Монстр рявкнул, приподнялся на дыбы, став тем самым втрое выше, и, совершенно по-медвежьи, взмахнул лапой. Ната за спиной вскрикнула.

— Нет!

Как я увернулся сам, как успел оттолкнуть девушку — известно только небу… Когти просвистели над самой макушкой и, как мне показалось, даже сорвали клок волос. А вслед за этим, обезумев от полной безысходности и предчувствия неизбежного конца, я рубанул по промахнувшейся лапе топором. Рев, который раздался после удара, был раза в два громче: лезвие рассекло толстую шкуру и прорубило мясо вместе с частью кости. И сразу второй удар топора врезался в брюхо чудовища — я не терял времени, пользуясь возможностью нанести ему хоть какой-то вред! Последовавший затем рык и сильнейший толчок сорвали меня с ног и отшвырнули от монстра на несколько метров — он взмахнул второй лапой, и на сей раз достиг цели. У меня все звенело в голове: удар прошелся вскользь, не зацепив жуткими когтями, но и этого оказалось более чем достаточно, чтобы я очумело мотал головой, не понимая, где я и что происходит. Зверь сгреб девушку под себя — я увидел, как острые резцы раскрылись над недвижимо лежащей Натой! Наверное, ее спасло чудо. Бурый поторопился, или его подвел искалеченный глаз, из-за которого он не мог видеть — пасть щелкнула в сантиметре от ее лица! Этих мгновений хватило, что б я смог подняться и занести над ним топор. Страх и даже отчаяние у меня исчезли — только бешенство и злоба, вряд ли уступающая злобе зверя. Одним прыжком я преодолел разделявшее нас расстояние, вторым — оказался прямо перед зверем! Сильнейшим ударом вогнал лезвие в череп чудовища — послышался даже треск, словно раскалывалось полено! А затем слетел с ног, вновь отброшенный громадной лапой, при его последующем развороте в мою сторону! Я пролетел метров восемь, не меньше — и умудрился упасть на ноги, хоть все тело гудело так, будто по нему прошлись дробью гигантские барабанные палочки… От рева монстра казалось, вздрогнула сама земля! Он метнулся ко мне, оставив девушку лежать недвижимой. Теперь хищник жаждал мести, и весь его гнев и ярость были направлены только против меня! Каким-то чудом я смог подняться, и теперь ждал его с одним ножом: топор выкрутило из рук, и он остался торчать в башке зверя. Похоже, он не причинил ему сильного вреда — кости черепа оказались крепче, чем я думал, либо он был слишком живуч и велик, чтобы умирать так быстро. На этот раз он больше не размахивал лапами, а просто кинулся всей тушей, рассчитывая сбить с ног и затем растоптать своими огромными ногами-лапами. Инстинктивно я отступил назад и зацепился за тот самый штырь, который безуспешно пытался достать. Арматура покачнулась… Оскаленная пасть щелкнула перед самым лицом — я падал, нелепо взмахнув руками, а зверь, устремившись за мной, всей своей массой нанизывался на прут! Такого визга мы не слышали даже тогда, когда подводный змей уничтожал стаю крыс на переправе! Но и после этого он не оставил своего намерения со мной покончить: в очередной раз лапа монстра впечаталась мне в бок, отчего я почувствовал, что значит — сдирать кожу живьем! А затем, туша бурого придавила меня к застывшей земле, и я оказался погребен под плотной и тяжелой массой, покрытой жесткой и зловонной шкурой. Не хватало дыхания, он раздавливал меня своим весом… еще немного — и цель зверя была бы достигнута!

Я уже не видел, как Ната, заметив, что чудовище подмяло меня под себя, нашла силы встать, и, сама зверея от ненависти и забыв про страх, кинулась к топору! Окровавленный, тот выпал из твердого черепа и теперь валялся у нее под ногами. Сила девушки не могла равняться моей, но ее хватило, чтобы заставить монстра приподняться после удара. Ната метила в висок, но топор только отсек ухо. Он жутко зарычал и повернулся к противнику, которого он уже считал мертвым. Монстр вновь приподнялся на задние лапы, что дало мне возможность сделать вздох… и увидеть, как занесенные над Натой лапы сейчас превратят тело девушки в груду костей и разорванного мяса! Весь в крови, чувствуя сильнейшую боль в голове и всем теле, я поднялся, оказавшись вплотную к брюху зверя. Что произошло быстрее — Бурый, заметивший перед собой уже поверженного врага и стремительно опускающий на него страшные когти, или я, с диким криком ухвативший его за шерсть и взбирающийся по ней к оскаленной морде… Нож, направленный твердой рукой, пробил второй глаз монстра и погрузился в голову до рукояти. И в то же мгновение могучий рывок сбросил меня вниз! При падении я так приложился головой, что все стало погружаться во тьму, в которой последнее, что услышал, был отчаянный крик девушки:

— Не-ет!

