— Ты бы постоял, что ли…
Щенок потер нос лапой. На влажном черном пятне проступила капелька крови.
— Укусили?
Он мотнул башкой, извернулся и вновь побежал на холм. Я из любопытства проследовал за ним. Что там творилось! То ли гусеницы, то ли, черви — совершенно не похожие ни на что, когда-либо виденное в прошлом. Некоторые очень крупные — чуть ли не с ужа, но не имеющие ни глаз, ни рта. Они напоминали дождевых червей, но сильно отличались цветом и размерами. Такие же скользкие, быстро сжимающиеся и мгновенно вползающие в землю. Когда мы подошли, многие стали проникать в рыхлую почву. Я придавил одного древком копья и сразу отпрянул назад — этот, то ли червь, то ли змейка, вдруг приподнялась на хвосте и метнулась ко мне. Он коснулась копья, обвил его и сразу бросился обратно — под спасительные комья.
— Нормально… Вот, значит, кто тебя цапнул.
Пес взвизгнул. Он вовсе не чувствовал себя расстроенным и собирался продолжать раскопки…
— Нет, приятель. Не нравится мне все это. Надо идти дальше. Бросай это дело… Рядом!
Щенок заартачился — как можно покидать такое интересное место? Но, видя, что я удаляюсь, сразу спустился и бросился вдогонку.
— Значит, не все погибло? То, что было в земле — сохранилось? И приняло вот таки, непонятные обличья. Что-то не очень привлекательно… — рассуждал я вслух, не обращая внимания на взгрустнувшего пса. — Конечно, тем, кто находился под землей, легче всего уцелеть. Но что-то я не припоминаю подобных размеров. Опять, мутанты? Мало нам непонятных следов, так еще и это! Значит, кое-кто, все-таки выжил.
Щенок опять залаял. Его звонкий голос далеко разносился по степи, и я от неожиданности вздрогнул. Он отбежал на несколько шагов, подпрыгнул и стал призывно гавкать в мою сторону. Я увидел, что он удерживает лапой что-то, издали очень похожее на клубок шерсти. Пес, наученный горьким опытом, больше не пытался обнюхивать все подряд, а лаем призывал меня подойти и посмотреть самому. Я подбежал — меня тоже интересовало, что могло водиться в безжизненных, на первый взгляд, просторах этого поля. Но не успел — клубок извернулся и буквально истаял среди камней, приняв их расцветку и вид. От обиды пес вновь зашелся лаем и стал кидаться на все камни подряд. Пришлось его привлечь к себе и успокоить.
Мы продолжали идти вперед. С каждым шагом я настороженно вглядывался по сторонам — природа преподнесла нам сюрприз, и следовало ожидать, что на этом они не кончатся. А мне не хотелось сюрпризов — особенно слишком крупных. Таких, для кого мы со щенком сами можем стать сюрпризом. Съедобным…
Пес, по-прежнему бросающийся из стороны в сторону, теперь уже не пытался сразу засунуть нос во всевозможные дырки. Ничего не скажешь — учился прямо на глазах.
Почва здесь была более влажной, чем в покинутом нами городе и уже пройденном участке степи. Если раньше часто встречались места, покрытые, словно черепашьим панцирем (и это несмотря на то, что воды в развалинах хватало!), то здесь земля была почти везде рыхлой. Теперь, после встречи с насекомыми и слишком крупными червями, я стал замечать нечто похожее почти всюду — нужно только внимательно оглядываться по сторонам. Жизнь в степи появилась. Пока странная и непривычная. Но — есть. И раз здесь водились такие существа, то, со временем могли появиться и иные, еще более странные и большие. Я был почти уверен, что если мы зайдем дальше, обязательно увидим, что-нибудь в этом роде…
Становилось жарко. Я давно стянул безрукавку и оставался в легкой куртке на голое тело. Впечатление, что греет именно солнце, стало таким ярким, что я не раз поднимал голову, пытаясь рассмотреть его сквозь бесстрастную завесу облаков. Но, если солнечный свет они и не пропускали, то тепло — пожалуйста. Жарко и псу. Он высунул язык и стал посматривать на меня, а в частности — на флягу, привязанную к поясу.
— Погоди. На привале.
Я проследил его взгляд и проверил, как фляга держится на ремне. Вода слишком много значила, чтобы случайно ее лишиться. Он вздохнул, совсем как человек, и поплелся позади. Щенок устал.
