— Огненный Цветок впервые услышала песнь памяти предков… На меня это тоже произвело впечатление — в свое время. Ой, Дар, смотри! Увлечется твоя скво песнями моего мужа — останешься без жены!

Сова сердито посмотрел на нее и Зорька сразу оборвалась. Зато Элина, увидев, какое впечатление произвел ее поступок, заметила, оправдываясь:

— Я люблю Дара… Но такие песни согласна слушать часами! Это так красиво! Ты хранишь в памяти целый эпос?

— Белая Сова поклялся передать память предков своему преемнику, как получил ее когда-то от Тлен-Са-Ро — Следящего за огнем. Это был последний шаман племени, умерший на моих руках. Он, на самом деле, был последним из своего народа. Я его нашел, и разговаривал с умирающим. Тлен-Са-Ро пояснил, откуда у меня память предков…. Сидящий Бык и Косматый только подозревали об этом.

— Потрясающе… — вновь за всех произнесла общее мнение Ната. — Но ведь это нужно записать! Невозможно помнить только наизусть! И признайся — ты ведь не все рассказал… Так? Откуда пришли эти скитальцы, последующие события…

Сова коротко и быстро кивнул.

— Ты никогда раньше не упоминал про такое… Почему?

Он повернулся ко мне:

— Мой брат интересовался этим? Нет… Он, прежде всего, думает о том, что нужно форту сегодня — а это совсем иная история. Обязанность хранить память принадлежит не ему — а мне, единственному шаману прерий.

— А какую еще память ты знаешь? После услышанного — я уже ничему не удивлюсь!

— У Совы нет памяти для развлечения…

Элина вспыхнула и сразу отсела от индейца назад. Он невозмутимо достал трубку и принялся набивать ее смесью пряно пахнущей травы.

— А города у вас были? — Ната решила вмешаться, незаметно заслоняя подругу от моего взора. Я, на некоторое время, позабыв про ее ночную отлучку, все еще не мог решить, как себя вести в этой ситуации…

— Да какие города? — вмешался Чер. — Он же относит себя и своих предков к племенам Северной Америки, а там ничего похожего на империи центральной или южной и в помине не было!

Индеец спокойно молчал, слушая, как Чер и Ната выясняют меж собой сведения о культуре и государствах обоих Америк… Неожиданно подала голос Элина, почему-то всерьез обидевшаяся на Сову за его отказ:

— Да, государств в Северной Америке, индейцам создать не удалось. И что, по сравнению с цивилизацией может означать какой-то узор и вышивка на одежде или тряпочка в волосах? Это все — как и у наших предков. Ведь никто не станет отрицать, что и в Европе — только очень давно! — первобытные племена любили украшать себя и перьями и зубами убитых зверей. Кстати — это и к вам относится! — она пренебрежительно посмотрела на Чера, на груди которого висело подобное ожерелье. — И это — скорее впадение в детство, чем шаг вперед. А следующий — принесение в жертву зверей, а затем и людей, на каком-нибудь, священном огне!

Белая Сова выслушал ее тираду и взмахнул рукой, словно сбрасывая с себя чужое прикосновение:

— Хоу… Огненный Цветок слишком цивилизован — а прерии слишком дикие для нее? Но почему-то, Огненный Цветок очень любит свой лук и не стесняется хвастаться убитыми из него животными. И пляски возле костра ее заводят не меньше, чем других девушек форта… Она делает вид, что равнодушна к тому, что носит — а глаза Белой Совы видят, как тщательно подогнана ее одежда и как умело подчеркивает эта девушка свою красоту и стройность. И, если украшения индейца и его скво, ей безразличны — то почему украшения Огненного Цветка более приличны? На ее шее висят бусинки — это дань, какому богу? А краска на лице — пусть, самую малость! — считать ли ее боевой раскраской? Сова наносит ее на лицо, когда ему нужно скрыть свою кожу от взора животного или, в военное время — дабы испугать врага. На какую охоту собирается женщина, когда сидит дома?

— Ну уж, это и так ясно… Охота всегда одна — на нашего брата. Уел он тебя, красавица… — негромко произнес, усмехаясь в бороду, Стопарь.

