— А никого и не было. Кремень всех погнал к пескам — за солью. Только я да Рыжая. Но мы залезли на дерево — собаки не достали. Потом, наши вернулись — но Хромая уже была наполовину съедена.

Я замолк. Говорить с ребенком о том, что ей приходилось видеть… столько смерти и крови в таком возрасте! Но, похоже, ее эти события уже перестали так волновать:

— Еще Бурый был. Кремень убил его стрелой с ядом. Мы все вместе шкуру чистили, несколько дней — и из нее он велел соорудить шатер.

— Он заботится о вас?

— Он… злой. Его не любят. Все наши девушки плачут, когда он заставляет их ночевать в его землянке.

— Вот как? И что… Никто не пытался возразить? А другие мужчины?

— Охотники молчали. Но, мама…

На этот раз она умолкла надолго… Через несколько шагов на мое плечо упала пара капель — Зоя плакала, не издавая ни звука. Мне стало не по себе — сколько же нужно было пережить, чтобы вести себя так… по, взрослому.

— Она не хотела идти. Пыталась спорить… Кремень тогда велел, чтобы она у него жила, в землянке. А мама не согласилась. Тогда он… стал ее бить. Все отворачивались. Я вцепилась ему в руку, так он меня швырнул через кусты так, что я пришла в себя, только когда уже было темно. Что помню — он тащит маму, за волосы, к себе… Утром она вернулась — в крови и синяках.

Я скрипнул зубами — пока я и мои друзья боролись насмерть с бандой, другие, не менее зэков уверенные в своей безнаказанности, вовсю пользовались правом сильного…

Зоя оборвала себя на полуслове, и вся напряглась:

— Спусти меня. Кто-то идет за нами следом…

Не слишком доверяя девочке, я быстро опустил ее с плеч на землю — и только сейчас ощутил, что устал. Хоть и невесомая, но она находилась на моей шее несколько часов кряду — немало…

Я изготовил лук к стрельбе и указал ей на заросли:

— Замри в кустарнике. Этому тебя учили? И, если что увидишь, молчи. Не кричи, поняла?

Она кивнула и быстро исчезла в листве. Я удовлетворенно кивнул — даже Салли, прошедшая хорошую школу выживания в наших скитаниях и стычках, во время войны, вряд ли смогла столь искусно слиться с зарослями. Знакомое чувство охолодило кожу под лопатками — девочка не ошиблась. Я облизнул губы и приподнял лук — что бы это ни было, встреча станет неожиданной не для нас… Кусты зашевелились, подались под натиском грузного тела — и я едва не вскрикнул, сам пораженный жутким противником, которого менее всего ожидал встретить сейчас в отрогах черного леса.

На тропинку выскочил Бурый! Вдвое крупнее самого мощного овцебыка, едва ли ни грознее перерожденного медведя — и всего лишь один человек, стоящий на его пути! У меня вдруг словно вновь заныли раны, полученные в страшной схватке более четырех лет тому назад… Но этот, не стремился в атаку, напротив. Он устало шатался, бока монстра вздымались от недавнего бега, темный язык свисал из раскрытой пасти, и чуть было не касался притоптанного мха. С громадных резцов капала пена… Что-то было не так в его облике, и я, едва не выпустив стрелу в мутно-красные глаза зверя, застыл как изваяние. Он сделал пару тяжелых шагов. Чуть встрепенулся и поднял морду — наши глаза встретились. Зверь издал скрипучий звук, мало похожий на тот ужасающий рык, который мы с Натой слышали в степи, и пригнулся. Я перестал сомневаться — больной ли, раненый — сил чудовища еще вполне достаточно, чтобы просто смести меня с тропы в кусты и там растоптать как случайную помеху. Тетива свистнула — лезвие тяжелой боевой стрелы пробило глаз зверя! Это уже были не мои жалкие гвозди… Умелая рука Стопаря, кое-какие наши общие усовершенствования — такая стрела могла пробить насквозь даже стальные доспехи! И она пробила… лезвие вырвалось из громадной башки монстра с хрустом разрываемой бумаги, выбив при этом немалый кусок черепа! Рана, полученная со столь близкого расстояния, оказалась смертельной. Я не успел вложить вторую стрелу — Бурый покачнулся. Зверь вдруг приподнялся на задние лапы — и тут же, осев, тяжело рухнул. Потрясенный, я еще не верил — так просто? После того, как в прошлые разы мы едва не погибли, спасенные только вовремя подвернувшимся куском трубы? Но судорога, пронесшаяся по туловищу Бурого, убедила меня в этом. Он был мертв.

