Я старался запоминать все, что вижу — у меня возникла мысль нанести эту пройденный путь на карту. Ната, наблюдавшая за моими потугами, взялась помочь. Она прекрасно рисовала, и у нее выходило гораздо лучше. К тому же, глазомер моей подруги оказался точнее моего…

— А до тех скал — еще не меньше двух часов хода!

— Да? А я думаю — все пять.

— И зря. Считай — мы прошли от завтрака и до обеда, почти не останавливаясь — и где те холмы, возле которых хотели устроить стоянку? Их даже не видно, а ты говоришь — пять часов!

— А при чем тут эти холмы?

— Если бы мы их видели, то это означало, что до них еще ближе, чем ты думаешь. А раз их не видно — значит, гораздо дальше. А мы, если бы ты постарался запомнить, делаем в один переход не меньше пятнадцати километров. Сам заставлял меня шаги считать! За весь день проходим около сорока, а то и сорока пяти — если идем спокойно, не торопясь и без приключений. Ну, и по ровному… Вот и считай! А те скалы — они ближе. Если не веришь, вернись, и убедишься, что я права!

— Ну ладно, ладно, разбушевалась… Пусть так.

Ната упрямо вскинула голову, но я со смехом сжал ее в объятиях.

— Пусти! Сам говорил — не расслабляться в переходе.

— С нами Угар. Он спокоен. Была бы опасность — предупредил. Да и я, пока еще не слепой… Здесь, вообще, незаметно подойти очень сложно.

Пес, на самом деле, невозмутимо наблюдал за нашей возней, не делая никаких попыток вмешаться. Он уже давно избегал подобных поединков — когда мы, шутя и забавляясь, старались побороть друг друга. Угар понимал своим звериным мозгом, что способен ненароком зацепить в игре своими страшными клыками, а его укус, даже нечаянный, мог переломить кости, как щепку… Прежний щенок исчез — с нами бродил чудовищный зверь, один вид которого мог вогнать в ступор большую часть жителей долины…

Возле самого подножия скалы оказалось сухо — камень защищал большой участок от ветра и брызг, приносимых им с реки. Ната, вскинув голову, рассматривала скалу, шепча что-то губами…

— Ты что?

— Здесь можно попробовать подняться… Я смогу!

— В другой раз. Предпочитаю иметь свою женщину целой и невредимой.

Она упрямо отвернулась.

— Не сейчас, Ната. Скоро стемнеет — о каком подъеме может идти речь?

— Мне кажется, что там есть небольшая площадка. Мы бы могли туда забраться и переночевать!

— А Угара оставим одного?

Она смутилась.

— Нет, родной мой… Конечно, мы останемся с другом хоть в ночь и в стужу…

— Хорошо, — просто ответил я.

Мы приготовили ужин, расстелили одеяла, и Ната, чуть смущаясь, обвила мне шею руками… Угар поднялся и отошел поодаль. Он уже привык, что мы почти каждую ночь, подолгу возимся под одеялом, и не мешал.

Вдоль берега реки шли еще два дня, и к вечеру последнего остановились на ночлег у подножья Предгорий — так эту местность нам назвал Сова. Здесь было преддверие настоящих гор, где равнины долины резко вздымались вверх, образовывая многочисленные холмы, каждый из которых был несколько выше предыдущего.

С самого утра Угар беспокойно метался по всему плато, где мы ночевали. Он порядком нам надоел и Ната, обычно никогда не повышающая на него голос, слегка прикрикнула. Угар обиженно рыкнул в ответ, но, посидев пару минут неподвижно, снова вскочил и, изменив тактику, просто принялся стаскивать с нас одеяло.

— Да что с тобой? — поведение пса меня насторожило — Угар никогда не стал бы вести себя так, не будь на то особой причины.

— Он что-то чует… Встаем. — Ната выскользнула из-под теплой шкуры, заменявшей нам одеяло.

Я несколько секунд любовался ее нагим, тоненьким, стройным и очень изящным телом. Она укоризненно и смущенно произнесла:

— Дар… Ну, ты как мальчишка, в самом деле!

