Заводилой, как и всегда, являлась Элина. Она задирала Нату, словно невзначай, всегда, вроде не со зла — играясь… Но, эта игра могла оказаться опасной предтечей настоящей схватки — и я не мог понять, отчего? До этих пор Элина никогда не старалась занять первое место в нашей семье. Ее потешные победы над Натой — не знак ли серьезного передела влияния? И не об этом ли меня предупреждала Ната, еще тогда, когда так остро вставал вопрос о присутствии второй женщине в подвале?..

— Все, брэк.

— Ну, мы же не всерьез? — Элина отпустила Нату и поднялась с колен. — Ты что, сердишься? Дар… это все от скуки. Дождь, какой день идет, на улицу не выйдешь — раскисло!

— Все тебе не так… Жарко было — плохо, пасмурно — тоже не мед. Уж извини — что есть, то и есть.

— И где ты улицу нашла? — Ната уже умывалась, убирая следы недавней борьбы. — Ладно, там — травы…

— По привычке! — Огненноволосая потянулась, томно строя мне глазки. — Да и не так уж я ошиблась. Если есть дом — есть и улица. Вот, строим мы форт — конца, кстати, этому не видно! — стало быть, со временем это будет город. Не смейся, пожалуйста! Не город, так селение… но точно, больше озерного! А будет селение — в нем появятся улицы!

— Ага, — я искал свой плащ среди нашего «гардероба». — А также, кинотеатры, опера и выставки модной одежды. Не может ли мне сказать уважаемая модель — кто «увел» мою накидку? Не в ней ли ваше рыжее величество успело промокнуть снаружи?

— Моя, где-то завалена, под шкурами… А, твоя — висит у самого выхода. Она промокла, и я не стала ее вносить.

— И на том спасибо… Что, так льет?

— Льет, — Элина поскучнела. — Почти неделю уже…

— Что ты там про кашу говорила? — Ната закончила утренний туалет и тоже собралась выходить.

— Кашу?.. А, да… — Элина скорчила гримасу. — Да, все в гостевом сидят — лакомятся.

— Интересно… — я остановился. — Хотелось бы знать — а с какой-такой снеди она ее приготовила? Опять, Док опыты на людях ставит? Накормит однажды, тем, что только желудки пхаев переварить могут — никому мало не покажется!

— Так и есть, — Элина кивнула. — Он сказал, что это — лебеда, вроде, раньше ее люди ели в голодные годы. А сейчас растение так выросло в размерах, что, соцветия, собранные с одного куста, способны накормить целую семью! Туча сушит их возле очага, на камнях. Стопарь потом мелет на ручной мельнице, получается что-то муки. Знаете, довольно сытно…

— Давно он к ней присматривался… — я вздохнул. — Элина! Надеюсь, ты там не сильно налегала? Одну лебеду есть — как минимум, живот заболит. А то и хуже…

— Вот как? — Элина насторожилась. — Я не знала. Что ж они, вроде сельские жители, а таких вещей не понимают?

— Лебеду, действительно, едят, — Ната подала голос. — Но все — в меру. Если смешать семена или высушенные листья растения с обычной мукой — вполне нормально. А если содержание лебеды примерно один к одному, или даже больше — уже последствия могут быть… Типа поноса.

Элина сделал широкие глаза и, вспыхнув, выскочила прочь. Я с укоризной посмотрел на Нату:

— Ну и зачем ты ее пугаешь?

— Не пугаю, — Ната занималась моей рубашкой и искала глазами застежки, сделанные накануне из кусочков кожи. — Так и есть. Но, наверное, Стопарь в курсе — и пропорцию соблюл. А, если нет — скоро его и Тучу начнут вспоминать по всему форту!

Она подняла на меня озорные глаза и мы, не сговариваясь, закатились от хохота…

— Вождь! Тут к тебе Лада просится! — Элина, возникнув опять у порога, впустила к нам девушку. Та вошла внутрь, но пройти далее не решалась…

— Садись! — я предложил ей табурет. Лада села на краешек, словно боясь поломать мебель. Я усмехнулся. Сделан был тот довольно неказисто, если не сказать — коряво! — но насчет крепости я не сомневался.

— Пошли меня, куда-нибудь…

— ?

Видя выражение на моем лице, Лада смутилась.

— Куда? Погода к прогулкам не располагает, а иных причин выходить за пределы наших стен я не вижу. Наскучило — можешь помочь Стопарю, с его полем. Правда, не советую — загоняет, что последнюю скотину. Там сорняка, на целый век хватит!

