— А тебе приходилось иметь дело с такими?

— Тебе даже это интересно? Ну, бывало… Но я остался не в восторге. Почти так же муторно, как с проституткой.

При этих словах Ната слегка вздернулась, и я умолк, выжидая, что она мне ответит.

— Значит, ты тоже спал с проститутками… А мне показалось… И что, судя по твоему тону, это так тошно?

— Не то чтобы очень… Хотя — да. Я всего один раз имел такой опыт и не пытался повторить. Такое ощущение, что перед тобой заведенная машина, только говорящая. То, что она на работе, — заметно даже с закрытыми глазами. Есть отведенное время — есть клиент — успей обслужить — пошел вон! Примерно так. Я ничего не испытывал, наоборот, от сознания, что она делает это за деньги, у меня все опустилось! — отвечая на вопросы Наты, я увлекся и даже позабыл, кто лежит сейчас в постели.

Она внимала моим ответам так, будто ей было куда больше лет…

— И ты ушел?

— Нет. Она кое-как настроила меня на боевой лад — все-таки, уплачено… Ну и я, соответственно, тоже кое-как, выполнил, что требовалось. Но удовольствия не получил никакого. Так что от постели со шлюхами, не вижу толка. Каждая из них будет думать только о том, чтобы поскорее вылезти из-под одного и забраться под другого. Время — деньги. Вот и все чувства. Это убивает желание.

— А что ты хотел получить? На то они и шлюхи…

Ната как-то отрешенно смотрела в сторону. Она вытерла пот с лица — вроде как слезу смахнула…

— Ты больше не хочешь спрашивать? Откровенность шокирует, я понимаю… но ты сама желала этого разговора. Если на этом все — давай отдыхать. Тебе надо отлежаться, а у меня еще обувь не починена.

— А? Нет, я так, задумалась. Что-то голова снова заболела… Ты еще посиди со мной, пока я не усну.

Я кивнул. Ната молчала — я осторожно поглаживал ее по голове, отчего девушка словно разомлела и стала засыпать…

Угар, давно покончивший со своей порцией, возился со здоровенным мослом, который притащил откуда-то с развалин. Кость была старая, пожелтевшая и порядком отполированная шершавым языком нашего пса. Он подтащил ее к моим ногам. Я пинком отшвырнул мосол назад.

— Фу, Угар. Только по помойкам тебе шататься! Приносишь всякую дрянь! Он обиженно засопел — не хотел расставаться с игрушкой.

— Пошел!

Ната, открыв глаза, улыбнулась, выскользнула из-под одеяла и встала возле собаки. По сравнению с ним она казалась еще ниже, чем была на самом деле — Угар, сидя, мордой достигал ее груди. Я подумал, что она, вполне могла бы на него усесться верхом — мощный костяк овчарки запросто выдержит ее вес. Похоже, та самая мысль возникла и у нее. Девушка, только что делавшая вид уснувшей, вдруг слетела на пол и, ухватив пса за холку, перекинула ногу — тот даже присел от неожиданности. Угар недоуменно заворчал, выражая несогласие. Но Ната продолжала удерживаться на нем, вцепившись всеми пальцами в густую шерсть. Угар начал могучими прыжками носиться по комнате — и Ната, хохоча во все горло, на одном из кульбитов рассерженного пса разжала объятия и упала на бетон.

— Ната!

Я испугался всерьез — падение о камни могло быть небезопасным. Ната лежала на спине с закрытыми глазами.

— Ты что? Крыша поехала? Пришло же в голову — на овчарке кататься… И так еле в себя пришла.

Я осторожно подсунул под нее руку и поднял. Тело девушки было почти невесомым. Она открыла глаза.

— А ты испугался за меня, да? Ты испугался?

Мне хотелось ее отругать, но вместо этого я тихо произнес:

— Да… Очень. Какая же ты… глупая.

Мне так не хотелось ее отпускать… Знакомая волна жаром затопила полностью. Уловив, что мое состояние поменялось, Ната попросила:

— Дар, поставь меня на ноги… Дойду сама.

