— Мы собираемся идти в поселок. Святоша не хочет исцеления его людям. Ты… пойдешь с нами?

Он пожал плечами и вышел.

Почти час я сидел возле холодного очага, коря себя за так и не найденную возможность что-то исправить. После, ярость и досада заставили меня выйти прочь из дома. Возле кузни что-то обсуждали Бен и Стопарь, поодаль Туча возилась возле костра, готовя завтрак, кто-то бесцельно шатался во дворе, переговариваясь с дежурившими на вершине скалы, девушками.

Неслышно подошла Ната.

— Ты сказал?

— Да. Он ушел. И вряд ли вернется. Мы потеряли верного друга, Ната.

Она вздохнула, молча прижавшись к моей руке. Из дома напротив выбежала Зорька, смотря на нас с немым вопросом в глазах. Я опустил голову. Зорька тихо охнула, и кинулась к воротам…

— Стопарь…

Кузнец сразу подошел ко мне.

— Бугай, где?

— Дома сидит. Он знает?

— Он — знает. Похоже, все уже знают… Вот что, старик.

Стопарь вскинул глаза — так я его никогда не называл.

— Пусть твой сын уходит. С нами, в озерный поселок, я его не возьму.

— Но…

— Нет, Стопарь. Никаких — но! Будет так… Я скажу пару слов Лешему — пусть он поживет у них.

Он кивнул, не споря.

— Сколько…

Я развел руки.

— Не знаю… Но в форте оставаться — нельзя. Сова мне обещал… Он не тронет Бугая.

— Тогда, зачем…

— Не догадываешься? Затем, что я сам не хочу его здесь видеть. Но дело не во мне. Я не хочу, чтобы Зорька встречалась с ним — форт слишком мал, чтобы в нем затеряться. Им не след оставаться в одних стенах, вместе. А Сова не взял с собой свою жену. Теперь, ты понял? Ее — мне некуда отослать! Короче… хватит попусту болтать. Твое дело — проследить, чтобы он собрался и был готов к уходу. Все…

К вечеру показались охотники, ведомые Лешим. Связь между нашими поселками становилась все крепче, и он сразу откликнулся на призыв. Он решительно заявил, что Бугай останется в селении, до тех пор, пока мы не вернемся, а когда вернемся — заберет его с собой. После этого мрачный сын кузнеца ушел в дом и не показывался, пока мы не вышли за ворота. Отряд выступил ночью — люди не боялись хищников, скорее те сами должны были опасаться нас. Форт я оставил на Элину. Девушка, наравне с Чером прилагавшая все силы в деле руководства отрядом разведчиков, давно хотела попробовать себя в роли Наты, для которой подобное задание являлось привычным. Я не спорил, втайне поручив Салли и Бену приглядывать за порядком. Еще и потому, что не хотел брать ее с собой…

Мы шли с лекарством — драгоценный груз красного песка был распределен между некоторыми из мужчин и женщин. Да, с нами шли и девушки форта. Давно уже стало забыто правило, годящееся для прошлой жизни: Сильный пол воюет — слабый ждет. Наши женщины не считались слабыми, а мужчин в долине оставалось все меньше. И меткая стрела, пущенная «слабым» созданием, поражала ничуть не хуже, чем отправленная крепкой рукой охотника.

На подходе к лесу, Ульдэ подала сигнал тревоги — и сразу подняла ладонь, призывая к спокойствию. Из-за кустов вышел Сова, коротко кивнул и присоединился к колонне.

Некоторое время все шли молча. Я не выдержал и подошел к индейцу.

— Ты с нами?.. Я всегда не хотел повторения той резни, которую мы устроили в Клане. Но, сейчас — все возможно. Будет схватка.

Он отрицательно мотнул головой:

— Нет, не будет. Рясоносцы ушли из поселка.

— Откуда ты знаешь?

Он криво усмехнулся:

— Сова бродил возле леса… Думал. Потом услышал голоса. Двое «братьев» из сброда монаха шли через травы, на север. А выходили из леса. Шаман показался им на глаза — но стычки не произошло. Ты знаешь их — это брат Светлый. Сова говорил с ним.

— И что поведал Светлый?

— Они не хотят воевать… Святоша слишком далеко зашел — это понимают даже в его храме. В поселке пусто.

— Он так сказал?

— Да.

— А если это — ложь? Чайка передала весть, что ее едва не убили, узнав про то, что она перешла жить к нам. И что в поселке монах лютует, словно инквизитор!