— Все, все! Встаю…

Я соскочил с постели. Ната, увидев мою собственную наготу, деликатно отвернулась. В отличие от меня… Я мог часами ласкать ее при любом освещении. Она все еще смущалась и до конца раскрепощалась, только когда я полностью гасил коптильни. Уже не одна неделя прошла, с тех пор, как она пришла на мое ложе, но мне казалось, что это случилось только этой ночью — я никак не мог ею насладиться… Угар недовольно заворчал, нетерпеливо помахивая хвостом возле сложенных мешков.

— Все, все! Сговорились, понимаешь ли…

Я быстро натянул на себя подарок Наты — связанный свитер, поверх него — анорак с укороченными рукавами и подпоясался своим неизменным поясом, с нашитыми на нем карманами. Ната, уже полностью одетая, протянула мне лук и колчан. Сама подняла с земли излюбленное оружие — облегченное копье, а дротики, связанные пучком, забросила за спину. Лук и стрелы она предпочитала меньше, но носила, как и я. Все это составляло значительный вес. Но в прерии, вдали от безопасного подвала, пренебрегать оружием не следовало никогда… И мы слишком часто убеждались в этом.

— Поедим на ходу. — Ната протянула мне свернутую лепешку с куском холодного мяса. — Угар нервничает.

— Хорошо.

Мы направились к возвышенности. Она находилась южнее нашей стоянки. Пес разом взобрался на вершину и устремил свой взгляд куда-то на юг. Мы быстро последовали за ним.

— Ну? Что ты там увидел? — я слегка потрепал его по холке. Угар передернул головой, показывая, что он не расположен сейчас к ласкам. Серьезность собаки мне не понравилась, и я устремил свой взгляд туда же, куда смотрел пес. То, что мы увидели впереди, заставило нас с Натой тревожно переглянуться. Много выше нашего холма, где-то среди высоких скал, поросших деревьями, тоненькой струйкой вздымался дымок…

— Пожар?

— Нет, — с меня слетела вся утренняя веселость. — С чего бы? Солнца как не было, так и нет. Со вчерашнего дня все облаками затянуто… То есть, от его лучей загореться не могло.

— Тогда, из-под земли… Мало ли мы видели таких выбросов?

— Угар бы зря нас не стал тревожить. Он тоже встречался и с гейзерами, и с подобными явлениями. Нет, Ната. Это — люди…

— Мы можем просто их обойти, если пойдем вдоль берега, как и собирались раньше!

— Можем… И нам до них еще очень далеко. Или — высоко. Как и им… Но почему пес так настойчиво хочет пойти именно туда?

— Я не знаю.

— И я не знаю. Но не доверять ему, оснований не вижу. И…

— Твое предчувствие, да?

— Да.

— Мы должны туда пойти?

Я посмотрел в глаза Нате:

— Не уверен, что именно так…

Мы оба посмотрели на Угара, нервно перебирающего лапами. Мне и самому хотелось узнать — кто это мог быть, так далеко от поселка и тех становищ, про которые рассказывал нам Сова? Но следует ли это делать? Встречаться, например, с уже упоминавшимися «амазонками», я вовсе не желал — кто знает, что у них на уме, и как они посмотрят на нас с Натой? Сама же она тоже не отводила глаз от этой тоненькой струйки дыма…

— Если помнишь, один раз, такой вот след от костра, помог мне найти одну известную особу…

— Если помнишь, во время того путешествия, нам пришлось от кое-кого, потом, усиленно убегать! Но, раз ты так видишь — решай!

Мы шли очень быстро. К концу дня было преодолено расстояние, на которое раньше нам потребовалось бы затратить вдвое больше времени. Небольшой перерыв на отдых — давно научились при необходимости спать всего по три-четыре часа — и снова в путь! Так, шагая почти без остановок, мы подошли к подножию, где начиналась нескончаемая цепь холмов, покрытая густой и мощной стеной угрюмого и мрачного леса. Он уже совсем не походил на тот, который мы прошли накануне. Здесь деревья росли намного ближе друг к другу, а кустарники и молодая поросль между ними, образовывали непроходимые заросли. Где-то за ним, выше, были те, кто разжег костер, чей дым мы увидели на нашей стоянке. Не то удивительно, что мы его заметили, а то, как отнесся к этому наш пес… Но я уже привык доверять его интуиции — Угар доказал нам это не единожды. Что-то такое было в том краю, что так заинтересовало могучего пса. И своей… Только как ее объяснить?

— Не суетись. Отсюда мы все равно ничего не увидим. Положимся на Угара, он приведет, куда нужно.