— Дождя нет. Закончился… — она не отступала. На удивление, Ната поддержала девушку:

— Пошли ее к Лешему.

Мы переглянулись, и дружный смех снова заполнил весь дом. Лада смотрела на нас с недоумением — а я никак не мог остановиться. Игра слов, где случайно прозвучало имя нашего приятеля и ближайшего соседа — а вышло, словно Ната предлагает прогнать гостью…

— Прости нас… — Ната, улыбаясь, налила ей чашку своего фирменного напитка. — Мы не над тобой смеемся… Зачем тебе идти куда-то?

— Все ходят. Ульдэ в прерии целыми неделями, Джен с Птахой — тоже. Пума… И другие. А я — всегда здесь.

— Понятно… Дар! — Ната обернулась ко мне. — В самом деле — отправь ее, хоть в поселок, что ли?

— А зачем? И, если уж на то пошло — дорога не близкая, одной — опасно. Просто так, вотчину монаха навестить?

— Ну, тогда в Черный лес — пусть поищет подходящие деревья для строительства. А то у Бена, как раз, бревна заканчиваются.

— Так он сам и ходит, выбирает. И никому это не передоверяет, разве что Стопарю.

— Ну и что? Он лучше нас, здесь родившихся, наши деревья знает?

Я посмотрел на Нату с подозрением — инженер разбирался в этом с мастерством заправского лесника, и подобное мнение к его талантам, было совершенно ошибочным.

— Скажи лучше — Туче помогать не хочешь! Ладно, иди… Но, не одна.

— Я Пленника возьму. Можно?

— Пленника? — ее желание забрать в сопровождающие, нашего изгоя, не укладывалось в голове. Ладе, в полной мере, хлебнувшей весь ужас бандитского беспредела, даже мысль находится рядом с одним из их своры, должна была претить. Но она повторила:

— Пленника. Я бы назвала его по имени… но, не знаю.

— Никто не знает! — Ната посмотрела на меня с укором. — Зови, как есть…

— Ната! — я предостерегающе сузил глаза. Не хватало еще при Ладе обсуждать жизнь парня.

— Иди, Лада. Можешь собираться хоть сейчас.

Девушка встала и вышла. Я обернулся к Нате:

— С какого перепугу?

— Она скоро приклеится к этим стенам. Всем девушкам форта надлежит быть готовыми к любым неожиданностям, как морально, так, и физически — не твои слова? Сидя возле Тучи выносливости не добавится!

— Это, как сказать… — пробурчал я, внутренне соглашаясь с этими доводами. — Скорее, наоборот. Выдержать нашу повариху — терпение ангельское нужно иметь!

— Так это — подготовка духовная! Нагрузка только на нервы! А нашим девочкам надлежит еще, и бегать, и прыгать, и просто ходить, наравне с мужчинами

— Все, сдаюсь…

Вскоре меня позвал кузнец — и наш разговор прервался. Я провел весь день в различных заботах, совершенно забыв о Ладе и ее просьбе. Утром дозорный кратко сообщил о различных переменах — а заодно, об отсутствии Лады и Пленника.

— Не возвращались?

— Нет. Мы не стали тебе докладывать — думали, они отправлены куда-то далеко… Оба вышли с мешками и оружием — как обычно.

Я задумался. Ближайшая роща, где мы заготавливали строительный лес, уже практически вырублена. Лада могла отправиться на поиски другой — причина, не возвращения, на лицо! Следовательно, ночь провела в лесу — с Пленником. Что ж, волноваться не стоит… На всякий случай, я окликнул Свистуна:

— Проветриться не хочешь?

— Хоть вчера! — он с готовностью согласился. Похоже, форт, хоть и стал им всем домом, но вот отучить от появившейся привычки скитаться по долине, не избавил…

— Сходи в нашу рощу. Лада и Пленник не вернулись вчера вечером — проверь. И, один не ходи.

— Пуму возьму. Она лучше меня в следах разбирается.

— Хорошо.

Дела вновь захватили, а вечером пришел Сова — подозрительно веселый и даже улыбающийся, что не вязалось с его, всегда нарочито серьезным обликом.

— Хао, мой брат! Легок ли был его путь?

— Дар, моя дорога всегда легка, если идет к жилищу брата! Только не надо строить из себя индейца… ты никогда им не станешь, а подражать — только смешить окружающих!