Я потупил глаза… В свойственной ей манере, Ната отмела напрямую все мои тревоги на ее счет. Но имел ли я право удерживать девушку, если мы, когда-нибудь, действительно встретим людей? Слишком многим она для меня стала… а кем для нее самой стал я?

— Ладно… Со мной все понятно. Едва я оправился после всего, сразу стал искать уцелевших. Я плохо представляю себе жизнь без людей. Вернее, вообще не представляю. Нет, я могу жить один, более того, так даже проще… но, только зная, что где-то есть еще кто-то, кто может изъясняться на внятном, человеческом языке. Я понятно излагаю? Мне было просто жутко каждый день убеждаться в том, что на всем белом свете нет никого, кроме меня одного. Разве ты не испытывала тоже самое, на острове, отрезанная от большой земли? И не поэтому ли ты подала сигнал бедствия?

— Какой сигнал?

Я поднял голову. Ната непонимающе вздернула плечи:

— Я не отправляла никаких сигналов… И как это можно сделать, не имея ни телефона, ни рации, я не понимаю?

— Подожди… Но я прекрасно помню! Свет от костра, ну, трудно уже сказать, может даже фонарь… Три длинных вспышки, три коротких. Ты же скаут, пусть и немного, неужели не знаешь, что означает подобный сигнал?

Ната широко раскрыла глаза, нервно теребя подол куртки:

— Скажу. Это SOS. Международный сигнал о помощи. Но… я не посылала его. И у меня никогда не было фонаря. Да и костер я всегда боялась разводить — из-за людоедов, а также ящера. Меня могли обнаружить… Я всегда готовила себе пищу в укромном месте, защищенном от чужих взглядов. Даже дым от костра меня мог выдать…

— Так и есть…

В нескольких словах я вновь передал Нате все перипетии своих поисков меж полузамерзших озер Провала. На этот раз вспомнил и ощущения, когда отказался от мысли посетить лес, от которого веяло угрозой.

— Ты был на краю Провала. Увиденный свет… Получается, не я одна находилась там, внизу? И ты решился… только из-за этого, спустится? Даже не зная, зачем спускаешься и кого можешь встретить? А ведь мог наткнуться на этих… оборотней.

— Но нашел я тебя…

Ната пересела поближе:

— Наверное, я никогда не смогу за это расплатится…

Вместо ответа я сгреб ее в охапку и укрыл собственным плащом.

— Молчи лучше… Платить она вздумала. Мне достаточно того, что ты здесь и со мной.

Теперь сама Ната решительно меня обняла… Мы молчали, не нарушая установившуюся тишину. Только непоседливый пес слонялся вдоль берега болота, время от времени делая стойку на им одним замеченную добычу. Или, просто играл — порой Угар вел себя как самый обычный щенок…

— Если ты не ошибся… А ты не ошибся — это так. Значит, там, внизу, может, до сих пор кто-то бродит по лесам… и ждет?

— Предлагаешь повторить?

Ната передернула плечами:

— Не… Нет. У меня духу не хватит.

— У меня тоже.

Она посмотрела мне в глаза и молча кивнула — увидела, что я говорю правду. В самом деле, решиться на еще один такой спуск я мог только в самом крайнем случае…

— Есть хочешь?

— Можно… Опять пеммикан?

— Мне тоже надоело. А есть выбор? Мы не в подвале, готовить особо не из чего. Или ты взяла с собой что-то еще?

— Взяла. Снасть.

— ?

Ната выскользнула из-под руки:

— Мы ведь шли к воде? Вот я и подумала… Ты рассказывал про удачную рыбалку. Почему бы и здесь не закинуть удочки?

Я почесал в затылке:

— Не думал как-то… Болото, вроде. Хотя… воды чистой как видишь, хватает. Да и после того улова, я больше не пытался. Рыбка… мало знакомая.

— И что? Угар лопает зверьков гроздьями, не отравился пока. Да и ты тоже. Крола мы ели? Эту… корову, похожую на овцебыка?

— Ну, они травой питаются… А рыбы — неизвестно, чем. Ты хоть догадываешься, сколько и чего могло оказаться в этих водах?

Ната решительно тряхнула волосами, отчего те рассыпались волной по плечам:

— Догадываюсь. Если ты о погибших… рыбы не едят утопленников. А нам придется разнообразить свой рацион, хочешь ты того или нет. Для здоровья полезно!

— А удочки где взять?

— Вон там целая россыпь камыша! Судя по величине, в два твоих роста. Хватит для удилища?

