— А что, непонятно?

— Не очень.

Он осклабился, но сыпать мудреными выражениями перестал…

— Ладно… Давай, следак, спрашивай, чего хотел.

Я собрался с мыслями и задал первый вопрос:

— Откуда вы пришли?

— Из горы… — он скучающе посмотрел вдаль…

— Из какой горы? — я на миг опешил. — Вернее, как горы? Через перевал?

Он указал на виднеющиеся вдалеке вершины:

— А оттуда… Из какой именно — черт его знает. Это Сыч все примечал. Нам как-то, не до того было. Радовались, что вообще, на свободу вышли!

— А поподробнее нельзя?

— А что поподробнее? Ну, вышли и вышли…

— Нет, — я старался оставаться спокойным. — Так не пойдет. Расскажи нам все точно. Почему из горы, что это означает? И, на будущее — ты, по-моему, нас неправильно понял. Я ведь не собираюсь шутить, земеля… Ты слышишь меня? Или, так и будешь на небо пялиться? Так мне все равно, кого из вас спрашивать! Только тот, кто много будет умничать — пойдет на корм зверям. Видел уже, кажется? А мне недолго это устроить. Говори все подробно и не увиливай.

Он хмуро отвернулся и бросил:

— Сыч нас порешит, если правду скажем. Какая разница…

— Может быть. Но Сыч — где еще… А я — здесь. Хочешь жить сейчас — говори! А потом, можешь катиться на все четыре стороны. И необязательно — к своим. Понял?

Он на несколько секунд задумался, потом решительно мотнул головой:

— Обещаешь, что резать не станете?

— Обещаю.

— Хорошо. Все скажу. Все одно — назад ходу нет… Работали мы там, усекаешь?

— В горе?

— Под ней. Туннель били, или шахту, точно никто не знал. Долго работали, годами! Еще до меня начали строить, а я там два года чалился. Солнца не видел! Говорят, его еще при прежних, начинали! И, кто туда попадал — больше на свет не выходил… Жутко секретная шахта! Настолько секретная, что даже старожилы ничего не знали. А зачем — мне не ведомо. Туда всех свозили — кто из самых-самых… ну, по срокам. И смертников — тоже. Кто под пожизненную попал. Все знали — назад хода нет. Потому как никто ничего знать наверху не должен! Так и жили, внутри. И тюрьма, и работа — под горой. Туда самых бешенных, со всех зон собирали — это, как вышка считалась. Вроде не расстрел, а вместо него. Ну и серых, конечно, хватало.

— Каких серых?

— Из мужиков. Кто по большим статьям попадал. Не по нашим, а типа — убийство на почве ревности, или спьяну завалил кого… Но не меньше пятнашки! У кого срока конкретные, так, чтобы дома уже не ждали. Но в основном все же блатные. В законе. Но среди нас, тоже свои паханы есть. Они в черное рядятся. Как Сыч, или Грива, он же Грев, ну там, Бес тоже… Всех вместе — не меньше, чем с полторы тыщи! Да еще охрана, обслуга там, начальство…

— И где все остальные?

— Известно — где… Там и остались. Вместе с теми, кто сразу загнулся. Слабые да увечные вовсе не выползли. И из вертухаев — никого. А кто уцелел, тех Сыч на ножи поставил. В отместку, за прошлое…

— Понятно. А как все это, было — можешь рассказать?

— Как? — он почесал себе переносицу связанными руками. — Да как тебе сказать… Я на смене был, в забое. Все трещать стало, рушиться. Думали — кранты. Но потом стихло. Кого-то придавило, а кто и вылез потихоньку. Метан, говорят, попер из щелей. Взрывы были. Много. Только у нас какой метан? Шахта, не угольная. Проходку вели, а куда, я уж говорил, не знаю. Зам-нач шахты — мужик суровый, но с башкой, он всегда заставлял на подобные случаи учения проводить. Хоть из-за них и план летел… Вот они и вышли, вроде, как к месту. Благодаря ему и спаслись, кто в первые минуты не загнулся. Потом фонари нашли, аварийные склады вскрыли — тем и держались. Камеры, где вторая и первая смены сидели, пооткрывали. Но не все. Большинство присыпало, а откапывать никто и не стал. Отсек, где начальство, да автоматчики — тот полностью завалило. Там же и вход-выход остался… Ворота стальные, на шарнирах. Хоть все вместе впрягайся, все равно, не сдвинуть. Да и не добраться до них. Хорошо, один из серых, раньше горным инженером вкалывал. Посмотрел, куда да как, расчет сделал — вот по нему кайлами и били полгода, если не больше, пока на свет не вышли. Там ведь темно — времени счет никто не вел. Хорошо, воздух откуда-то поступал, иначе бы задохнулись все. Ну, вода тоже просачивалась. Даже один раз потоп был, тогда человек с пятьдесят утопло…. Вот так и жили, как крысы в подземелье.

