Я смотрел на нее и потихоньку начинал понимать, что чувствую что-то, напоминающее желание… Лада все же была очень хороша собой. Я никогда не любил таких женщин, слишком, на мой взгляд, сильных и крупных. Но сейчас она пробудила во мне что-то, что заставляло смотреть на нее, любоваться ее ладным телом. Лада, заметив мой взгляд, еще больше растерялась…

— Ну, хорошо. Ты, похоже, так и не решишься, сама. Тогда я кое-что скажу, а ты прими к сведению. Я услал Дока потому, что ты этого хотела. А хотела ты этого, для того, чтобы никто не мог помешать нам остаться сегодня вместе. Вместе… — я сделал акцент на последнем слове.

Она закрыла глаза и замерла, где стояла, совсем покраснев. Сквозь ладони вырвался еле слышный шепот:

— Не мучь меня… Я сама не знаю, что делаю.

— Лада… зато люди все знают… Или, потом узнают, что я был здесь, с тобой. Если хочешь, я уйду. Но прежде, чем я это сделаю, нужно чтобы ты знала. Никто не считает тебя шлюхой, никто не хочет напоминать тебе о том, что случилось, никто не видит в тебе отверженную. Ты такая же, как все мы, со всеми своими бедами и радостями. Ты можешь поверить мне, как вождю? И… тебе вовсе не обязательно ложиться со мной, чтобы в это поверить.

— А ты сам можешь в это поверить? Ты все понял, хоть я не сказала ни слова, но так и не понял, что я хочу доказать себе самой… Себе, в первую очередь! Никто меня не обижает — это правда. Но каково быть такой, как я? Разве, только Анна может все это понять.

Я повернулся и, встав возле ее постели, медленно развязал пояс. Лада смотрела на меня и у нее вздрогнули губы. Я расшнуровал завязки на вороте и стянул рубашку. Лада сделала неуверенный шаг вперед, потом другой.

— Зачем ты так…

— А как? Меж нами нет никаких чувств, нет особой привязанности, ничего нет. Что ты хочешь, чтобы я вел себя иначе? Раз все мы здесь самцы и ты видишь в нас только похотливых кобелей — что тогда ты хочешь от меня? Вот я и не хочу никаких недомолвок. Спать? Давай спать. Сделаем все, по-быстрому, и я пойду.

— Нет! Я не стану!..

— Да? Это откуда такая уверенность? Кто тебе сказал, что будет по-другому?

— Нет! Я не виновата в том, что со мной… что меня… Ты же только что говорил!..

Я обхватил ее вздрагивающие плечи:

— Значит, не шлюха. И не хочешь ею быть? Тогда зачем ты решила, вот так, запросто, переспать с первым встречным? Пусть, вождем — это, по-моему, все равно.

— Но…

— Что, но? А как иначе мне это понимать? А… Слезы появились. Это уже лучше. По крайней мере — сердце еще не совсем очерствело.

Я усадил ее на постель и уже более мягко спросил:

— Ну что, полегчало?

— Да… — она хлюпала носом, уткнувшись в мое плечо. Некоторое время мы просто молча сидели, пока она полностью не успокоилась.

— Откуда это? — она осторожно дотронулась до рубца на боку.

— Бурый… не знаю, видела ли ты таких. Давно, еще в самом начале. Я тогда только встретил Нату, и понятия не имел про всех остальных.

— А вот еще. И еще… Ты ее любишь?

— Больше жизни.

— А Элину?

— Как саму жизнь.

Лада подняла глаза, переведя взгляд на мое лицо:

— Ты говоришь правду… Разве так бывает? Разве можно любить двоих сразу?

— Бывает, как видишь. И они, обе, любят меня. Так бывает?

— А меня никто не любит… Они теперь будут меня ненавидеть. Я такая дура…

Я осторожно прикоснулся к ее плечам. Лада вздрогнула, но не отстранилась. Мне вдруг захотелось ее обнять…

— Все равно, пусть… Ты пришел, и я никуда тебя не отпущу. Я могу быть счастливой, хоть одну ночь? Разве это так много? Я так устала быть отверженной…

— Не таи на них зла. Ната знает обо всем, и она не сказала о тебе ни единого плохого слова.

— Она знает, что ты здесь? — Изумлению Лады не было предела. — Но ведь… Зная, зачем я тебя позвала?

— Да.

Я не стал упоминать о том, что и инициатива моего прихода принадлежала моей жене.

