Он молчал. Я видел, как сжимаются его кулаки — Сова был на грани взрыва… и решил не щадить индейца.

— Вспомни! Вспомни — как мы спешили к ним на выручку! Как бежали по прерии! Как дрались с бандитами! Вспомни! Мы перешли через все — лишь бы успеть освободить их до того, как ножи бандитов искромсают их на куски! Сейчас не они — твоя собственная ненависть способна нанести удар, от которого уже не будет спасения!

— Скажи мне одно…Ты бы — простил?

Куда-то улетучилась и жалость, и желание помочь… Вместо этого появился тяжелый ком — я не смог убедить индейца в том, в чем и сам не знал ответа…

— Заметил ли мой брат, Белая Сова черную тучу, упавшую с гор на Синюю реку? Видел ли великий шаман прерий, как столб смерча вознесся до самых небес? Он разрушил весь форт — до основания. В этот момент не нашлось, кому утешить людей — наш индеец предпочел утешаться сам. Почему он не спросил меня — жива ли его жена, Ясная Зорька? Может быть, ветер унес ее, как он унес в неизвестность и гибель сына Стопаря? Не забыл ли Сова, что тот, кого он считал своим кровным врагом, погиб?

Сова побледнел, вперив в меня тяжелый взгляд.

— Зорька… Она больше не вынесет твоих отлучек. Она сломалась. Ты понимаешь, что это значит? У нее больше нет сил, тебя ждать. Ты увидишь ее — но от прежней девушки, которую ты знал, останется только тень… Исчезнет даже имя, которое ты ей дал. Я твой друг… и я не имею права вмешиваться в твою жизнь. Но я вождь! Для чего тогда так хотел увидеть меня в этой роли? Чтобы вождь, как твой друг, предпочитал молчать, видя, как гибнут самые близкие ему люди? Но нужен ли людям такой вождь?

— Дар, ты все не так…

— Нет, Сова. Я все понял правильно. И я отвечу тебе на твой вопрос. Я уже прощал… Вернись к Зорьке, иначе ты будешь хоронить свою подругу — как уже хоронил Дину!

Сова смешался и понемногу отстал. Я, напротив, слегка дернул поводья — пхай прянул вперед, и индеец остался позади.

Вокруг нас простирались практически девственные луга — раздолье и корм для стад джейров и коз, одиночных кролов и туров, редких семейств одичавших свиней, и, одних из самых крупных обитателей прерий — овцебыков. Заросли высокой травы и кустарника густыми и частыми оазисами расстилались до горизонта. В них можно было легко спрятаться как от друзей, так и врагов — что мы и делали несколько месяцев назад. Чер, высоко восседавший на Хорсе, хмуро созерцал это царство растительности — он, как и я, тоже осознавал, как красоту, так и возможность засады, помня о не столь давних событиях стычек с озверелыми сообщниками Сыча. И кто знает — о чем думал молодой охотник и следопыт, ведомый своим вождем как раз на помощь одним из тех, кого он уничтожал?..

Уроки, полученные от нас, не прошли даром — мы все прозевали момент, когда из-за одного валуна, почти скрытого мхом и вросшего в землю в нескольких шагах от едва заметной тропки, неожиданно встал Змей. Сова выхватил томагавк, Чер мгновенно натянул тетиву, и лишь Стопарь, с трудом справляющийся со своим пхаем, за нашими спинами успел воскликнуть:

— Стой, мать вашу!

Но мы уже и без него осадили встревоженных коней…

Змей, донельзя довольный полученным эффектом, направился ко мне.

— Доиграешься…

— Ага! Кремень людей собирает, из соседних стойбищ…

— А ты?

Он развел руками:

— Как и велел… Ты как велел? Ждать? Вот и ждем.

Я поправил сумку — при появлении вожака «синих», тоже рванул лук со спины…

— А он?

Змей недоуменно посмотрел на меня:

— Так ведь… Как и раньше — мутит всех. А охотники к нему идут. По трое, по двое — а отряд, знаешь ли, уже порядочный!

— ?

Он понял мой вопрос и так же, молча, показал раскрытую ладонь, потом сжал ее шесть раз.

— Ого! Немало.

— Вот и мы, так же думаем… Житья совсем не стало — за пределы наших песков, вообще соваться нельзя — ребята уже не раз следы видели. Они нас пасут… как добычу. И даже не скрываются особо. Не к добру это, Дар! Чую, скоро придут по наши души…

— Уже не успеют.