Из кустов неслышно появилась Зоя. Она недоверчиво коснулась грязной шкуры и перевела глаза на меня, все еще ошалело сжимающего лук.

— Ты… ты?

— Назад! — от моего крика девочка чуть ли не отлетела от зловонной туши. — Не подходи близко!

Она перевела взгляд на раскрытую пасть, с которой стекала кровь.

— Зачем кричишь? Он мертвый. Ты убил его.

Я осторожно склонился над трупом. Похоже, она не ошибалась — единственной стрелы оказалось достаточно, чтобы навсегда покончить с еще одним жутким порождением этого мира. Более внимательный осмотр убедил меня, в том, что, хоть решающая роль и была сыграна мной, но зверь уже был сильно помят и измотан до роковой встречи. На его боках виднелись свежие следы укусов, задняя лапа сильно распухла — скорее всего, была сломана пару дней назад. По хребту длинной полосой виднелся голый участок кожи — такой след мог оставить хищник, едва ли слабее самого Бурого. Отметины от гигантских когтей, словно впечатанные в спину, явно указывали на то, что эта встреча произошла недавно. Бурый уже был серьезно ранен и едва ли мог противостоять серьезному сопернику. А человек, прошедший горнило первых дней и выживший в последующих, кажется, стал таковым… Я увидел и характерные отметины возле пасти — черно-желтые пятна гниющей плоти. Находиться рядом с Бурым было опасно — очень скоро здесь соберутся все пожиратели падали, какие только обитают в округе. Кровь успела впитаться в жирную землю — не хватало еще, провалится в яму, которых здесь через пару минут будет в избытке нарыто свинорылами!

— Ты где?

Зоя-Белка прошмыгнула тенью позади и встала рядом.

— Испугалась?

— Нет… не успела.

— Вот и ладно. А теперь — быстро за мной, сколько хватит сил!

Я кинул взгляд на девочку — она бесстрастно смотрела на поверженное чудище, словно такое зрелище выпадало едва ли не каждый день. Впрочем, возможно, что так оно и было — не только мы, вся долина жила этим…

— Мама правду сказала. Ты — крутой… — я невольно усмехнулся, услышав в ее голосе неподдельное восхищение. — Если бы вы захотели — мы все стали жить лучше. А такие, как Кремень, ушли бы в горы… или были убиты.

— И об этом вы говорили…

Я даже не обернулся. Зачем? «Предсказания», усердно распространяемые как Старой, так и Совой, давно и неоднократно пересказаны, и повторены во всех обитаемых уголках долины. Естественно, что они не могли понравиться Кремню, и ему подобным… А не будь я — это Я! — то и мне самому.

— Ты успеваешь?

— Да. У нас много ходят. Вода далеко, а Кремень не хочет селиться возле ручья — там опасно!

Я кивнул. С точки зрения вожака, это разумно — где водопой, там и хищники. Да и присутствие людей близ воды, могло распугать некрупных животных, пригодных для охоты. Но, в условиях самого края прерий… Стоило ли забираться столь далеко от остальных?

И все же, идти наравне со мной она не могла. Я с сожалением посмотрел на небо — быстро темнело. Уже вечер, а мы находились достаточно далеко от Форта. Не стоило бродить по травам в темноте…

Я на ходу присмотрел подходящее дерево и без лишних разговоров подсадил Зою на ветвь:

— Влазь! Ночевать будем на ветвях.

— А здесь и дупло есть…

Я не успел ее остановить, слишком поздно осознав, что в подобном отверстии могут уже иметься временные жильцы, вроде рыси или гигантской кошки. Пчелы тоже сгодились бы… Но нам повезло — сухое и довольно просторное помещение для ночлега никем не было занято. Природа, порой подвергая нас довольно неприятным испытаниям, иногда бывала и благосклонна, заготавливая вот такие укромные местечки. Зоя вожделенно смотрела на мой походный мешок — и мне вспомнилась Ната, когда мы впервые встретились в Провале.

— Сейчас. На этот раз обойдемся без костра — поешь холодным.