— Это точно — не охотники! И они, наверняка, готовы были нас встретить! Я все равно не смогу выбраться, иначе как через дверь. Целься в одного, а второго я пристрелю сам!

— Не выйдет. Их много! Элина сигнал подает…

Я прислушался. Точно, в лесу, как-то странно, кричала сорока…

— Уходи скорее!

— Поздно! Это, действительно — засада!

Я подбежал к выходу. Ната не ошибалась — от леса мы уже отрезаны бандитами. Они шли цепью от деревьев, не менее сорока человек. Рассвирепев, от сознания того, что нас так просто провели уголовники, я вскинул оружие и прицелился в ближайшего…

— Не стреляй! — голос Наты раздался над головой. — Впереди — пленники! Ты заставишь их рассеяться по лесу, и они найдут Линку! Не стреляй!

Ната едва успела меня сдержать, иначе, моя стрела впилась бы одному из бандитов в грудь.

— Они идут прямо сюда, значит, знают, что мы здесь! Но на крыше меня не видно, еще можно попытаться уйти через овраг! — Ната горячо зашептала сверху. — Этот дымоход нужно расширить. Помоги мне снизу!

Я вновь вбежал внутрь дома и, встав на пеньки, балансируя, принялся рвать руками дерн и землю, уже спрессовавшуюся за долгие месяцы…

— Скорее!

— Очень трудно. У меня не хватает сил!

— Дар! Родной мой! Скорее!

Стиснув зубы, я стал рубить неподатливую крышу ножом.

— Эй, охотники!

От неожиданности я вздрогнул…

— Мы знаем, как вы шли сюда! Разговор есть!

— Ты все?

— Нет…

Бандиты снаружи зло и громко стали совещаться меж собой.

— Ты что, немой?

Я спрыгнул на пол — на то, чтобы проделать отверстие, требовалось слишком много времени…

— Ната, уходи одна! Если я попытаюсь выскочить на крышу, они бросятся в погоню. Я их постараюсь задержать, а ты за это время успеешь скрыться и найдешь Элину! Нет, не возражай! — я не дал ей сказать и слова…

— Ты выйдешь, нет? Или нам опять дом поджечь?

— Выхожу!

Они замолчали. Сыч, — я узнал его голос! — что-то приказал, послышался топот множества ног… Я увидел, как к дому приближаются не менее двадцати уголовников. Это еще не весь отряд — среди деревьев, мелькало еще множество фигур, около трех десятков. Если принимать бой — мы не продержимся и минуты… И тогда, Элина, увидев с дерева сражение, импульсивная и решительная, не выдержит и примет в нем участие. Не один — несколько бандитов будут убиты, прежде чем они схватят ее, или Нату. Но их слишком много, и, когда девушек схватят…

— Давай, не томи! Выходи из дома!

— Хорошо.

— Дар! — Ната отчаянно зашептала в отверстие на крыше — Мы бы успели…

— Нет. Ты не должна попасть им в руки. Ни ты, ни Элина. Позади дома овраг, а в нем — вода. Если разбежишься, прыгнешь — попадешь прямо в нее. Там глубоко! Прыгай!

— Дар!

— Ната — любимая моя, уходи! Уходи!

Люди Сыча спешно подходили все ближе. Стало ясно — они уверены, что нам некуда деться. Но они не учли, что маленькая, легкая Ната, способна на рискованный прыжок, чуть ли не в пропасть! Бандиты остановились. Я заметил, что они настороженно поглядывают по сторонам, видно, сами опасаясь засады. Сыч и еще человек пять встали недалеко от входа, рядом с трупом убитого ребенка. Они прикрывались, как живым щитом, человеком со связанными руками. Я узнал его, это был тот самый мужичок, которого Борода приютил у себя.

— Эй!

Сыч поставил ногу на тело мертвого подростка и махнул рукой.

— Оглох? Видишь, мы без арбалетов! Так что, давай, дергай из берлоги — побеседуем!

— Давай, побеседуем… О чем, Сыч?

Он обошел труп и стал приближаться, но замер, увидев, как я встал в проходе, и, подняв лук, направил стрелу в его сторону.

— Опусти оружие… Мы пришли на переговоры, разве не видно?

— Вижу… Как вы с Бородой поговорили. И, с его сыновьями. Девушек, по-видимому, тоже на особую беседу увели?

— Кто тебе сказал, что они мертвы? Они у нас. Если хочешь их увидеть — положи лук, а я тебе их предоставлю!