После однообразия каменных пейзажей города идти среди далеко просматривающихся полян и круч было даже интересно. И не так мешали вечно попадающиеся под ноги, обломки, как в развалинах. Но даже здесь, на расстоянии не менее шестидесяти километров (или трех дней!) от него, попадались какие-то части машин, сорванные крыши киосков — все, что могучая сила ветра сумела приподнять и унести. Впрочем, здесь тоже имелись села и деревни — все это могло принести оттуда. Я не ошибся еще в одном предположении — ядерный ураган, или то, что заставляло меня так думать, пронесся гораздо восточнее, оставив эти степи незатронутыми. Здесь не попадалось ни стекловидных камней, ни обожженной почвы.
Зато очень часто стали встречаться какие-то ростки — они выглядывали из земли совсем немного, чуть-чуть, но и им я обрадовался, как цветущим деревьям. Есть ростки — будет и растительность! Лишь бы только не вернулась стужа, и не погубила их раньше, чем они войдут в силу! Да, если когда-нибудь придется уходить из подвала — то сюда, где жизнь, похоже, вновь вступает в свои права.
Я чувствовал себя разведчиком. Только не было тех, кому мог рассказать про все, что я видел. Но, даже если повсюду простиралась одна, невероятно огромная зона, хотелось ее пройти, чтобы быть уверенным до конца. Зона, с единственным, проживающим в ней, представителем человеческой породы… Стало быть, должны где-то присутствовать и наблюдатели? Чушь какая-то… Нет, к сожалению, вряд ли все это можно назвать «зоной». Скорее — зоной будет именно то, что не изменилось в результате всех этих катаклизмов. А в это поверить вообще трудно.
Где-то впереди, сливаясь с тучами, улегшимися прямо на вершины, вздымались скалы. На них отсутствовал снег — я уже хорошо различал это. По всем прикидкам, до них оставалось около четырех часов ходу, не более. Не будь видимость настолько скудной, я, пожалуй, мог определить расстояние точнее. Но приходилось довольствоваться тем, что есть. Мой мир ограниченный нависшими облаками, заканчивался быстро… Хотя, если сравнить с тем, что вначале — я мог только радоваться. Тогда взгляд в любую сторону упирался в преграду через пару десятков метров. Сейчас, после того как большая часть осадков уже опустилась на землю, стало намного лучше. И имелись все предпосылки, что тенденция сохранится и впредь. Может быть, со временем появится и солнце… Но это уже из разряда почти несбыточных надежд.
Идти оказалось несравнимо легче, и я думал, что успеем добраться до скал как раз ко времени ночевки. Если, конечно, то, что напоминает скалы, не окажется принявшими их форму облаками. Я так и не мог припомнить этой гряды — вроде, до гор как минимум, километров сто? Или больше? Но что же это тогда? Как много я бы отдал за простой бинокль…
Дорогу преградил глубокий овраг. Я выругался — такие препятствия всегда смешивали все планы. Пес остановился возле него и вопросительно посмотрел на меня.
— Пошли, пошли. Обходить не будем.
Я спустился по насыпи вниз. Дно, практически полностью покрыто камнями, из-под которых не проглядывала земля. Крупные и помельче, серые в прожилках красного цвета, они имели острые грани, и приходилось быть осторожными, чтобы не изрезать обувь и ноги. Некоторые валуны достигали размеров автомобиля. Пес заметался — ему, не снабженному обувью, передвигаться по режущим кромкам особенно невмоготу…
— Иди ко мне.
Я взвалил его на плечи, увеличив и без того нелегкую ношу. Пройдя овраг поперек, стали подниматься на другую сторону. Следовало запомнить и нанести его на карту — овраг продолжался далеко на восток и неизвестно, где заканчивался. Западная же его часть тянулась еще около метров семисот, после чего плавно пропадала из виду. Похоже, это и был тот самый, довольно серьезный разлом, который начинался где-то в городе и продолжался уже здесь, в степи. Кстати, столь же вероятно, что он имеет непосредственное отношение к оврагу, встреченному мной в путешествии на восток, когда я попытался выйти из города и обойти болото с юга. После оврага уклон поля стал резко вздыматься вверх, начался подъем. Мне это показалось хорошим знаком — значит, то, что я принял за горы, действительно — горы? Но тогда и предположение, что они каким-то образом сместились и стали ближе — тоже реальность?
