Охотники и гости форта рассказывали, что происходит в долине. Хоть и с трудом, но прошедший перед походом «съезд» вождей, дал свои результаты. Мой призыв не убивать беременных самок, устроить дома для охотников и ограничить охоту вообще, встретил поддержку — как и предвидел Сова, слово победителя бандитов, кое-что значило в прерии. Святоша, продолжавший каркать из своего убежища, на время заткнулся — возможно, вновь копил силы для следующего столкновения. Все же, игнорировать мнение большинства населения не мог даже он — а мнение это все больше склонялось, не в пользу монаха… Змей торговал с селениями солью — и не без выгоды для себя и своих товарищей. Кое-кому это было не нраву, но до открытого столкновения не доходило. Люди знали, что он поселился возле страшных озер по моему велению, и считали, что таким образом я просто не захотел марать рук, передоверив гибель бандитов жутким монстрам этого края. Нам он, по-прежнему, пересылал какое-то количество бесценного продукта — и получал взамен все, что производилось в форте. А производилось многое…
Бен освоил в совершенстве гончарное дело. За его горшками и кувшинами приходили из самых дальних стойбищ, принося мясо и шкуры, коренья и лекарственные травы. Что касается изделий Стопаря, мы их меняли с неохотой и редко, лишь в самом крайнем случае. Железо, пригодное для ковки, находилось все меньше, оно обещало стать очень дорогим товаром, и я больше не раздавал таких щедрых подарков, как раньше. Вся его работа, прежде всего, предназначалась форту — наши мужчины и женщины должны быть обеспечены самым лучшим оружием в долине!
Искусные мастерицы (а это уже заслуга Элины!) шили удобные и красивые куртки и рубахи, штаны и накидки. Этим мы тоже почти не торговали, желая успеть приготовить каждому жителю форта, по меньшей мере, пару комплектов необходимой одежды к предстоящим холодам.
Чер все свободное время проводил в загоне — так мы назвали сооружение, выстроено специально для пойманного стада. Назвать любимца следопыта конем, язык как-то не поворачивался… Устрашающие клыки, свисавшие из верхней челюсти наподобие кривых кинжалов, мощные копыта-лапы, заканчивающиеся крепкими когтями — лишь с большой натяжкой эти пхаи походили на своих прародителей. Чер очень часто водил его на своеобразной узде за стенами форта — заставлял привыкнуть к виду людей, а также приучал к грузу на спине. На удивление, пхай оказался послушным и не делал попыток укусить своего седока. Легко представить, во что мог вылиться подобный укус — нередкие схватки лошадей с одичавшими псами или здоровенными волками далеко не всегда заканчивались победой последних…
Чер выполнил свое обещание: с помощью самки он приманил еще несколько пхаев, более молодых, чем вожак — и в стойлах стояло уже почти десять лошадей. Справиться с такой оравой стало трудно, а кормить — еще сложнее. Но мы не роптали. Представление о небольшом отряде, мчащимся верхом на спинах этих страшных животных, заставляло умолкнуть самых скептически настроенных жителей форта.
Несколько пугало постоянное серое облачко над северо-западной оконечностью мертвого города. Там, где разрастающийся холм, все более превращался в гору с дымящейся вершиной. Мы даже решили со временем обязательно навестить город, и как следует рассмотреть вулкан со своей стороны — а сомнений в том, что это может быть именно вулкан, уже практически не оставалось…
Непоседа-Зоя, постепенно поправилась, более того — заимела подружку! Ульдэ, предпочитавшая в одиночку бродить по травам, нашла еще одну девчушку, примерно лет пяти-шести. Та, в отличие от Зои, рассказать о себе ничего не могла — словарный запас был весьма ограничен. Ульдэ смогла лишь определить, что ребенок шел один несколько дней, со стороны желтых песков и лишь чудом смог не попасть в зубы многочисленным хищникам прерий. Мы все терялись в загадках — откуда она появилась? Возникло предположение, что смертельный каньон не столь уж и непреодолим, как кажется, но проверить это мнение желающих не находилось — случай с заживо сваренными и задохнувшимися бандитами пока еще не выветрился из памяти.