— Больше полугода, говоришь… — я кивнул чуть усмехнувшемуся Черепу. — Плохо у вас с определением времени, это верно. И сколько так продержались? На что рассчитывали?

— А пока жрачка оставалась — на нее и рассчитывали. Там такую охрану Сыч поставил — черта лысого, кто пройти бы смог! И батарейки там же хранились, какие-то хитрые — по три недели кряду могли работать. А Сыч тем временем — он как самый авторитет среди наших — остальных подминал. В темноте да с голодухи, на все соглашались, лишь бы вылезти.

— А когда вышли, что решили?

— А ничего. Кто уйти хотел — далеко не успел. Сыч всех несогласных передавил как котят. Еще внутри. Самых первых, это обслугу — у зэков с властями вражда кровная. Кто-то из уцелевших пытался рыпаться, да против сотен не попрешь. Всех порешили. У него мордоворотов хватает… Ну а потом, когда пробились, прикончили остатки еды и вниз, на луга. Мы ведь не ожидали, что так получится — никого нет и свобода… Хотели просто в леса податься, а там и куда подальше, за кордон. Да обломались сразу… Из горы вылезли — в ущелье угодили. Стены что стиральная доска, только вертикально поставленная. Кто пытался влезть — башку потерял и только. Но места много… и живность имелась. Вода свежая, воздух. Там первый раз оленей увидали — с двухэтажный дом!

— Это тебе со страха привиделось… дальше говори!

— Да нет, точно! Огромные, не подступишься. Ну да наши умельцы из чего попало, самострелы сделали, все скопом набросились — и завалили одного. Но и своих парочку потеряли… их на рога эта махина как блох подняла! Потом мясом обжирались, пока вонять не стало.

— Дальше что? Как сюда попали?

— Да как, как… Так. — Пленник помрачнел, сообразив, что дальнейший рассказ выведет его повествование на новый, более неприглядный уровень. — В ущелье хоть и спокойно жили, но Сыч метался, как зверь в клетке. Мы ведь боялись — вернутся охранники, и за тех, кто в забое остался да под завалами, нас к стенке поставят! Но время шло… и никого. А земля тряслась — вот однажды в ущелье скала и рухнула. Ну, и…

— Проход появился?

— Ну да. А вертухаи — нет. Сыч быстро все сообразил — и что с землей что-то неладно, и что прежней власти в помине нет. Кто-то в разведку сходил — приволокли девку за волосы, от нее много интересного узнали. Потом, правда, чтобы не сбежала…

— Ясно. И тогда он решил заменить собой всех прежних. Старо, как мир.

Я повернулся к Черепу, до того не проронившему ни звука:

— Ну что, ты слышал. Теперь многое стало понятным.

— Не совсем, — Череп склонился над пленником. — Это все были вопросы. А допрос — только начинается. Сколько человек в банде? Где база? Что ели, пока в долину не пришли? Какое оружие?

Зэк искоса посмотрел на угрюмое лицо охотника.

— Сокращать нас будете? А ты ведь слово давал… А там мои кореша, между прочим.

— Не думаю, что уж очень дорогие, — спокойно промолвил я. — Не заметил я, что ты особо их жалуешь. Да и не о том речь. И слово, я тебе давал, не всем сразу. А теперь отвечай — мой товарищ, как видишь, шутить не любит.

— Нас всех где-то с сотню… нет, верняк больше. Точно не знаю — под землей вместе никогда не собирались. А в ущелье Сыч людей сразу располовинил, одной толпой не держал. Много народу… Сыч всех на отряды разделил и по долине отправил. Большая часть — теперь постоянно в поселке этом. Тут все собираются, и все, что собрали, в Клан несут. Это так у нас место зовется, где он решил базу строить. Там обычно не меньше двадцати урок — это верняк. И Сыч часто там же — он редко, когда ущелье покидает. Мы на эту дыру наткнулись, пока по горам скитались. В долину вашу, не сразу вышли… Месяца три, наверное, возле лаза кантовались, пока не поняли, что здесь что-то не так… Ребят вниз посылали — одни вернулись, другие — нет.