— Ты так на меня смотришь…

— Тебя смущает мой взгляд? Спи. Я не собираюсь выяснять с тобой отношения.

Я перевел глаза на колышущиеся травы долины. Луна, взойдя над притихшими травами, залила нас бледным серебряным сиянием. Как-то не верилось, что это последние осенние дни — так тихо и тепло вокруг. Неумолчно стрекотали невидимые насекомые, где-то проносились смутные тени джейров, преследуемые еще более стремительными волками-одиночками. Ночь вступила в свои права — настало время зверей, питающихся живым мясом. Они прекрасно приспособились к новому образу жизни, в чем-то превосходя нас, в чем-то уступая. А вот человек — не каждый…

— Ты не спишь, вождь?

— Что ты хочешь?

— Ты не хочешь со мной поговорить?

— Нет. Завтра трудный день. Нам нужно спешить. А, не отдохнув, мы не сможем управлять пхаями. Ты уже должна знать, насколько непослушен, может оказаться такой конь…

— Мой послушный.

— В отличие от хозяйки.

Пума хихикнула в одеяло. Она ожидала, что я стану развивать эту тему, но мне, в самом деле, было не до разговоров. Весь день за моей спиной просидел ахающий при каждом рывке и прыжке коня, Взломщик, и теперь я с тоской думал о том, что завтра эта пытка предстоит снова…

— Я знаю, почему ты отворачиваешься. Твоя Ната считает, что я хочу залезть тебе под одеяло!

— А что ты хочешь на самом деле?

Пума сбилась на полуслове. Прямой вопрос заставил ее убрать улыбку лица, и она сердито встряхнула длинными космами волос.

— Спать с тобой я не собираюсь!

— Тогда почему ты лежишь рядом? Возле костра много места.

Я посмотрел на Пуму. Юная девушка будто буравила мне глаза вопрошающим взором. Что-то неуловимо знакомое было в ее чертах, и я не мог понять — что?

— Чего же ты хочешь?

— Тепла, которого я оказалась лишена. Правда, ты ведь взрослый, не поймешь… Потому что, не нуждаешься в этом. Вы, взрослые, почему-то забыли, что дети боятся оставаться одни.

— Разве ты ребенок?

— Нет… — Пума как-то странно протянула это слово, будто подтверждая подобный вывод. — Но я бы хотела согреться.

— Приходи к нам. Ната и Элина будут рады. Ты же не частый гость в нашем доме?

— Нет. Твой очаг занят — а я не могу выгнать тех, кто находится возле него. Там — твои жены… Правда, не все.

Я замер, чувствуя, как кровь прильнула к голове. Такое замечание было более чем неприятно. И выслушивать это, от какой-то вздорной девчонки?

— Хватит. Мне не ясны твои полунамеки, да и не интересны. Я действительно, на много лет старше тебя, и не хочу обсуждать свою жизнь… Как прошлую, так и настоящую, с кем бы то ни было. Тем более — с тобой.

Днем, Пума, так искавшая со мной общения, теперь стала тщательно избегать любую возможность остаться наедине. А я, никак не мог понять — что есть такого в этой стройной, длинноволосой девчонке, что так возбуждает мое любопытство? Какой-то образ, тембр голоса… Казалось, что я давно ее знаю — и, вместе с тем, я мог поклясться, что никогда раньше ее не видел. Где-то внутри я даже считал, что имею на нее особые права — в силу необъяснимого предчувствия… А между тем, на следующей ночевке, Свистун все время пытался лечь к ней поближе — и каждый раз она отвергала эти поползновения, но, делая это настолько по-детски, как никогда бы не поступила взрослая женщина. Меня это коробило, но вмешиваться я посчитал излишним — в форте любая девушка сама выбирала себе спутника.

— Тебе везет, Серый Лев. Женщины долины так и льнут к вождю прерий.

Сова подъехал поближе и направил своего пхая вровень с моим. Взломщик не выдержал темпа и взмолился опустить его на землю. Мы были вынуждены уступить просьбам болотных — вынести такую тряску позади основных седоков было на самом деле, трудно. Зато конь вздохнул свободнее — парень весил прилично. Да и я сам расправил спину, порядком онемевшую за предыдущие дни. Индеец тоже избавился от сидящего позади охотника и дал коню передышку, пустив его шагом.

— Ты никогда не изменял Дине, Зорьке? Или, не имел женщин до них? Нашел, чему завидовать.