— Я не верю тебе, — я старался выиграть время для Наты. — Всюду, где ты появляешься, льется кровь! И я не знаю, почему я до сих пор не убил тебя, подонок…

— Хавалку прикрой! И вежливости поучись! — он осклабился. — Ты думаешь, как бы после этого твой жалкий форт не разнесли в клочья, вместе с его обитателями! Так? Так! Вот и продолжай думать также, и мы договоримся… Но, если не опустишь лук — я дам знать! — и девкам этого отшельника перережут глотки! Теперь веришь?

— Приходится…

Мне пришлось подчиниться — Сыч вполне мог осуществить свою угрозу. Девушек мертвыми мы не видели, значит, они действительно у него в руках. Опуская лук, я клял себя последними словами…

— Кидай его мне!

— Нет.

— Ну, тогда… — он обернулся к лесу и поднял руку.

— Стой!

Я, скрепя сердце, снял колчан и ножны с мечом и, размахнувшись, забросил их на крышу дома. Сыч проследил за полетом моего оружия и вздохнул.

— Ну ладно, пусть так… Ша, мальчики, без шухера. А ты выходи… На свежем воздухе потолкуем.

Он подошел ко мне и уселся на пенек, предварительно смахнув с него окровавленный лоскут.

— Намусорили, понимаешь…

— О чем толковать будем?

Я ждал, скрестив руки и не упуская из виду его телохранителей.

— Смелый? Бывает… — он усмехнулся. — Да все о том же… Сколько раз я тебе уже дружбу предлагал? И не упомню… Ну, да ладно. Мое предложение все еще в силе. Правда, кое-что, изменилось. Ты не задавал себе вопроса, почему живой, до сих пор? И форт твой долбанный, не сгорел пока? Мне проще тебя просто задавить, и этим решить все проблемы. Только, расклад другой. Ты мне живой нужен. Удивлен? Сейчас поясню… Я тебя долго просчитывал, уверен, что не ошибся. Ну что толку, в твоей смерти? Опять найдутся умники, готовые лезть на рожон, за идею… А зачем мне головная боль? Вот если все узнают, что самый вольнолюбивый из их своры, стал исполнять мои приказы… Как считаешь — подействует? Правильно! Кончится на этом, все ваше сопротивление! А сломать тебя — это, как два пальца обоссать. Сейчас убедишься… Пока — предварительные условия изложу! Будешь мне в поселок поставлять каждые две недели, по три туши крупного скота. Или, по десять — мелкого. Это — типа штрафная норма. За то, что так долго долину, без моего разрешения, топтал. Потом снижу — я отходчивый! А кузнец — прямой дорогой назад, в поселок. Там его кузница дожидается, пусть за дело берется. Мне оружие нужно… и вообще — хрена ли, прятаться? Пусть все идут!

— Ты ничего не перепутал? Это твои шестерки пусть по степям бегают. Да им и полезно, брюхом по траве поелозить — меньше времени на беспредел останется! Я не слуга, а ты — не господин!

— Дерзить изволите… — он, не спеша, потянулся в карман и вытащил трубку, выточенную из дерева. — Жаль. А я-то, думал, понятливый… А слугой будешь. Ты что, тля, не видишь? — он обвел лес рукой. — Порядки теперь, новые! Это вы прежде так жили, без меня! А со мной — по-другому! Я, знаешь ли, как-то не привык за всякими мохноногими бегать — не по ранжиру такая честь! Хоть ты и выкобениваешься, а власть в долине — моя! И вот вы все, где находитесь! — он сжал кулак. — И ты, не исключение. Думаешь, до сих пор жил спокойно, так и дальше будет? Нет, паря… Это я присматривался, пока… Я про вас всех, все знаю — и сколько, и где, и кто. И про дружка твоего, у которого крыша поехала, тоже. Надо же, удумал в индейцев играть, да еще всерьез? Ну да не о нем речь, хотя, и про него не забуду! Я тебе разрешил жить — козявке сраной… до поры, до времени. Это не блажь моя, а расчет. В долине, слухи ходят, мол, ты — авторитет. Это, как так? Без сходки? Без коронования? Не заслужил! Но, с другой стороны — оно и к лучшему! Пойдешь на поводке — стало быть, за тобой и другие потянутся. А ты пойдешь! И не думай, не сверкай зенками — скоро убедишься, что я с тобой не шучу, нисколечко. Кстати, баб твоих не требую, хотя мог бы. Говорят, есть там у тебя одна, уж больно смазливая? Я разглядеть, в тот раз, не успел…

Я смотрел на его самодовольную физиономию и начинал понимать — Сыч заранее приготовил все нужные средства убеждения…