…Что-то темное, закрывающее собой весь свет, стало стремительно сковывать глаза, заполняя их густым алым туманом. Все завертелось разноцветными кругами и взорвалось разрывающей голову болью.

— Ммм…

Ната, пытаясь оттащить меня от туши поверженного Бурого, слишком сильно рванула за руку, и, вследствие этого, я ударился головой о камень и снова застонал.

— Мм… Нне. надо..

— Дар! Хороший мой! Милый! Родной! Не уходи! Пожалуйста! Не уходи!!

Она заглядывала мне в лицо, выискивая хоть малейшие проблески разума в почти потухших зрачках. С лица девушки на меня капали крупные горячие слезы… Ната упала на колени и вновь закричала:

— Дар! Не умирай! Не надо! Не оставляй меня, Дар!!!

— Ты что… так орешь?

Мне казалось, что я произнес это очень громко… Но Ната, оборвавшись в стенаниях, буквально застыла передо мной, пытаясь понять — не почудилось ли ей это? А потом, видя, что я с трудом разлепил ресницы, кинулась мне на грудь.

— Живой!

— Вроде… Только не дави так… а то точно кончусь.

Она сразу приподнялась и, вытирая рукой слезы, радостно улыбнулась:

— Как я и испугалась!

Я промолчал. Дурнота, на минуту отступившая, вернулась вновь…

— Тебе плохо?

— Да не кричи ты так… Пить хочу. Принеси воды.

— Сейчас! У нас есть вода! Я сейчас!

Она мигом подхватилась, и через минуту я почувствовал на губах холодную влагу. Ната положила мою голову на колени, чтобы мне было удобнее глотать. После воды мне стало немного лучше — я снова открыл глаза.

— Мы… Его убили?

Ната утвердительно закивала. Но мне не требовалось подтверждения — я сказал это, скорее, для себя самого. То, что Ната здесь, рядом, говорило о том, что смертельная схватка выиграна… Я попробовал пошевелить пальцами на руках и ногах. Все движения отдавались сильной болью, но я с удовлетворением заметил, что конечности слушаются. Это уже неплохо — зверь не переломал мне кости. Лишь бы не подхватить заразы, которой много могло скопиться на его кривых когтях.

— Холодно…

Ната часто-часто заморгала.

— Костер потух… Ни единого уголька не осталось. Я смотрела.

— А спички?

— Я их выронила… в луже. Все в грязи — их не найти.

Боль накатывала приступами, оставляя, тем не менее, голову ясной, как никогда.

— А ты… Что с тобой?

Ната, действительно, вся тряслась.

— Он тебя задел?

— Нет. Но… Уже почти вечер, Дар. Ты пролежал целый день. И почти не дышал. А я сидела рядом.

— Целый день?! Ты вся застыла!

Она кивнула.

— А ты весь в крови…

— Знаю… Пусть. Потом… дома, вымоемся.

— Дома?

Я вздохнул — в пылу сражения как-то выпало из памяти то событие, которое заставило нас искать ночлег.

— Откопаем…

Ната посмотрела на меня с сомнением — я догадался, что она начинает считать, что у меня бред.

— Да не дрожи ты так. В порядке я… почти.

Она недоверчиво округлила глаза. Я облизал ставшие опять сухими губы.

— Значит, огня нет… Дай руку.

Ната помогла мне приподняться. И сразу, от задетого чудовищем бока, боль стремительно заполнила меня без остатка…

— Дар!

— Да не кричи ты… Так. Идти я, точно, не в состоянии…

Я повернул голову набок — это тоже отозвалось приступом тошноты, но зато я смог увидеть небольшой холм, совсем рядом с нами.

— А это… что? Тьфу…

Я догадался только по вони, которая исходила от туши. Это был «Бурый». В глазнице так и остался мой нож. Кроме того, из живота у него торчал штырь, сыгравшись роль рогатины — скорее всего, именно он и послужил причиной смерти монстра. В черепе торчал топор — хотя я помнил, что он вроде как находился в руках девушки… Ната проследила за моим заинтересованным взглядом, истолковав его по-своему.