Элина, вроде как успокоившаяся, после того, как Док подтвердил ее положение, организовала рыбалку с девушками — и улов был достоин Бена, продолжавшего оставаться самым искусным рыболовом форта. Пять чешуйчатых, словно покрытых броней, громадных рыбин, были торжественно доставлены к очагу и возложены перед Тучей. Старуха только охнула — разделать и сохранить такое количество мяса весьма непросто. Соль стремительно заканчивалась, и лишь надежда на пхаев Чера, пока заставляла меня отложить неминуемую посылку отряда в соляные озера. Редкие передачи Змея не могли решить этой проблемы — следовало самим набить закрома под завязку, хотя бы в преддверии морозов и невозможности добыть искомое в течение зимы. Обойтись без этого продукта, мы, лишенные практически всего перечня из прежнего рациона, не могли. Сахар стал забываться — его с успехом подменил дикий мед и сладкие фрукты. «Хлеб» получали из семян подсолнуха, из него же давили масло — Стопарь и Бен смогли сделать своеобразный пресс, и теперь к нам шли отовсюду, чтобы воспользоваться плодами их труда. Не было, и не откуда было взять макаронные изделия, какие-то крупы, кофе или чай. Но за годы, прошедшие в суровой борьбе за выживаемость, мы научились жить без всего этого. И единственное, что нельзя заменить, это — соль.
— Ты хотел устроить большую охоту. Время идет.
Сова, скрестил ноги по-турецки, усевшись перед очагом, и задал свой вопрос, даже не обернувшись в мою сторону. Он только что пришел из прерий, где всю ночь моросил мелкий дождик, и теперь сушился перед открытым огнем. Рядом с ним лежал Угар, такой же мокрый, как наш друг. Пес также мотался в травах пару суток, и вернулся как раз к появлению индейца. Элина, понемногу начинающая полнеть, готовила ужин. Ната ушла к Туче и до сих пор не объявлялась — женщины пересчитывали и проверяли наши припасы, это было надолго…
— Хотел. И сейчас хочу. Но каждый раз, когда я собираюсь отдать распоряжение, на сей счет, возникают какие-то непредвиденные обстоятельства…
— Вождь собирается кормить людей одними корешками? Или — обстоятельствами?
Я скорчил гримасу:
— Сова, не строй из себя, кого не надо… Сам знаю. Ты вон, сам из прерий — много стад видел? Мои разведчики каждый день все обшаривают, почти до Озерного доходят — ничего стоящего. Ради трех-четырех туров всех на охоту гнать? Смысла нет. Нам нужно найти такое количество, какое мы в прежний раз загнали… или, даже больше. Ты столько видел? То-то…
— Сова, прекрати наезжать на моего мужа. — Элина поднесла ему чашу с горячим напитком. — На вот, выпей. Согреешься…
— Шаман не наезжает. Типи индейца тоже не готово к зиме. Мой брат… примет Сову и Стару в форт, пока в долине будут продолжаться холода?
— Ты спрашиваешь? Твой дом…
— Мой дом принадлежит форту. Кроме того, Сова не станет в нем жить — ты знаешь, почему. И Стара — она тоже не сможет там находиться…
Я молчал лишь мгновение. Элина вскинула глаза, но я жестом приказал ей молчать.
— Что ж, для тебя и Вещей всегда найдется место. Но почему… почему вы решили прийти сюда? Помнится, ты сам рассказывал, что спокойно обходился без каменных домов и центрального отопления в прошлые годы — когда покинул цивилизованный мир.
— Док считает, эта зима будет долгой… Если она окажется мягкой — мы уйдем к себе. Но если она будет сильной… не все переживут белое время. Старе много лет — ей уже трудно жить одной.
Я вспомнил жутковатые зрачки Шати…
— Ты в курсе, что у нее есть друг… подруга? Вроде нашего Угара?
— Полудикая кошка?
— Ну… вряд ли это кошка. Хотя, кем там оно было в прошлом — черт его знает.
Сова кивнул:
— Черт знает. Правда, он не имеет хвоста и рогов… или, уже имеет? Это шаман прикончил мать бывшего котенка. Стара не знала этого, когда подобрала Шати в кустарнике. Трупоеды только добили раненного зверя — сами бы они никогда не справились с такой добычей.