Сова пожал плечами:

— Может быть. Вождь решился на войну… а войны опять не будет. И Сова не хочет доставать свою палицу.

Он странно выглядел… Я присмотрелся внимательнее — индеец чуть покачивался, хотя ни разу не запнулся и не сошел с тропы. Он заметил мой взгляд:

— Дар перестал доверять своему брату?

— Я не ошибся? Ты, по-прежнему, брат мне?

— Шаман думал… ноги вели его прочь, руки сжимали томагавк, сердце обливалось кровью. Тогда шаман сам для себя спел танец духов — но голос неба остался глух к его призывам. Нет, индеец не нашел ответа. Но он понял… что не хочет терять друга.

Сова резко остановился.

— Дальше моя дорога идет в иную сторону. Ты вновь оставишь Святошу жить — я знаю. Индейцу нечего делать в Озерном селении.

Ната присоединилась к нам и взяла его за руку. Сова мягко высвободился:

— Куда ты?

— Шаман дальше пойдет один. Не след Белой Сове заходить в поселок — тогда Святоша вновь настроит уцелевших, на вражду…. И вместо помощи этим людям, ты будешь вынужден защищаться.

— До этого ли ему теперь? Вся долина знает о твоей находке — он поостережется.

— Сомневаюсь. Он воюет словом. Мой брат должен управиться, как можно быстрее — ваших запасов может не хватить, и шаман должен узнать об этом заранее. Сова пойдет к красному источнику. Прериям требуется много лекарства. Где мы встретимся?

— Через неделю я поведу своих людей на одно дело…. Если Святоша даст мне это время. Осень наступает, а эта болезнь не дала нам возможности подготовиться к непогоде. Кроме того, я беспокоюсь за Змея — они давно уже ждет от меня помощи. Я буду ждать тебя к указанному сроку, возле скал и обрывов у Тихой реки. Там удобное место для охоты.

— Ты сказал — охоты?

Я подтвердил:

— Да. Если нам повезет… Если в поселке еще есть люди, а прерии не остались без становищ — их всех надо кормить. Люди ослабли, мужчин мало. Многие потеряли надежду. Хотелось бы, чтобы нашелся, хоть, кто-нибудь, способный натянуть тетиву. Вождь я, или нет — но я собираюсь устроить большой загон. Ты помнишь то время?

Сова скупо улыбнулся:

— Помнит ли индеец те дни? Прошло не так много лун, чтобы успеть забыть. Тогда все тоже были напуганы, но долина не знала синеблузых. И Святоша еще не успел завладеть столь сильно овладеть сердцами обманутых… Хао. Я вернусь к этому сроку.

— Мы дождемся тебя…

Ната проводила индейца, с грустью смотря ему вслед… Она, как никто другой, умела ладить с людьми, в зародыше предотвращая вспыхивающие конфликты, но сейчас даже ей было нечего сказать…

Посовещавшись, мы разделились. Раз в поселке отсутствовали рясоносцы, схватки можно избежать. Я отпустил Лешего, дав наказ обойти храм монаха с севера и, предупредив Травника, а также, где-то рядом обитавшую Раду, собираться им всем вместе для загонной охоты. Чтобы не нарваться на случайную группу приспешников «патриарха», в разные стороны ушли по двое-трое человек. Ульдэ, Чер и Док направились прямиком в поселок, а остальные — по указанным направлениям. Делая короткие остановки, и спеша изо всех сил, мы добрались до озера даже быстрее, чем рассчитывали — на исходе третьего дня группа была возле огромных кустарников, этого последнего форпоста перед поселком озерных. Раньше такая дорога могла занять больше времени, но мы спешили. Медлить не следовало — эпидемия, почти закончившаяся в долине, из-за упрямства и злобы монашка, продолжала убивать людей здесь.

Поселок встретил нас тишиной и полным отсутствием жителей. Ни привычных стаек рыбаков, возле пристани, ни кучкующихся на площадке людей, ожидающих общения. Даже тропки, ведущие к берегу и излюбленным местам отдыха, поросли свежей травой и грозили очень скоро затянуть все следы пребывания живущих селян. Соблюдая все меры предосторожности, мы обогнули крайние землянки, и вышли к старой хижине Святоши. Повсюду присутствовали следы давнего запустения…

Ульдэ крикнула, как подраненный крол. Мы насторожились. Девушка указывала рукой на странное облачко на краю поселка. Оттуда шел сильный запах разложения, перемежаемый каким-то гудением…