Он с сомнением осмотрел нашу группу:

— Что-то мало вас для боя…

— Для боя? — я хмуро окинул его взглядом. — Для какого боя, Змей?

— Так ты сам обещал!..

— Что обещал? Убивать жителей долины? Ты в своем уме?

Змей нахмурился, окидывая нас настороженным взглядом сразу посуровевших глаз:

— Вот как…

Я предупредил его дальнейшие слова:

— Я обещал тебе не допустить крови. Разве я обещал ее проливать? Это — наши люди, Змей.

— Ваши? Ах да, конечно… Тут все — свои, а мы — так, прилипли к заднице…

Стопарь окинул его холодным взором:

— А ты докажи вначале, что ты — свой. Память людская, она долгая…

Я приподнял руку, призывая кузнеца остановиться:

— Оставь. Что было — то было. Не сражаться мы сюда пришли…

Змей несколько секунд переваривал услышанное, потом мрачно кивнул.

— Ясно. Только, знаешь ли… Все равно, мало вас. Для этого — даже меньше, чем для драки.

Теперь уже я пожал плечами — для задуманного вполне хватило бы и нас двоих, с Совой — вряд ли люди в селении Кремня были такими же, как он сам. А наше секретное оружие, на всякий случай прикрытое шкурой с головы до пят, пока мирно спало за спиной Стопаря…

— Хватит слов. Веди нас прямо к селению Кремня.

Чер и Волкобой незаметно отстали. Ульдэ и Джен скрылись еще до появления Змея — девушки были еще более нетерпимы к бывшим уголовникам, памятуя о прошлых событиях. Таким образом, я мог рассчитывать на четыре надежных лука — прикрытие, более чем серьезное в подобном деле. Хоть мы и не ждали предательства, но осторожность никогда не была лишней…

На полянку перед шалашами стойбища выехали спокойно — видимо, охрана уже предупредила людей о нашем появлении. В долине пока только люди форта располагали прирученными пхаями, и, соответственно, этими людьми могли быть только мы — а от нас не ждали угрозы. Я быстро осмотрел собравшихся — похоже, Змей не преувеличил. Мужчин виднелось много, и их снаряжение вполне годилось как для охоты, так и для сражения, что в наших условиях практически, одно и то же. Попадались и женщины — и они не спешили укрыться в кустах, или за стенками своих жилищ. Я отметил это про себя — их присутствие должно мне только помочь…

Змей, ловивший на себе угрожающие взгляды, негромко произнес:

— Все, пахан. Порежут меня сейчас на бефстроганы…

— Помолчи пока…

Мы остановились перед сгрудившейся толпой. Раздались приветственные возгласы, но в них различались и недружественные выклики, направленные на вожака зэков.

— Этому что здесь надо? Пусть валит к своим, в пески! Обнаглели, урки поганые! Бродят, где хотят… житья не стало.

Я спокойно спешился и отпустил поводья. Пхай, почуяв свободу, мотнул гривастой головой и направился к зарослям, где было вдоволь свежей листвы. Мои спутники так же спустились со спин лошадей на землю. Стопарь обхватил куль и бережно спустил его вниз, укрывая от любопытных глаз.

— Наверное, привезли что-то, на обмен…

Кремень, до поры державшийся поодаль, наконец, встал передо мной — словно держа дистанцию, по которой ему, как старшине селения, не следовало спешить и тем показывать зависимость от незваных гостей. Мы с Совой понимающе переглянулись…

— Все здесь?

Кремень, рассчитывающий услышать слова приветствия, на несколько мгновений опешил. Я жестко и громко, повторил:

— Люди этого селения — все здесь?

— А ты кто такой, чтобы у меня отчета требовать? — Кремня, оскорбленного при всех, прорвало… Он с шумом выдохнул, и, не скрывая негодования, переспросил. — Ты что, у себя в форте? Катись отсюда и там спрашивай, что и как! Это — наше селение!

Не ожидавшие такого, люди приумолкли. Одна из женщин робко вмешалась:

— Ты что, Кремень… Это ведь они… Дар, Сова. Это они долину от банды избавили.

— Сам знаю! — Кремень рявкнул, не глядя на шарахнувшуюся женщину. Глаза мужика налились кровью, он набычился и даже как бы оскалил свои желтоватые зубы…