— Вы поразительные люди…

Вместо ответа я провел кончиками пальцев по ее лицу. Лада потупилась и придвинулась поближе.

— Ты, действительно хочешь меня, или, только потому, что так надо? — она с надеждой ждала ответа на свой вопрос, пытливо заглядывая мне в лицо. Лгать не имело смысла…

— Так надо тебе. Но, именно сейчас, я хочу именно тебя.

— Дар… Пойми меня. Не осуждай… После Беса и его ублюдков, у меня никого не было. А до них я вообще никого не знала. Мне по ночам их лица приходят, в крови и с ухмылкой… и каждую ночь насилуют. Что мне остается? Я Анну даже отговаривать не хотела — сама тоже чувствую, что и она. Так жить невозможно… А из наших — только ты можешь все понять. Я ведь знаю… про Нату.

Продолжения мне не требовалось. Стало ясно, почему выбор девушки выпал не на другого мужчину. Откуда-то зная о прошлом моей юной и столько пережившей подруги, Лада сделала выбор именно такой, какой могла себе представить. В ее глазах, только я мог вернуть ей надежду на лучшее — примерно так, как она видела это в глазах моей маленькой и верной спутницы.

Я опустил ладони вдоль тела, и, зацепив пальцами края рубашки, потянул ее вверх. Она подняла руки. Рубаха полетела в сторону, а я притронулся к большим и тяжелым грудям, двумя спелыми арбузами, нависшими над неожиданно стройной талией.

— Сделай, что-нибудь, у меня ноги подгибаются…

Я обнял ее одной рукой и потянул за поясок, удерживающий штаны. Лада вздохнула:

— Ты меня не поцелуешь?

— Прости… — я остановился и крепко прижал ее к себе. — Я так тебя хочу, что совсем забыл обо всем. Не сердись на меня, и не думай ничего плохого. Мне так хочется быть с тобой, что я еле сдерживаюсь…

Лада обвила меня крепкими руками, и я чуть не задохнулся — столько силы было в ней. Ею язык проник в мой рот, вызвав во мне ответное желание. Я снова опустил руку и развязал шнурок. Лад вздрогнула и чуть отстранилась.

— Можно мне лечь? Эта кожа сидит очень плотно, и ты ее не стянешь. Я всегда их снимаю только лежа.

Я покачал головой:

— У меня хватает пока силы…

Я потянул вниз. Штаны, на самом деле, сидели на ней как влитые, но, удержатся под моим напором, не могли. Больше на ней не оставалось ничего. Полные бедра при сумрачном освещении белели как мрамор, а в низу живота темным треугольником выделялся манящий холмик. Я поднялся с колен, на которые опускался, чтобы раздеть Ладу, и развязал шнурок на своих штанах. Она часто задышала, опустив руки вдоль тела и упрямо смотрела в сторону, боясь, встретится со мной глазами.

— Поцелуй меня еще раз. Меня там не… целовали.

Она подняла голову.

— Ну, что же ты?

Лада вновь положила на мои плечи свои руки и прикоснулась к моим губам. Я хотел ее, чувствуя, как готов овладеть этой женщиной. Ее формы совсем не походили на хрупкую фигурку Нату, или точеную грацию Элины, но, тем не менее, желание уже полностью овладело мною, и ее нагое тело только возбуждало. Я потянул ее за плечи и повалил на постель. Лада сжалась.

— Если ты не захочешь, ничего не выйдет. Я не умею насиловать… Ты боишься?

— Нет. Просто так получилось… Все вспомнилось. Но ты не думай — она испугалась, — Я буду… как хочешь. Подожди немножко, я успокоюсь, если смогу… Это так, настолько неожиданно. Я ведь не верила, что ты придешь.

— А хотела?

— Да…

Я уже не мог ждать. Положив ладонь на холмик Венеры, я провел по нему пальцами… Она могла молчать — но я явственно ощутил, что она разделяет мое желание…

— Тебе неприятно?

— Не знаю. Я ожидала, чего-то другого.

— Того, что было?

— Нет! Нет, не надо! Только не так!

Я повернул ее к себе:

— Ты боишься быть с мужчиной, да? Боишься того, что с тобой делали? И хочешь этого… Но, только от тебя зависит, что ты станешь испытывать сейчас, желание или отвращение. И от меня, тоже.

— От меня? Я сама не знаю, чего сейчас хочу…

— Я знаю. Попробуй, расслабится…

Я лег на нее и принудил слегка раздвинуть ноги.

— Не страшно?

— Нет…