ли не такими же страшными, как Бурый.

— Пума не рассчитывает на лошадей из стада. Она приручила одного в травах!

— Что? — я от изумления сам привстал. — Но как?

— Эта девчонка настолько безрассудна, что ее смелость равна безумию. Но это так. Чер помогал ей… втихаря. И теперь она разъезжает на лошади, всякий раз, как оказывается за стенами форта. А ты, как всегда, узнаешь все последним.

— Только этого не хватало…

— Я и не думала, что это тебе понравится.

— Ты опять?

Ната вздохнула.

— Не опять — снова. В конце концов, делай что хочешь. Ты сейчас, стал такой… На вождя столько девушек обращает внимание, что ты вполне еще можешь оказаться новым патриархом — с целым сонмом из детишек! Пума, правда, плохо будет смотреться с ребенком на руках.

— Ната… Мне завтра в поход. У тебя бабские мысли бродят в голове, вот уж не думал, что и ты этому подвержена. Давай спать.

— Опять ты оставляешь все на меня…

— Тебе поможет Туча. Кроме того — ты нужна Элине.

— А ты — Пуме.

— Ната!

— Аа… Хоть видеть этого не буду.

Утром я поискал глазами Пуму. Девушка благоразумно не попадалась — и я решил, что Ната ошиблась… Посланцы с испугом подошли к пхаям. Они впервые видели перерожденных коней в такой близи — и поражались их внешнему виду и мощи. Но нам некогда было слушать восторги охотников — я распорядился усадить их на спины самых сильных пхаев, и мы выехали за пределы форта.

Скачка по густым травам долины — это, конечно, что-то! Кони неслись, обгоняя ветер! Угар, поначалу придерживавшийся рядом, скоро отстал — и скорость и выносливость полудиких коней оставалась на высоте. Отношения пса с переродившимися копытными уже давно сложились. В самом начале, когда стадо привели в поселок, пхаи пугались огромной черной собаки, но, видя, что Угар настроен миролюбиво, и не собирается ни на кого нападать, успокоились. Как-то, Хорс, осмелев от присутствия на своей спине Чера, рискнул переступить через лежащего пса, и чуть коснулся его своим огромным копытом. Угар тихо рявкнул — этого было достаточно, чтобы бедный охотник кульбитом слетел с широкой спины жеребца, а сам Хорс от испуга рванул в прерии и вернулся лишь к вечеру. В общем, Угар пользовался в их стаде вполне заслуженным авторитетом, который признавал и сам вожак. Никаких столкновений между псом и лошадьми не возникало, и они принимали его близость, как нечто само собой разумеющееся.

Во время первой же ночевки дозорный заметил прячущуюся в кустарнике темную фигуру. Чер, вглядевшись в темноту, смущенно признался:

— Это Пума.

— На пхае?

Он, молча, кивнул.

— Позови. Что толку ругать? Одной не след бродить в зарослях — хищники убивали и не таких ловких. Пусть присоединяется к отряду.

Чер свистнул. Пума, украдкой прошмыгнув мимо, присела к костру. Я отвернулся — ругать строптивую девчонку, было не ко времени. Когда все успокоились, она, расстелив свое одеяло, устроилась возле меня. Я напрягся, ожидая услышать что-то в том духе, о чем намекала Ната.