Ната покосилась на меня недоуменно.

— Я не о том…

— ?

— В этом лесу… Тут могут водиться змеи?

— Ах, вот оно, что… Не поручусь… но, вряд ли. Таких гигантов, что попался возле Исполинов, не может быть много. Скорее, вообще случайность… отклонение от нормы.

— Ну да, отклонение. Если сейчас все стало отклонением — то конечно…

Сарказм Наты и ее опасливые взгляды на лес заставили меня остановиться. Не прислушаться ли к ней сейчас, пока мы не углубились в эти дебри настолько, что обратно можем и не вернуться? Сомнения развеяла сама девочка…

— Идем, родной мой. Ты прав. Будь их так много — они уже истребили всех оставшихся людей. Что им стоит убить человека, если даже собака, и та, способна разорвать мужчину в одиночку? А змей… Ты сам ощутил его силу и размеры. Мне тоже кажется, это практически единичные случаи. Природа экспериментирует… Если можно так выразиться.

— Идем?

Ната вздохнула:

— Идем. Не знаю, почему… но у меня такое ощущение, будто тебя толкают в спину. Ведь так?

— Ну… Да, типа того. Не могу объяснить.

— И не надо. Твоим предчувствиям нужно доверять, я помню.

Я кивнул. Ната, успокоив сама себя, продолжила за спиной:

— Хорошенький эксперимент. Надеюсь, ты прав… Может, этот действительно получился один? Ну, вроде как, попал случайно под излучение и выжил, в отличие от своих сестер и братьев!

Я на ходу пожал плечами:

— Может. По крайней мере, ни с его сестренкой, ни с братцем мне вовсе не хотелось встречаться… Кстати, об излучении. Это, все-таки, только предположение Дока. Не лишенное логики, конечно. Но и не факт.

Мы стали придерживаться юго-западного направления — забирали все круче и круче в чащу, намереваясь в дальнейшем выйти к Синей реке. Заблудиться не боялись — все-таки, с нами находился Угар, способный вывести обратно благодаря своему нюху. Кроме того, как не велика долина, но она пересекалась на западе рекой — пройти мимо невозможно. Мы стремились подняться по ней выше тех мест, где повернули к поселку после встречи с индейцем.

В лесу никто не тревожил — вряд ли из-за отсутствия крупных животных, просто наш небольшой отряд представлял собой достаточно серьезную силу, считаться с которой приходилось даже крупным хищникам. Пару раз пес угрожающе зарычал на заросли, но я сдержал его порыв кинуться вглубь кустарников — плохо знакомые с обитателями этих мест, мы не хотели ввязываться в ненужную свалку. Следов гигантского змея не встречалось, но Сова упоминал про какого-то кабана… Я мысленно сопоставил его прежние и возможные размеры… Предупреждение индейца воспринималось куда как серьезно… Кроме того, в густых кронах мелькали неясные тени — и их обладатели вполне могли оказаться прежними рысями, что тоже не очень-то успокаивало. Зато волков, по его словам, здесь не водилось, или же, сейчас было не их время. Угар еще не раз срывался, заинтересованный доносившимся шумом и треском сухих ветвей под чьими-то копытами — лапами? — но мой строгий окрик заставлял его держаться поблизости.

Лес казался странным… И не только деревьями. Более всего он напоминал непомерной высоты траву, вроде той, какая росла в прежние времена, на каком-либо заброшенном участке. Только размер этой «травы» был более чем далек, от прежней. Она разрослась до величины одноэтажного дома, вызывая удивление и интерес. Попадались лопухи — куст, листом которого запросто можно укрыться как одеялом. Мы переночевали в корнях одного подобного гиганта, а рано утром продолжили свой путь. Деревья становились все реже, их сменил высокий кустарник, тот — пучки жесткой и очень крепкой травы, высотой почти в рост человека. Из-за постоянно встречающихся на нашем пути подъемов и спусков — следствие все той же катастрофы, превратившей ровную землю в подобие какой-то бесконечной, застывшей волны — мы потратили на дорогу почти четыре дня. И, не имея возможности для обзора, даже не заметили, как лес внезапно закончился. Он, словно оборвался по всей своей границе, и мы сразу ощутили дуновение чистого ветра и запах воды, доносящийся оттуда, куда стало садиться солнце. Пахло свежестью, тиной, дождем — все признаки Синей… Мы еще не видели самой реки — от кромки леса и до нее было не менее десяти, а то и двадцати километров. Все это пространство занимал низкорослый кустарник и трава, в которой иногда мелькали спины некрупного зверья — вроде пробегавших кролов и джейров. Мелькали и более крупные тени. Вглядевшись, мы оба решили, что это те самые пресловутые кони, чей образ послужил для оберега, подаренного Нате.