Она заметно поскучнела. Я подумал, что любое проявление известной слабости будет расценено ею однозначно… Но это не было концом того, что возникло уже между нами. Если раньше в силу того, что я не хотел признаваться не только ей, а самому себе, как мне дорога эта девочка, и большей частью отмалчивался и старался держаться на расстоянии — то после этого разговора хотел вновь и вновь говорить с ней об этом. Можно назвать это извращением, чем угодно — но как должен вести себя здоровый и полный сил мужчина, последний раз, спавший с женщиной больше девяти месяцев тому назад? Не мог же я ее посвящать в некоторые сложности своей семейной жизни: слишком частые отлучки из дома как-то не располагали к интимной жизни… И, если многие мои товарищи на работе, заводили временных подружек, то я не стремился к этому… Но сейчас! Иметь рядом, под одним кровом, невероятно привлекательную и юную девушку и только грезить о ней… Это очень трудно.

Ната тоже стала другой — сдерживая обещание перестать меня провоцировать, она, наоборот, вела себя как никогда скованно, отстраняясь, всякий раз, когда я подходил слишком близко.

Я готовился к дальнему походу. Подвал служил нам базой, но не должен был становиться тюрьмой. И вопрос пропитания для пса оставался открытым. Он хоть и снабжал себя, по мере возможности, ловлей мелких грызунов на территории города, но я считал это мелочью, что не могла приниматься в расчет. Хотя, сам Угар, кажется, придерживался иного мнения — его сытая физиономия и пренебрежение похлебкой служили тому доказательством.

На этот раз мне хотелось пройти вдоль русла реки в степи, на запад — подальше от возможных стай больших собак. И, тем более, таких огромных «Бурых». Мы оставили за гигантами это название, как наиболее удачное — из-за цвета шкур и похожести на медведей. Хорошо, что нападавшие на нас с Угаром крысы-трупоеды не достигали таких размеров… Я отдавал себе отчет, во что может вылиться подобная встреча, и потому избрал более безопасный путь — ближе к берегам реки. Если у болота растут кустарники и даже деревья, что мешает развиться флоре у реки? На это указывало хотя бы то, что вблизи любого водоема растительность вырастала буквально на глазах. Если есть заросли — есть и надежда на добычу.

Подготавливаясь к путешествию, несколько раз заставил Нату примерить заново сшитую одежду: зимние куртки уже давно пришла пора менять на более легкие. Девушка подчинялась, хотя зачастую я просто лишний раз хотел, чтобы она мелькнула передо мной полуобнаженным телом…

Возникла еще одна проблема — как и у любой другой женщины. У Наты в очередной раз пришли дни, требующие особого к ним отношения. Проще говоря — месячные. Но, если в прошлые разы это как-то нами не сильно замечалось, сейчас все обстояло иначе. Нате приходилось укрываться от меня за ширмой и заниматься стиркой. Следовало дождаться, пока эти дни пройдут — пускаться в поход, когда еще не окончился цикл, не стоило. Но это только, во-вторых. А вот в первых — и в главных причинах! — от нее исходил запах. Не уловимый мною, но прекрасно различаемый Угаром. Тот волновался и не давал ей покоя. Если его мог учуять наш пес, то дикие собаки или кто там еще — и подавно. Мне не хотелось привлекать внимание всех хищников прибрежной полосы… Да и сама Ната чувствовала себя не лучшим образом: заметная слабость и усталость, ноющий живот, приступы боли — с таким в походы не отправляются. Мы решили подождать. И только когда Ната, слегка смущаясь и отводя глаза в сторону, заявила, что уже можно, мы стали собирать вещи.

Перед выходом я, — в который раз! — решил подогнать лук девушки по ее силе. Натягивать тетиву на прежнем ей было все же тяжело. Попросив встать рядом, чтобы измерить величину древка, не мог удержаться, чтобы не провести рукой по ее голове — казалось, от нее исходила волна, попадая в которую, я терял чувство реальности… Угар в очередной раз выскочил наружу — пробежаться на воле. Я гладил Нату и не мог оторваться… Она прикрыла глаза и шепотом произнесла:

— Так приятно… Чувствую себя котенком у тебя в руках.

У меня что-то сдвинулось в мозгах… Расценив ее слова как сигнал к действию, с бьющимся сердцем встал вплотную и крепко прижал ее к себе. Ната сделала шаг назад и вцепилась в спинку стула, пытаясь что-то сказать — но я дрожащими руками уже стягивал с нее одежду, которую сам и шил …