– Куда?! Стоять!!! Станичников своих не бросайте!

Приянов был одним из немногих, кому удалось сохранить присутствие духа и панике не поддаться. И ему почти удалось остановить часть бегущих, однако, все усилия его были сорваны вторым пушечным выстрелом с парохода. Осколки этого взрыва никого даже не задели, зато его грохот придал прыти уже бегущим и подтолкнул к бегству сомневающихся.

– Вот теперь держись Ивасов, сейчас полезут.

К сожалению, намерения противника штаб-капитан угадал точно. Воспользовавшись паническим отступлением большей части станичной сотни, цинские солдаты атаковали позиции оставшихся, переходя речку в брод.

– Огонь!

Трескотня винтовок прокатилась вдоль берега безымянной речки. Отрыть окопы станичники поленились, хоть Алекс на этом и настаивал, даже есаул Приянов счел это излишним. Потому, сейчас приходилось вести огонь, укрываясь за стволами деревьев, а они давали не слишком надежную защиту.

– Чаще! Чаще стрелять!

Сейчас все решала даже меткость, а плотность огня. Затвор выбросил стреляную гильзу, Алекс торопливо протолкнул в казенник следующий патрон. Продержаться надо было недолго, только до тех пор, пока раненых станичников их товарищи оттащат в безопасное место. А там погрузят на лошадь, и поминай, как звали, но эти несколько минут надо было отыграть у противника, который не намеревался ждать.

– Обходят! Обходят!

Это могло означать, что противник форсировал речку выше по течению и сейчас пытался обойти позицию обороняющихся с фланга. Если им это удастся, то станичников прижмут к берегу Тикича и там уничтожат. Положение становилось критическим. И тут в ход боя вмешались цинские артиллеристы. Видимо, исчерпав лимит везения, третью гранату они положили куда ближе к своим солдатам, чем к станичникам, дав тем самым обороняющимся пару драгоценных минут.

– Ивасов, хватай кого из раненых и бегом в тыл!

– Господин штаб-капитан…

– Выполнять!

Офицер еще успел выпустить с десяток пуль по наступавшим прежде, чем они успели преодолеть речку и укрыться в кустах. Пушка с парохода больше не стреляла, боялись попасть в своих. Солдаты противника вот-вот должны были приблизиться вплотную к станичникам и тогда не миновать рукопашной.

С языка едва не сорвалось «Штыки примкнуть!», да вовремя вспомнил об отсутствии штыков у станичников. И гранат у них тоже не было. Алекс заранее расстегнул кобуру. В шагах десяти шевельнулись кусты, над ними показался стальной шлем цинского солдата, оба вскинули винтовки, руоссийский офицер успел выстрелить первым. Перезарядить винтовку штаб-капитан не успел, на него налетели сразу двое, вооруженных даже не ружьями, копьями.

В первого Алекс успел пальнуть из револьвера, второй же цинец едва не насадил его на копье, как жука на булавку. Спасло офицера то обстоятельство, что длинное копье не самое лучшее оружие в густой тайге, а вот револьвер в такой ситуации очень даже к месту. Технический прогресс в очередной раз одолел древнее воинское искусство. Выронив копье, цинский солдат осел на землю, зажимая рану в животе, доспех в этот раз ему не помог.

Позади хрустнула ветка.

– Господин штаб-капитан, отходим!

Это был рыжебородый урядник.

– А раненые?!

– Так вынесли уже всех! Вы один остались!

Подхватив с земли свою винтовку, офицер метнулся назад вслед за урядником. Сходу налетели еще на пару цинцев. Одного застрелил Алекс, второму станичник ткнул в живот стволом разряженной винтовки. Этого хватило, чтобы проскочить мимо, крики цинцев остались позади. Еще пара минут бешеной гонки по пересеченной местности, крутой спуск в овраг, где были укрыты станичные кони.

Здесь их ожидали полдюжины станичников с самим есаулом во главе. Никогда еще так быстро и ловко штаб-капитан не взлетал в седло единым махом, да еще и с длинной винтовкой в руке.

– Гони!!!

Гонка была бешеной, но длилась недолго. Алекс сообразил, преследовать их не станут. Пешему за конным не угнаться, да и не рискнут цинцы далеко отходить от реки, где они прикрыты судовой артиллерией. Офицер придержал коня, давая ему остыть, затем и вовсе пустил его шагом. Глядя на него перешли на шаг и остальные станичники. Штаб-капитан подъехал к Приянову.

