— Змею? — вопрос девушки выбил меня из колеи. Я совершенно не предполагал, что подобное возможно. Но, поразмыслив с минуту, решил, что красноречивому зэку вполне по силам задурить голову, в общем-то, наивной северянке. Это только в прерии она была на своем месте — а в отношениях с мужчинами, сущий ребенок…

— Вождь согласен?

— Ты же отказалась?

— Отказалась. Ульдэ ждет…

Я остановился, и жестко произнес:

— Ульдэ не устала говорить об этом?

Она замкнулась и отступила. Уже в лесу, после нескольких часов пути, Док догнал меня и взял за руку:

— Быть беде.

Я обернулся к целителю. Старик хмуро смотрел себе под ноги, и мне показалось, что он даже недоволен свои освобождением… Мимо нас проходили все члены отряда, который замыкали Волос и Ульдэ. Первый, в силу ранее полученного указания. А девушка… Ульдэ ушла в хвост и понемногу отстала. Я вздохнул, понимая, что имею перед собой две неразрешимых задачи. Одна из них — спасение долины от неизвестной болезни, а вторая — чувство, вконец отчаявшейся девушки, заполучить меня в свою постель. И, честное слово — если бы от последнего зависело выздоровление первых, я бы перестал сопротивляться…

— Святоша станет мстить! — Док упрямо повторил, не отпуская мне руки.

— Что-то последнее время все разговоры только про месть. Нашу — ему, и наоборот. Он, хоть и дурак… Но не на столько, надеюсь. Лысый получил заслуженное — ты видел. Не будет монах вновь искать повод для бойни — просто не время для этого. Потом… Возможно.

— Ты забрал меня у них, а значит — лишил последней надежды!

— Ты что, еще не в курсе, что на форт напали? Вот и оно… Алиса умирает. Надежда только на тебя. А что, до чумы… Все и так понимают, что ты делаешь все возможное. И сидя в плену ничем ни ему, ни другим, не поможешь.

— Он тоже понимает. Но, боится больше остальных — вот и хочет показать им, как он заботится о жителях поселка. Чушь, конечно — но ведь действует… Украл не для себя — для них. Так вот… Учись, вождь — вот как авторитет зарабатывают!

— Это вряд ли, — коротко бросил я. — Такой авторитет мне не нужен.

Он криво усмехнулся:

— Слава богу… Надеюсь, что уж ты то, меня силком удерживать не станешь?

— Вот оно что… Опять, уйти хочешь? Мало одного раза? Смотри, Святоша, если опять тебя поймает, может и лучше спрятать.

— А зачем? Я сам к нему пойду.

— Сдурел? — Стопарь, вслушивающийся в наш разговор, многозначительно повертел пальцем у виска.

— Что ты опять задумал, Док? Завел этот разговор, с подходом, да? Нет. Хочешь уйти — твое право… Не стану я тебя удерживать. Но и выручать, если что — тоже. Жизнями наших людей рисковать постоянно не буду. Не вижу смысла — если откровенно. Я — не Святоша. Ему своих не жалко, а мне — напротив. Правда… Если уж ты и найдешь средство от болезни — то не в форте. А среди трав, в прерии… Но это — потом. Алиса ждать не будет.

Мы приблизились к замершему Угару. Он осторожно нюхал воздух и вовсе не собирался забегать вперед, что на пса, обычно трусившего всегда чуть впереди общей группы, было не похоже. В нескольких десятках шагов от тропки виднелись рыжевато-коричневые холмики.

— Стадо…

Чер вскинул, было, лук, но Ульдэ предостерегла его вполголоса:

— Не надо. Это не джейры и не косули. Плохое стадо. Не движется…

Он согласно кивнул и опустил оружие. Мы осторожно приблизились поближе.

Док указал на лежащего неподвижно, гигантского ежа — это были именно они, издали походившие из-за своих размеров на обитателей прерий:

— Смотри…

Животное вытянулось во всю длину, словно в последнем порыве стремилось убежать, отпрыгнуть от настигавшей его смерти. Голова была вывернута набок, морда слегка вонзились в землю, конечности вытянуты вперед. Из губ животного на землю падала слюна, быстро подсыхающая на сухом мху.

Док поддел животное палкой — пахнуло зловонием и еще чем-то, смешавшимся с запахом заживо гниющего мяса. Он присел на корточки, закрывая рот и нос ладонью, и внимательно рассмотрел коричневые сосцы самки.