— Какая она широкая…

Мы стояли на возвышении, рассматривая бурное течение мчащихся мимо нас вод. Река несла обломки деревьев, упавших в нее высоко в горах; листву, мусор, вкрапления мутной, желто-коричневой взвеси — размытые глинистые берега. Кое-где, заметили и полуразложившиеся тушки животных, видимо, попавших в реку, еще в верховьях… На наших глазах одна из них вдруг дернула лапками, вскипел водоворот, и тушка исчезла в пучине.

— Видел?

— Да. Вот потому мне и не хотелось ее пересекать. Предпочитаю горы… Ты говорила, что бывала в них, так?

— Пару раз. Очень давно… В детстве.

Ната говорила без тени жеманства, я понимал, что сейчас она считает себя уже далеко не ребенком… И это соответствовало действительности.

— В кемпинге. На лыжной базе. Папа учил меня ездить на горных лыжах. У него хорошо получалось, а я постоянно падала, не могла устоять на ногах и плюхалась носом в снег!

— Я тоже не умел… пару раз пробовал — не получилось. Нужно заниматься этим целеустремленно, а возможностей не имелось.

Мы умолкли — течение реки завораживало, и говорить о чем-то, постороннем, не хотелось. На той, далекой стороне, лес, закончившийся здесь, продолжался. Там он подступал совсем вплотную к берегу, склоняясь к воде деревцами.

— Она стала еще шире, кажется…

— Нет. Откуда столько воды?

— С гор, наверное… раз она такая, быстрая.

Я посмотрел на юг, туда, где краснели вершины, ставших гораздо ближе к нам, остроконечных пиков. Весь массив извилистым хребтом, протянувшийся с запада на восток, высился перед нами, преграждая все видимое пространство своей могучей мощью, от берегов реки и до далеких рубежей, где долина кончалась.

— Что там?

— Сова говорил — пески… Отравленные.

— Как это?

— Вроде как, прошла волна от ядерного взрыва, насчет которого столько сомнений. Был он, или нет — туда точно что-то упало, после чего всю долину трясло, как в качалке. Док сказал — все заражено, и бродить там, не следует. Облучение…

— Облученным один раз, следует ли опасаться второго?

— Я тебе еще раз говорю — это все только фантазии Дока… И наши, кстати, тоже. Сова утверждал, что там водятся жуткие существа, с которыми лучше не встречаться, вроде, громадных скорпионов и сколопендр. Если это так — я постараюсь последовать совету и обходить ту часть долины, как можно дальше.

Вдоволь наглядевшись на воду, мы, наконец, собрались с духом, и пошли дальше по холмам, простирающимся вдоль берега далеко на юг, к самому предгорью…

Местность почти не менялась, только становилось заметнее, что берег слегка приподнимается, а река становится ниже и еще быстротечней. Долина отсюда просматривалась хуже — все закрыл собой, пройденный нами, лес. Он словно преследовал нас и одним своим краем тянулся к реке. Теперь лес не казался разноцветным — лучи солнца, осветившие его сверху, превратили деревья в однотонный, бурый массив. Тут же, неподалеку, река делала небольшой изгиб. Мы как раз подошли туда, где волны с силой били о каменистый берег, круша своей мощью подмытые валуны. Рядом встретилось очень красивое и удобное возвышение, плавно подходящее к двум высоким, одиноко стоявшим, скалам. Одна из них на самом берегу, а вторая, чуть пониже первой, торчала в воде, в нескольких метрах от берега. Между ними, с ревом и гулом, проносился поток, поднимая ввысь фонтаны брызг и взбитой пены. Место идеально подходило для стоянки — во все стороны хороший обзор, и никто не смог подобраться бы незамеченным. Один только путь, по которому можно подойти, скрываясь за камнями — вдоль самого берега, по нему, собственно, мы и пришли. На вершине плато мы не заметили никого, кто мог бы составить нам конкуренцию, за обладание этим прекрасным местом. Отсюда до границы леса казалось намного ближе — вероятно, не более часа ходьбы. Впрочем, это уже был «наш час» — прежние нормы не шли, ни в какое сравнение с тем, на что мы стали способны теперь…