Я даже не нашелся, что ответить…

— …Вот скажи, бледнолицый брат мой — почему такая интересная новость, как транспортный самолет, до Совы дошла только сейчас?

— Сейчас? — удивление так явно отпечаталось на моем лице, что шаман смягчил тон.

— Ты не знал?

— Да никаким боком! — я едва не перекрестился… — Ну, когда возвращались от пропасти, куда его отправили — все только о том и говорили! А позже… забылось, наверное. Сам посуди — таких находок в долине — выше крыши! И каждый раз, оказывается, что это либо видение, либо добраться до искомого совершенно невозможно!

— А тогда? — индеец спрашивал вполне серьезно.

— Тогда я велел Будде помочь самолету совершить последний полет, что он и сделал. Благо нам повезло — тот и так едва держался на самом краешке!

— Насколько я понял — это Птахе повезло… — Сова кивнул. — И Святоше.

— Святоше?

— Да. Успей он влезть туда — одной головной болью меньше. Глубина хорошая?

— Да, — я догадался, что он спрашивает о пропасти. — Более, чем. По крайней мере, самолета не видно — темно.

— А он… не попытается?

— У Святоши не хватит для этого духу. Кроме того — никакой гарантии, что оружие, на которое он так надеялся, там есть. Мало ли, что там, внутри, в темноте, Птахе показалось… и я ему об этом не говорил!

— Хао! — Сова устало присел. — Теперь можно и выпить. Только воду — ваш источник славится на многие дни пути!

Когда он утолил жажду, я спросил:

— Ну, удовлетворен? Зная тебя, не уверен…

— Сова хочет сам увидеть это место.

— Стало быть, не уверен… Хорошо, можем вместе пойти и посмотреть еще раз — для надежности!

Он скупо усмехнулся — мы вновь собирались пойти в поход, как бывало раньше. Только на этот раз не логово бандитов — всего только на окраину леса, где Ульдэ повезло — повезло ли? — наткнутся на остатки самолета.

Я собирался взять с собой пару охотников — но Сова поджал губы и мне пришлось согласиться. Он путешествовал по долине в одиночку, лишь иногда беря с собой Зорьку, и теперь косо смотрел на мои замашки всюду находиться в окружении двух-трех пар надежных рук. Хотел позвать хотя бы Нату — но той и след простыл, а главное, она вообще никому ничего не сказала, куда и зачем направилась. Предупредив Стопаря, что б присмотрел за ней (я полагал, что Ната где-то поблизости, собирает травы для Дока!) мы покинули форт — и устремились по дороге, ведущей к поселку у озера. Именно на пути к нему Ульдэ увидела хвост транспортника, и именно там находился разлом, в который провалился этот самолет — напоминание о прошлом, ставшем для всех нас лишь близкой, но уже чуждой реальностью…

На этот раз мы не спешили, сломя голову, как тогда, когда Череп принес известие о находке — и вышли к месту только на второй день. Сова, рискуя провалится вниз, излазил все подступы к трещине. Убедившись, что спустится невозможно, он удовлетворенно произнес:

— Хорошо. Брат монах не получит оружия.

— Верно. Но и мы — тоже.

— Оно тебе нужно? — Сова спрашивал серьезно, и я серьезно ответил:

— Пожалуй, что нет. Я привык обходиться луком и стрелами, а воевать, с кем либо, надеюсь, уже не придется. Что до Святоши — рано или поздно, он и сам изойдет от своей желчи.

— Твоими устами… — Сова поджал губы. — Но я хочу, сам в этом удостоверится.

— Как?

— У Совы были друзья в озерном, еще задолго до прихода Дара…

— Смотри, не попадись на глаза его святейшеству. Инквизиции он еще не завел, но, чует мое сердце, при возможности, нечто подобное обязательно появится!