— Они заражают своих детенышей молоком. Я подозревал это раньше — теперь убедился. Скоро в долине не останется зверей — эпидемия выкосит их всех. А вслед за ними… Или, может и раньше — людей.

Он печально вздохнул:

— Я не знаю, что делать. Вирус попадает в кровь, и, за очень короткий срок, превращает здорового, в больного. Период болезни может быть различным — от трех-четырех, и до двадцати дней. Вначале резко поднимается температура, потом сильное обезвоживание и слабость. Если давать настойку, какую я применял для заживления ран, то человек на недолгое время словно успокаивается — но потом симптомы проявляются даже сильнее. Пятна выступают сразу и по всей поверхности кожи. Они сильно чешутся, зудят и причиняют невыносимую боль. Больной раздирает себе кожу — а вслед за этим, когда перестает чувствовать боль — буквально рвет мясо от костей. И все…

— Ты же не сразу стал давать препарат?

— Не сразу. Если не предпринимать ничего — пятна проступаю постепенно. Но исход тот же. Человек погибает от своих собственных рук. Ты видел, как себя изувечивают звери — они просто впадают в бешенство от этого зуда. Тоже и люди. Тот, кто заболевает — через какое-то время теряет рассудок. От этой боли начинают нестерпимо болеть суставы, теряется способность ходить, а в дальнейшем — рвутся сухожилия и мышцы. И все конечности принимают такую форму… Представляешь, каково людям испытывать это?

Мы уже приблизились к повороту, выводящему отряд на старую тропу вдоль линии леса. Я посмотрел на уходящее за горизонт, солнце. Последние лучи где-то далеко осветили Синюю, превратив невидимые отсюда, барашки волн, в ослепительно вспыхивающие огни… Раскинувшиеся вдали прерии были такими умиротворенными, такими тихими, что никак не хотелось верить, что в этой радужной тишине нам опять угрожает гибель…

— А Трясуна спрашивал?

Док недоуменно посмотрел на меня и скорчил гримасу:

— С какого боку?

— В такие моменты не стоит пренебрегать ничем.

Он отмахнулся.

— А что он может предложить? Ну, слышал я. что он нашел часть лекарств, которые Аптекарь когда-то спрятал — и с тех пор толкает его помаленьку, всем желающим. У тебя, по-моему, и то больше было. А толку? Нет, он просто нахватался, кой-каких терминов, плюс страх людей, лишенных любой помощи… Да мне и Аптекарь, пока не погиб, сам признавался, что работал водителем на развозке этих самых лекарств. Потому и стал обладателем нескольких коробок, которых припрятал сразу, после катастрофы. Будь у него, что стоящее — я бы уже знал. Ты лучше ответь — в твоем подвале могло, что-нибудь, сохраниться?

— Вряд ли… Вода затопила его до самого отверстия — так что, если что и было существенное, то уже давно, либо растворилось, либо, потеряло свои свойства. Да и попасть туда невозможно… Слушай. Док! Я так понимаю, эта болезнь не из тех, что были известны людям раньше. Значит, она продукт нового времени, и, естественно, требует и новых знаний, и лекарств. Ведь так?

Он кивнул:

— Да. Я думал об этом. И знаешь, я ведь не вижу выхода…

После этих слов мы замолчали — надолго, каждый погруженный в свои мысли. Я с тоской представил себе глаза Элины, ожидающей нашего возвращения, улыбку Наты… Девушки, ставшие мне такими дорогими, могли погибнуть — и я ничего не мог сделать, чтобы отвести от них эту беду.

— А если выследить и убить всех зараженных животных? Нет, это бред полный — мы даже не знаем, кого и где искать.

— Нужно искать средство. Нужно! — Док упрямо сжал губы. — Если уж судьба уготовила нам такое испытание — значит, она не могла не оставить нам и шанса на спасение. Лекарство должно быть! Ведь принес же Угар те растения, что спасли Нату! Жаль только, что мы их так и не нашли. Я ничего не знаю, Дар. Потому и хочу вернуться… В Храм. Если я смогу, хоть чем-то им помочь — это лишний плюс форту. Понимаешь?

— Не тупой… А если, не сможешь? Тогда, что?

Он посмотрел мне в глаза: