— Да хоть бы и так! Не твои!

— Да. Не мои. И ни его, — я указал рукой на Сову. — Они ничьи. Пока. Но, если кто-то сильнее вас объявит их своими?

— Кишка тонка! Объявит… пусть только попробуют!

— А если попробуют? Вы сейчас хотите объявить озеро и все берега возле него — своими. Своими настолько, что не будете допускать к ним никого из пришлых! О последствиях не думали? После этого, уже вас не пустят в леса и степи! Вы что, хотите вражды с людьми всей долины? Кому это нужно?

Ответа не последовало, но все, как по команде стали поворачиваться в сторону Святоши и его людей… Он зло прорычал с места:

— Чужаки — это чужаки! А земля возле озера — наша земля!

— А вся долина — чья? У тебя поехала крыша, Святоша? Или молитвы к небу необходимо подкреплять кровью? Кому еще хочется воевать? Вы что здесь, все с ума соскочили? Или вам мало тех смертей, которые произошли полгода тому назад? Вместо того чтобы вместе истребить хищников и пытаться, хоть как-то, устроить нормальную жизнь, вы собираетесь последовать призывам этого новоявленного святого? Мы здесь все — граждане одной страны! Возможно, ее больше не существует — но мы то, остались?

Толпа молчала. То, что кровопролития не произойдет, уже стало ясно всем. Но праздник был необратимо испорчен… Понемногу люди стали рассеиваться: кто к озеру, кто, оглядываясь на остающихся, в сторону многочисленных тропок, ведущих прочь от поселка. Святоша, увидев, что жители не поддержали его, тоже покинул площадку вместе со своими сторонниками. Последними ушли мы с Совой, и Чером с Шейлой, все еще нервно оглядывающейся по сторонам.

— А ты ничего, парень! Говорить складно умеешь!

Громадный молодой мужчина, слегка заросший черной щетиной, дружески хлопнул меня по плечу:

— Я Бугай. Ты не удивляйся — это мне Сова имя такое дал… По росту. Другие не прижились. Вижу, чистенькие вы оба — значит, следите за собой. Уважаю! Правда, сам бреюсь редко — нечем. Бритву, где возьмешь? Стеклышком пробовал, как-то несподручно… В моих лапах разве оно уцелеет?

Он с таким сожалением посмотрел на свои большие пальцы, что я не выдержал и улыбнулся.

— Бритвы у нас нет. Но, в следующий раз постараюсь принести… Если у вас здесь сам праздник не отменят!

— Святоша, что ли? Дурит народ, монашек… Все возможно. Но я не с ними! И батя мой, против — ты его уже знаешь! Мне вражда с пришлыми, ни к чему! Мир?

— Мир!

Мы пожали друг другу руки, и он еще раз хлопнул меня по плечу, отчего я едва не присел — такой тяжелой оказалась рука этого здоровяка!

— Бугай! Искалечишь человека! Остынь!

К нам приблизился Стопарь. Одного взгляда на них оказалось достаточно, чтобы понять — эти двое являются кровными родственниками. Оба громадные, широкоплечие, очень сильные и уверенные в себе. Стопарь тоже протянул мне руку.

— Вовремя ты влез… Сова, конечно, прав, да только здесь надо по-другому. Святоша только и ждет повода, чтобы драку учинить. Ты своего друга одергивай — это не его прерии. Могут и нож в спину всадить. Чую, еще прольется кровь на этой полянке…

Когда толпа окончательно рассосалась по своим делам, Черноног и его спутница подошли к нам с Натой. Охотник протянул мне руку.

— Друзья Белой Совы — наши друзья!

Шейла выразительно посмотрела на меня и Нату. Я ответил:

— Друзья индейца прерий — всегда желанные гости в жилище Дара и его жены. Приходите вместе с Совой к нам в гости, в город!

Черноног покачал головой и сделал недвусмысленный жест:

— Путь в город долог и опасен… Зачем вы там живете? Здесь, в прерии, лучше — есть добыча, есть люди… И нет тех, кто погиб в те дни. Вас не гнетет такое соседство?

Шейла незаметно толкнула его в бок, но мы с Натой только улыбнулись.

— Нет. Их не видно под завалами и землей. А те, кто был на поверхности… о них уже позаботились крысы-трупоеды. Кроме того, бояться нужно живых, как мы сегодня убедились. Часто такое здесь происходит?

— Нет. — В разговор вмешался подошедший Сова. — Обычно все проходит спокойно. Бывают споры, но до открытых столкновений никогда не доходило… До сегодняшнего дня.

— Какая муха укусила Каргу? — Шейла досадливо повела плечами. — Она будто с цепи сорвалась! И ведь видела прекрасно, что мы менялись с Аптекарем — рядом стояла!

— Значит, ей это было нужно… Только пока не понятно — зачем?

— У нас в очень большой цене железо. С одной стороны, его вроде и полно везде… Но, попробуй, найди подходящее. Ни у кого сил не хватит кусок от рельсы оторвать, или, там, раму от трактора притащить. Да и толку? Их не расплавишь. А что-то мелкое, особенно гвозди — самое то. Как раз из таких, батя всякие поделки и кует. Так что обмен вполне приемлемый. Не… Это точно не причина.

Стопарь поддержал сына:

— Никто и не говорил, что мало дали. Тут другое… Святоше нужна свара. Заварись каша — кому-то выпустят кишки. В поселке станут поговаривать о порядке, твердой руке… Примечаешь, зачем все это?

Сова задумчиво посмотрел в сторону ушедших, по своим делам, людей. О том, что случилось, уже ничего не напоминало. Исчезла рыба, вынутая мною из мешка, была отброшена палка, которой старуха пыталась ударить Нату… Лишь, вытоптанная множеством ног, полянка, да шушукающиеся по углам люди, украдкой смотревшие в нашу сторону, видимо, тоже обсуждающие этот случай… Ната подтянулась на цыпочках и коснулась моего уха губами:

— Торг заканчивается… Мы остаемся?

Я посмотрел на небо, оно было безоблачным и чистым. Сегодняшний рынок оказался уныл и скучен, делать здесь абсолютно нечего. Новые и неожиданные знакомства мы приобрели, а о том, чтобы, как в прошлый раз, посидеть у костра с людьми, не могло быть и речи. Мы ловили косые взгляды в наш адрес, все-таки, семена раздора, посеянные Святошей, здесь уже начали укореняться…

— Степи долины тянутся на многие дни… Мы можем переночевать в разнотравье.

Оба охотника, а также Шейла с любопытством откликнулись на новое слово.

— Разнотравье? Что ж, это даже лучше, чем прерии, хотя, мы уже привыкли. Не всем нравится, как Белая Сова дает наименования в долине — не только людям поселка! Ваше обозначение станет альтернативой!

Шейла дружески похлопала Нату, едва достигавшую ее до плеча, и протянула маленькую фигурку, вырезанную из кости — очень изящную…

— Что это?

— Чер мастерит. Он умеет придавать вещам такие формы… Что там! А это — амулет!

— Но я не суеверна…

Шейла пожала плечами:

— А разве я заставляю тебя приносить ему жертвы? Просто носи на память о том, что вы нас выручили, когда эти мерзавцы уже были готовы всех растерзать!

Ната поблагодарила молодую женщину и убрала подарок в сумку. Перед этим мы рассмотрели фигурку — изображение, бегущего по траве коня с густой гривой, струящейся на ветру… Облик животного сильно отличался от вида настоящей лошади, но был словно срисован с живого. Похоже, что охотник видел того, с кого вырезал это произведение искусства!

— Очень красиво! Ты настоящий мастер, Чер…Черноног? Как правильно?

Охотник слегка зарделся от похвалы Наты, а Шейла весело добавила к ее словам:

— Он еще и петь умеет! Правда, Чep?

Он смущенно улыбнулся.

— Он еще споет, вот увидите. Вместе с братом! Сова прозвал их Черноногами — как-нибудь, сами расскажут, почему. А по раздельности — Чер и Чага.

Я заметил, что при этих словах, охотник кинул на Шейлу молниеносный взгляд. В его глазах читалась странная тоска, какой-то скрытый смысл, может быть, печаль или давняя боль…

— Мой брат пришел в долину надолго? Он и Маленький Ветерок могут пойти к Белой Сове. Индейцу стало душно в поселке… — предложил Сова. Я отрицательно повел рукой, продолжая рассматривать фигурку.

— Прекрасно схвачено… Ты видел его живым?

— Да. В предгорье. Там водятся не только перерожденные, но и те, кто был до Того дня. Но это не просто конь! Он выше прежнего чуть ли не вполовину! Но в кости этого не покажешь…

Я повернулся к Сове.