— У Совы еще есть место на его плаще…

Возвращаться в форт он не захотел. Ну а мне, в свою очередь, не было никакой нужды идти вместе с ним — Сова собирался направиться к Каменным исполинам, где обреталась Стара. Попрощавшись с индейцем, я решил свернуть с тропы и сократить дорогу назад. Когда-то (и не так уж давно!) я бродил в одиночестве сутками, ночуя, где придется, и вовсе не зная никакой дороги. Сейчас — закаленный пережитым, готовый к любым невзгодам, отлично вооруженный и уверенный в собственных силах, я был готов преодолеть эти заросли, даже если придется столкнуться нос к носу с громадной кошкой. Но последние предпочитали более открытые пространства прерий, а лесные хищники, на удивление, не отличались особенными размерами — кроме редко встречающихся лис, да некоего подобия шакалов. Возможно, потому что в лесу и не было крупных животных, в отличие от той же степи. И лисы не бродили стаями…

Через полдня, делая очередной шаг, я остановился. Откуда-то потянуло дымком — вещь, для лесной глуши, явно, не самая естественная! Черный лес — не место для прогулок, а, стало быть, узнать, кому вздумалось разводить костер, следовало незамедлительно…

Стараясь ступать бесшумно, я приблизился к источнику дыма. Обоняние не обмануло — прислонившись спиной к покосившемуся стволу, на относительно ровной поляне сидел чужак, перед которым тлел небольшой костер. Похоже, он не знал, что использование мха в качестве топлива — не самая лучшая идея… Я обошел его с подветренной стороны — следовало быть внимательным, не я один обладаю чутким носом! Чужак шевельнулся — я замер. Опять склонился над огнем — я сделал шаг. Вскоре я приблизился настолько, что смог его разглядеть более подробно. Знакомая, грязная хламида, котомка, брошенная поодаль… Что ж, не иначе — один из братьев-рясоносцев, собственной персоной!

Мне стало интересно, а, вместе с тем — тревожно. Здесь, далеко от своих — что мог делать этот сподвижник человека, вражда с которым уже выходила за рамки одних только слов? Или, не один?

Прошлая встреча, в лесу, едва не закончилась столкновением. А последующие события, с пожаром в прерии, и вовсе означали объявление войны! Правда, прямые доказательства на сей счет у меня отсутствовали…

Рясоносец выпрямился — мне пришлось замереть, чтобы не выдать своего присутствия. Хоть и не столь опытные, но, тем не менее, тоже прошедшие суровую школу выживания, эти «братья» могли оказаться вполне достойными соперниками. И относится к ним с пренебрежением, не стоило. Выждав, пока он снова опустит голову, я переменил позу. Подобравшись, медленно приподнял лук. Достаточно спустить тетиву…

— Брат желает моей смерти?

Сколь ни был я закален, но, услышав спокойные слова, вздрогнул. Пальцы чуть не разжались — лишь усилием воли я заставил себя стоять неподвижно.

— У меня нет ничего, что могло быть тебе полезным. Оружие твое лучше, одежда — чище, ну а есть меня, надеюсь, ты не станешь? Или, люди из форта не брезгуют человечиной? Раньше такого о вас не слышали…

— Не думаю, что услышат и впредь. Твое имя, «брат»!

— Слышу сарказм в речи твоей… Но что ждать от того, кто отрицает само существование божье?

— Не отрицаю, — я опустил лук, убедившись, что ожидать от пришлого, враждебных действий пока не приходится. — Не отрицаю, но и не разделяю столь полной убежденности, брат Светлый.

Фигура чуть шелохнулась.

— Разглядел?

— Узнал по голосу. В ваших хламидах вы все на одно лицо.

— А вы — в ваших?

— Вопрос одежды так волнителен? — я вышел из-за ствола и сделал пару шагов к мужчине, продолжавшему сидеть на месте. — А мне казалось, вы отринули подобные мелочи… Ладно, хватит о тряпках!

— Дар желает знать, для чего я тут нахожусь? — Светлый спокойно повернулся и снял капюшон, открыв седую голову. — Лес велик, ты знаешь его лучше, я — хуже. Искал съедобные плоды, забрел сюда… правдоподобно?

— Вполне, если не считать слишком большого расстояния от вашей обители.

Он встал — я немедленно приподнял лук.

— А вот дальше беседы не получится. Либо говори, что затеяли, либо — не обессудь… Твой пастырь слишком сильно меня достал, чтобы я поверил в такой бред. И мы — не в Озерном поселке, где последний бомж делает все с оглядкой на лучезарное святейшество и его палку… Ну? Не томи, брат Светлый — сколько вас в лесу и зачем?

— Один я… — он держался с достоинством, хоть и видел направленное ему в грудь острие стрелы.