— Ты их нашел?

— Да. Поблизости есть холм, с которого я высматривал стадо перед общей охотой. На его вершине вся местность, как на ладони. Сова видел следующее: Циклоп и урод преследовали наших, и оторвались от своих. Но теперь, услышав крики, они поспешат обратно. Ната, Стопарь и Элина окружают их с востока, Бугай не даст повернуть к реке, а Зорька и Череп гонят прямо на нас! Их давно можно убить!

— Нет. Ты спрашивал — может ли вождь быть жестоким? Сегодня я отвечу… Пусть мой брат призовет девушек — они должны отбить одного из бандитов живым и невредимым, и привести сюда. Мне нужен тот, кто увидит все собственными глазами!

— А ты?

— Этих двоих, я возьму на себя.

— Хао. Сова заметил Чера и Ульдэ, они улизнули от своих преследователей и готовы присоединиться!

— Хорошо. Торопись, видишь — зэки уже собрались и сейчас направятся назад! Если они успеют в поселок, оттуда нам их не достать.

Индеец скрылся в зарослях.

…Я встретил их на склоне оврага. Два мордоворота спешили пересечь его, чтобы соединиться, со своими. Циклоп и его приятель не знали, что их дружки, уже стремглав неслись прочь, думая, что на них напал целый отряд. Я водил луком, прицеливаясь то в близнеца, то в здорового громилу, каковым являлся Циклоп… И остановился на первом. Пришла его очередь последовать за братцем. Щелк тетивы прозвучал едва слышно — но последовавший затем рев боли и недоумения, остановил Циклопа на месте. Второй из братьев взмахнул руками и дико взвыл, хватаясь за плечо — моя стрела попала ему в ключицу, и, вероятно, пробила ту насквозь! Циклоп, надо отдать должное, не растерялся. Он вскинул самострел и наугад выстрелил — я едва успел увернуться! Ответной стрелой я мог бы пригвоздить его к скулившему напарнику, но, для исполнения задуманного, он требовался мне живым…

— Сука! Выходи! — Циклоп орал, прячась за дружком. Сам он старался не высовываться, ожидая, что в него полетят стрелы невидимого врага. Но я уже совладал с собой, и, не давая обоим покинуть лужайку, постепенно оттеснял бандитов назад, в прерии.

…Погоня длилась уже с пару часов. Циклоп уходил в степи — едва раздались дикие крики со стороны трав, он сразу понял, что дорога к поселку отрезана. С боку прогремел воинственный клич — Череп присоединился к загону двуного зверя и отсек его, с запада, от высоко растущих трав и оврагов, где он мог бы затеряться. Циклоп бросился на восток и очень скоро уперся в извилистое русло Змейки. Еще один крик, более звонкий, но не менее страшный, раздался позади — Ульдэ мчалась по нашим следам, размахивая луком, как настоящая фурия…

Бандит сорвался с берега. Он попытался зацепиться, но рука только соскользнула по стеблям травы и вырвала их с корнями. Самострел остался лежать на верху, у самого края. Но у Циклопа еще оставалась увесистая дубинка, закинутая на ремне за спину, и нож. Я спрыгнул следом. Он бежал по песку, выискивая место, где можно переплыть на другую сторону, но тут заметил, что на другой стороне выросла суровая и мощная фигура Стопаря. Однако, громила не собирался сдаваться. Оценив обстановку и поняв, что переправа сопряжена с опасностью быть подстреленным, он одним прыжком вскинул свою тушу на гребень обрывистого берега и кинулся в кусты. Я с лета выпустил стрелу — та впилась в землю под самые ноги бандита, и тот, от неожиданности, упал на колени. Выругавшись, он вскочил и повернулся ко мне, на ходу срывая с плеча дубинку. Его первоначальное удивление и растерянность быстро сменилась злорадной маской — он вспомнил, кто перед ним!

— А, ссученок… Старый знакомый! Зазря тебя Сыч не дал придушить — придется исправить ошибку!

Я, молча, выхватил меч — слова уже не требовались. Циклоп на голову превосходил меня в росте и ширине плеч, но мною руководила месть! Он резко взмахнул дубинкой — удар пришелся по земле, а я, наотмашь, перерубил рукоять его палицы возле самой ладони. Бандит выпустил обрубок из рук и выхватил нож, намереваясь метнуть им в меня. Клинок просвистел, цапнув по виску. Я присел и попытался достать его по ногам. Он успел отскочить и зло выплюнул:

— Что, падла, решил железкой своей попугать? Нет, мужик, это не так просто! Я сам твои кишки на кулак намотаю, и братве в лучшем виде предоставлю!