Сова усмехнулся, на ходу раскуривая трубку.

— Я мужчина. Небо создало охотника сильным, взамен укоротив его век. Что нас ждет в этом мире? Раньше ты мог попасть под машину, утонуть в реке, разбиться в самолете.

— Ага. Приплюсуй кирпич на голову.

— …Сейчас возможностей не меньше. Стоит ли отказывать себе в маленьких удовольствиях?

— И они знали? Зорька знала?

— Зачем? Скво не должны знать о своих мужьях слишком много. Открывайся все время с новой стороны — тогда останешься интересен женщине. Но не стоит открываться полностью.

— Погоди…

Я позвал Свистуна и указал ему на хвост растянувшегося отряда:

— Вернись назад и стань замыкающим. Будь там, пока мы не решим разбить стоянку.

Свистун недовольно кивнул и повернул пхая обратно.

— Зачем ты поставил караульного? Сейчас день, с нами Угар, он предупредит, если за отрядом крадется враг. Да и кто решится напасть на такое количество вооруженных людей? Звери не глупее людей.

— Знаю. Пусть побудет там…

Сова чуть усмехнулся:

— Мой брат, часом взволнован не из-за вон той, костлявой и вздорной девки? Которая, к тому же, решила, что может сама распоряжаться, куда и с кем ей ехать?

— Не гнать же ее обратно. Да и еще один пхай, в схватке не помеха. А Пума в состоянии за себя постоять. Пусть будет.

Сова кивнул, поглядывая на небо. Неожиданно он спросил:

— Ты не знаешь, как называются эти созвездия?

— Ты видишь сейчас звезды? Ну и зрение у потомка индейцев! … Нет, не знаю. Так, одно или два. Да и то, вряд ли смогу тебе указать точно, где какое находится. А что?

— …Иногда я думаю — что там, в мерцающей высоте? Каждая звезда — солнце. А у каждого солнца — планеты. Одна, две, три… может, больше. Их миллионы. На каких-то, есть жизнь. Своя, непохожая на нашу. Или, похожая — не важно. Ни они никогда не узнают этого, ни мы. У нас все вверх дном, перевернулось и изменилось, отбросив всю нашу цивилизацию на тысячи лет назад — а там этого не заметили. Да им это и не нужно… Эх, Дар, мне иногда просто не верится, что это происходит с нами. Раньше, ночуя в лесу или возле цветущего луга, я ставил палатку, зажигал костер. Мы пели песни, шили свои наряды, вели себя так, как нам казалось, должны были себя вести те, кому подражали. Но никогда я не предполагал, что это подражание станет явью! Что мне доведется увидеть и услышать песнопения и предания умершего народа, и они станут моей настоящей, а не выдуманной жизнью. Именно настоящей, наполненной опасностью, битвами, охотой. Во всем, что я делал, появился смысл! Я оказался лучше всех подготовлен к тому, что произошло. А со мной — Дина и Ясная Зорька. Но одна погибла… Вторая отдалилась от меня, мой брат. Мы продолжаем считаться семьей, но это совсем не то, что было раньше.

— Ты ведь вернулся…

Он подтвердил мои слова небрежным жестом.

— Вернулся. Зорька боится остаться в этом мире одна. Она слишком давно ушла из прежней жизни, и, как и я, привыкла в иной… Ставшей для всех вас днем сегодняшним. Что она видела в прошлом? Я взял ее совсем ребенком, увлек рассказами и увел из семьи. Имел ли я на это право? Время идет — мы не становимся моложе…

— Потому ты убегаешь от нее в прерии?

— Индейские следопыты всегда бродили по лесам в одиночку. Ты тоже чаще отправляешься на охоту, без своих скво.

— Я оставляю форт на Нату, потому что предпочитаю доверять такое ответственное дело именно ей, а не кому-либо, еще. Что до Элины — ты сам знаешь.

Сова протянул с некоторой ленцой:

— Ваау… Может, ты и прав — но не в обычае моего народа вручать судьбу целого поселка такой молодой девушке. Хотя у нее и имеется такой хороший учитель, как вождь Серый Лев. Слишком юна…

— Ей уже восемнадцать, Сова. Или… больше? Мы так все напутали с записью месяцев и лет, что определить точный возраст уже никто не сможет. Ну, да и все равно. Своей скво, ты доверяешь? А Ната, кажется, даже моложе Зорьки!