Я вздохнул, понимая, что просто так девушка не отвяжется. К сожалению, мудрость, присущая взрослому человеку, вполне уживалась в ней и с юношеским упрямством…

Стебли и впрямь годились для того, чтобы соорудить из них импровизированные удочки. Достаточно крепкие, гибкие — пусть и не «фирма», как выразилась Ната, но у доисторических рыболовов иного и не могло быть. А мы сейчас походили именно на них… Я хмыкнул, разглядывая Нату со стороны: Волосы, перевязанные кожаным ремешком, лицо в разводах от защитного крема — наше собственное изобретение на случай мороза! — куртка-анорак, с болтающими ножнами на ремне… Дротики за спиной, топорик наподобие моего, за поясом… Да, картинка еще та!

Ната увидела мой оценивающий взгляд и вздернула носиком:

— А сам? Ты себя видел?

— Догадалась?

— А то!

Она кинула в меня куском грязи, но я успел увернуться.

— Перестань.

— И ты прекрати… Хорошо, запечатлеть нечем. Небось, уже бы выложил в интернет, на всеобщее обозрение?

— Нет у нас интернета, Ната. И ничего нет… и не будет. Забудь.

— Все сначала, да? Вся цивилизация?

— Не уверен.

— Что так? Не одни мы на всей планете, есть и другие, кому могло тоже… повезти. Или кто заранее знал, что так будет — и спрятался в убежище! Допускаешь?

— Вполне. Как и то, что пора бы им уже выползти на поверхность. А раз до сих пор не встретились…

— Все входы и выходы замурованы, да?

— Возможно.

Ната забросила крючок с наживкой — до сих пор дергающегося головастика, безжалостно выловленного из своей среды обитания! — и продолжила:

— Ну и пусть. Мне не жалко.

— Даже так?

— Так. — Жестко произнесла она, не отрывая взгляд от воды, где закачался поплавок. — Так и не иначе. Если кто-то знал… спрятался, не предупредив остальных… туда им, или ему и дорога! Я даже хочу, чтобы они оказались намертво похороненными в этих убежищах!

— Потому что подлость…

— Потому что подлость.

Мы оба замолчали. Я нисколько не сомневался в искренности Наты, но не был уверен, что поддерживаю ее точку зрения. Все человечество спасти нельзя… Но, если принимать во внимание, что отбор будет производиться — или уже был произведен! — власть имущими, а критерии у них всем известные… Что ж, тогда

ее слова упали на благодатную почву. Вряд ли я и сам мог желать иного…

Несколько минут мы молчали. Я прикидывал все вероятности того, что сказала Ната — действительно, ведь кто-то мог знать заранее? И вовремя удрал… Весь мой жизненный опыт говорил — если подобное возможно… и, если они уцелели, рано или поздно, выйдут на поверхность. И тогда спокойной жизни придет конец. Гораздо лучше оснащенные, с вооружением и техникой, пересидевшие самое жуткое время в глубоких подземельях, они станут пытаться построить новый мир под себя. И вряд ли будут рады другим выжившим, самое большее — примут их в качестве обслуги для господ…

Удочка вздрогнула, разом изогнулась, рука Наты заскользила по ней, словно смазанная жиром.

— Ты что? Держи!

Я подпрыгнул на месте, видя беспомощность растерявшейся девушки. Спас положение Угар. Он метнулся к удилищу и вцепился в него зубами. После этого Ната опомнилась и тоже ухватила его обеими руками. Я подбежал, на ходу подбирая только что сплетенный сачок.

— Не дергай! Только не дергай! Оборвет!

… Минут десять прошло в ожесточенной борьбе — тот, кто заглотнул наживку, не собирался сдаваться без боя, а мы так прониклись азартом, что ни в какую не желали упустить поживу! Я, то ослаблял леску, то подтягивал, а рыба водила нас вдоль берега, словно нарочито выбирая самые труднодоступные места. Все колени оказались избиты, Ната подвернула ногу, Угар сорвался с камней в воду и теперь отряхивался, зло лая на муть и рябь, возникшую от порывов ветра. А мне удилище порядком натерло кожу на ладонях — добавка к тому, что уже получил, вытаскивая пса их расщелины! Борьба все продолжалась, и победителей в ней не предвиделось. Ни я не хотел уступать, ни неведомый нам обитатель глубин. В конце концов, очередной мощный рывок сбил меня с ног — и удочка, изогнувшись до предела, треснула пополам, после чего обломок моментально исчез под водой. От разочарования я не удержался и обложил и рыбу, и болото самыми последними словами…