Он бросился на меня, кинув в глаза песок — успел захватить его в ладонь, пока опирался о берег. Наугад рубанув мечом, я попытался отразить нападение. Но песок и секундная оплошность сыграли свою роль — Циклоп ухватил меня за кисть и с силой рванул на себя и в сторону. Он тоже знал приемы… Я перелетел через него и упал навзничь. Зэк бросился на меня — я успел перехватить его ногой и вскинул массивное тело нападающего вверх. В итоге мы оба скатились с гребня обратно вниз, к водам Змейки. Бандит подхватил лежащую на берегу корягу и поднял ее над моей головой. Сучковатая дубина уже была готова опуститься, как в руку зэка впилась стрела — Ульдэ, стоя на колене на вершине оврага, спустила тетиву. Она уже прилаживала вторую стрелу, но я успел крикнуть, опережая выстрел:

— Нет! Живым!

Хладнокровие, а вместе с ним и какое-то спокойствие, до сих пор позволявшее мне контролировать ситуацию, вдруг ушло… Вся ненависть, скопившаяся за эти страшные недели крови и насилия, выплеснулась наружу. Я почти мгновенно вырвал правую руку из захвата, перехватил кисть у самого бандита, а второй, просто вырвал сук и отбросил его в сторону. Циклоп, с изумлением и яростью раскрыл рот — он не мог поверить, что кто-то, едва ли не вдвое меньше, способен одолеть его в рукопашной! Но я не оставил ему времени на раздумья — сам ухватил за ворот куртки и резко рванул через себя. Ната показывала кое-что, когда учила Системе, да и Череп не терял времени зря — а я старался быть способным учеником! Но Циклоп не зря получил свое зловещее прозвище — огромный как бык, сильный, как наш кузнец, он считался одним из самых опасных боевиков. И сейчас, когда увидел свой приговор в моих полубезумных глазах, защищал свою жизнь с яростью обреченного. Мы сцепились, как два остервеневших зверя. В ход шло все: камни, песок, зубы! Он вновь подмял меня под себя, превозмогая своим весом и физической силой, а я, ухватив его за горло, рванул в сторону, а пальцами другой руки, ударил, что есть силы, по глазам.

— Он мой!

Я еще раз отстранил Ульдэ, спустившуюся вниз и готовую пронзить его стрелой в упор. Ослепший на какое-то время, от удара, Циклоп поднимался на одно колено — я с размаху опустил ему на голову его же сук…

Он пришел в себя, когда мы вытащили его наверх и положили на черный мох, предварительно стянув руки за спиной крепчайшими путами из лиан-травы.

— Эй… — он прохрипел, вращая головой по сторонам. — Ты же честный фраер! Зачем бабу приплел? Давай один на один — как начали!

Вместо ответа я хлестанул его по зубам. Он захлебнулся и в бешенстве посмотрел на меня, на Черепа и Ульдэ, приводящей себя в порядок после долгой погони.

— Ты… Сука, что ты хочешь? Сыч узнает — тебе конец! И поселку твоему — тоже! Сдохнешь, падла! Всех на куски порвут! Живьем в землю закопают!

— Живьем — это интересно… — Мой недавний запал прошел, и я обрел возможность говорить спокойно. — Да пусть узнает, пора уже. Собственно, я и хочу, чтобы все ваши ублюдки — Узнали…

— Слышь… Отпусти… — Циклоп увидел, что наши приготовления не сулят ему ничего хорошего. — Отпусти! Я чем хочешь, я мамой клянусь! Уйду от Сыча в горы и в прерии ваши, гребаные, больше не сунусь! Я же в теме — вы одного уже пощадили! Валета, когда бабы корни собирали! Кончай!

— Нет, — я засунул ему в рот кляп из его же тряпья. Он попытался выплюнуть, и я жестоко врезал ему по челюсти, отчего голова мотнулась набок. А я выдохнул все, что во мне сдерживалось до этой поры:

— Не дергайся. Помнишь, девушку в лесу? Соней ее звали. Ты ее помнишь? Не имя — девушку? По глазкам твоим бегающим вижу — помнишь… А помнишь, что твой пахан, Сыч, говорил? Что я этого никогда не забуду! Он прав. Это не так давно случилось — я не успел забыть… Да и сколько бы, ни прошло — не смогу. Никогда. А такую память не мешало бы, чем-либо, разбавить… Он тебе тогда одолжение сделал — первым ее попробовать. Помнишь? Вкусно было? Очень? Сладко, наверное, невинную девочку на части рвать? Я тоже тебе одолжение сделаю — ты и сейчас, станешь первым. Но не так, как твои кореша, которые в поселке воют от ран, или, уже сдохли от наших стрел…