– И как вы находите искусство цинских артиллеристов, господин есаул?

– Не давите мне на больной мозоль, господин штаб-капитан. Четверо убитых, десяток раненых и вся сотня разбежалась по кустам. Мне ее еще собирать предстоит.

– В таком случае, вы этим и займитесь. А оставшихся отдайте под мою команду. У меня в таких делах больше опыта.

Недолго подумав, есаул согласился.

– Только дайте обещание, без нужды не рисковать. Мне за вас Хролов голову с плеч снимет.

– Можете быть уверены в моей осторожности, господин есаул, – заверил Приянова Магу.

Из всей сотни осталось двадцать восемь сабель. Правда, сам вид станичников внушал уважение, после этого боя остались самые стойкие и к панике не склонные. Им-то предстояло уж если не остановить, то притормозить продвижение трех тысяч цинцев при восьми орудиях. Старшим над ними был поставлен все тот же рыжебородый урядник.

– Ну, что, господин урядник, не посрамим станичной славы?

– Как есть, не посрамим, господин штаб-капитан, – откликнулся станичник.

Долгое время Алекс мучился вопросом, как потопить пароход? Его уничтожение уж если не сорвет полностью, то серьезно затруднит всю цинскую экспедицию. Но как это сделать? Пробить днище? Установка препятствия на фарватере представлялась ему невозможной. Да и не было никакой гарантии, что медленно идущий против течения пароход будет иметь достаточную для получения пробоины кинетическую энергию.

Оставалась мина. Для мины не было пороха. Совсем. Если только не наковырять его из патронов. И пусть надо было его совсем немного, пяти-шести фунтов деревянному борту вполне хватило бы, идею пришлось оставить еще и по другой причине. Не было возможности подвести мину к борту и обеспечить ее своевременный подрыв. На ходу цинцы бдительно следили за всем, что плыло по течению, а на стоянках прятали пароход в центре стоянки, окружая его сампанами и не менее бдительно охраняли.

Пришлось действовать старыми испытанными способами, благо в наличии был отличный стрелок.

– Сейчас покажется из-за ели. В черном шлеме и с мечом.

По мнению Алекса это был цинский офицер, командовавший передовым отрядом. Настало время поквитаться за прошлую неудачу. Ивасов по своему обыкновению ничего не ответил. Все-таки он был уже не на службе и в боевых действиях участвовал как доброволец. Точнее, о желаниях его никто не спрашивал, все получилось как-то само собой. Сейчас он буквально слился со своей винтовкой, готовясь поразить указанную цель. «Закончится все благополучно, я ее ему подарю», решил штаб-капитан.

Гах! Тяжелая пуля ударила цинского офицера в грудь, опрокинув на спину. Другим, гораздо более неприятным последствием выстрела Ивасова стало облачко порохового дыма, с головой выдавшее неприятелю позицию стрелка. Настало время уносить ноги, пока над ухом не начали свистеть ответные пули. Они будут неприцельными, конечно, но статистика дама коварная, какая-нибудь вполне сможет найти свою цель.

– Уходим!

Наличие лошадей, даже Ивасовского тяжеловоза, позволяло легко оторваться от преследования. Отдохнуть и сделать новую попытку. На этот раз жертвой выбрали парный пост цинцев, охранявший ночную стоянку. С вечера выявили их местонахождение, а в темноте станичники взяли вражеских пехотинцев в ножи. Алекс с ними не пошел, станичники признанные мастера в таких делах и он был бы им помехой. Когда вернувшиеся принесли две трофейные винтовки, лагерь цинцев обстреляли неприцельным огнем, вызвав в нем переполох. До самого утра противник не мог успокоиться, а их посты время от времени палили на любой подозрительный звук, коих в тайге всегда хватает.

Вы скажете булавочный укол? Так и есть. Но именно такие уколы нервируют противника, заставляют держаться в напряжении, изматывают и, в конечном итоге, совершить ошибку. Именно такую ошибку совершил командир цинского авангарда, сменивший подстреленного днем ранее. Судовому каравану потребовалось обогнуть вдававшийся в речное русло кряж, а он решил сократить путь, уйдя из прямой видимости с реки, тем самым, лишившись поддержки артиллерии.