Я положил руку на плечо рассердившейся Элины:

— Довольно… Мы, на самом деле, скоро станем похожи на наших предков — и тут даже вся наша память и наши знания мало смогут помочь. Пройдет совсем немного — и наши дети будут слушать рассказы о прошлом, как, какую-то, сказочную историю.

— Наши дети?

Я запнулся… Док вздохнул и поворошил угли в очаге, пряча глаза от вопросительного взора Наты.

— Да не ждите вы от меня ответа… Не знаю я, почему. Не знаю. Никто в долине не понес ребенка от мужчины, и объяснить это мне не по силам. А гадать, что и как — это можно хоть целыми днями…

— Зато они были хорошими воинами… — ни к кому не обращаясь, произнес Чер. — И покорить их, а вернее, почти истребить, смогли только за два с лишним века непрерывного геноцида… Это не империи юга, упавшие от одного удара.

— Да… — я кивнул Черу, соглашаясь. — Что имели захватчики Кортеса вначале? Ну, сто-двести человек. Пусть пушки, огнестрельное оружие… Но ведь против — десятки тысяч! Целая страна! И раздавить их могли буквально за считанные недели.

— Если бы не боги, за которые их принимали… Помните? Вернутся белые люди с бородами, и вновь засияет звезда над империей инков!

— Ерунда. Можно ошибаться раз, другой — но не все же время? Сгнила империя — вот и все…

— Как наша? — невинно наметила Ната. Я отвесил ей легкий поклон:

— Именно! Только и разницы, что ту завоевали, а наша сама рассыпалась!

— Сова… — примирительно произнесла Элина. — Оставим, ладно?

Индеец кивнул, сопроводив жест словами:

— Огненный Цветок так юн…

Он больше ничего не сказал, но и этого оказалось достаточно, чтобы Элина сразу перестала хмуриться и вновь подсела поближе.

— А письменность в твоем племени имелась? — Стопарь неожиданно всерьез заинтересовался рассказом индейца. — А то все разговоры, да разговоры… Говорят, если есть письменность — есть и будущее. А так — это лишь сказки, которые передают из уст в уста.

— Нет. Говорящие знаки придумали южнее… Но зато у нас люди умели читать узелковое письмо, тайну которого никто так и не сумел разгадать.

— А ты? Ты тоже умеешь? — у Элины вновь загорелись глаза.

— Увы… — Сова развел руки в сторону. — Это умение ушло еще до меня. Но люди племени знали про вампум, и даже пытались прочесть некоторые из сохранившихся веревочек. К сожалению, ни у кого так и не получилось. Впрочем, в прерии все знали другой язык — жестов. Каждый из кочующих родов мог объясниться с чужаками, даже не зная языка иного племени.

— А его ты знаешь?

— Немного. Он очень прост, и мой брат Дар тоже знаком с ним.

Я кивнул, молча подтверждая слова Совы. Кое в чем мне помогли книги, что-то показал сам индеец — когда мы вместе с ним сражались против банды, и нужно было общаться и понимать друг друга в полной тишине.

— Покажи!

Сова несколько небрежно провел сжатыми пальцами ладони по лбу, как бы беря под козырек.

— ?

— Это белый человек. Если я хочу сказать, что вижу не индейца — то делаю так. В сочетании с другими жестами он подчеркивает и все последующие знаки. То есть, если я сначала делаю так, а потом вот так, — он свел пальцы обеих ладоней, как гребенку, и выставил перед собой. — То это уже будет означать, что я вижу или говорю о доме белого человека.

— И все? Так просто?

— Просто. Если их знать.

Элина попробовала повторить жесты Совы, начав сразу со знака дома.

— Так. Но теперь это уже не дом или форт, а жилье индейца. Это может быть типи, вигвам, или иглу эскимоса.

— А, что-нибудь, посложнее?

Сова прислонил обе руки к груди, после чего медленно вывел правую, из-под левой, и вытянул вперед, раскрытой ладонью как бы упираясь в невидимую преграду.

— Я знаю, — вмешалась Ната. — Это означает — я пришел с миром!

Сова кивнул:

— Да. Маленький Ветерок умеет читать язык жестов. Ее кто-то уже учил?

— Мой муж.

Индеец одобрительно посмотрел в мою сторону:

— В прерии нет нужды знать иной язык — все говорят на одном. Но иногда нужно говорить молча…