– И на чем же основаны ваши выводы?

– Да если бы османийцы были поблизости, мы бы от них единого слова не услышали! А что касается расположения наших войск, то все они дружно указали одно направление.

– А не боитесь, что они сговорились и указали не в ту сторону?

– Ну, во-первых, у них сговориться возможности не было. А во-вторых, они же прекрасно понимают, что если укажут не в ту сторону, то тогда мы сюда вернемся.

– И что, тоже резать будете?

– Ни в коем случае, вряд ли среди моих солдат на такое способные найдутся. Но вот та стенка, например, для расстрела так очень даже подходит.

– Шутить изволите, господин капитан?

– Ничуть, господин штаб-капитан, – Алекс тоже перешел на официальный тон, – есть вещи, которые нельзя спускать местным ни в коем случае! А то они еще подумают, что на нас и по ночам нападать можно.

– Так чем же вы, офицер руоссийской армии, будете отличаться от башибузуков?

– Башибузуки режут ради добычи, а то и просто так. А я буду наказывать за конкретные деяния. Да и сами вы, господин штаб-капитан, отлично знаете, что война эта ведется не ради освобождения Палканских княжеств от османийского ига. Две империи схлестнулись друг с другом, а местные у них под ногами путаются. И уж если помощи от них ждать не приходится, так пусть хоть не мешают и не вредят.

Годрин хотел было еще что-то спросить, но сдержался. Только странно как-то посмотрел и молча отошел. Капитан Магу только усмехнулся ему вслед. Ничего, пусть господин «академик» и с этой стороной боевых действий познакомится, а то эти штабные привыкли, понимаешь, в белых перчатках на гладкой карте воевать.

День уже клонился к закату, когда голова ротной колонны преодолела очередной подъем, и за ним открылся вид на долину. А в долине… Алекс в бинокль рассмотрел ровные ряды серых армейских палаток, огни и дым костров, на которых готовился ужин, а также неизменный полосатый грибок с часовым под ним.

Похоже, расположившиеся в долине руоссийцы никакого нападения с этой стороны не ожидали. Рота преодолела почти половину расстояния до лагеря, когда в нем началась бурная деятельность.

– Ишь, засуетились, – усмехались солдаты, идущие в первых рядах.

Но капитану Магу стало не до смеха, когда он увидел, как из-за палаток начали выкатывать пушки. «А ведь в сумерках могли и не разглядеть, кто к ним пожаловал. Кроме османийцев со стороны гор никого ждать не приходится. Еще и пальнуть могут сдуру». Алекс поспешил к Годрину.

– Господин штаб-капитан, из лагеря целую батарею нам навстречу выкатили! Надо бы послать кого-нибудь верхом, предупредить.

– Сам поеду, – принял решение Годрин.

Пришпорив лошадь, штаб-капитан поскакал вперед. Капитан Магу с тревогой следил за ним, но обошлось, по одиночному всаднику из пушек стрелять не стали. Он успел еще увидеть, как навстречу Годрину выехала небольшая кавалькада, все остальное укрыла опускающаяся на землю темнота.

Минут сорок спустя капитан Магу сидел у костра, выгребая из солдатского котелка перловую кашу, сваренную на воде и сдобренную едва заметной порцией масла. Сразу по прибытии господа офицеры пригласили вновь прибывших к своему столу. Годрин и Осигов пошли, а Алекс решил остаться с ротой и присмотреть за размещением солдат на ночевку.

Из темноты донесся какой-то шум, затем прозвучала команда «Смирно», начальство пожаловать изволило. Пришлось оставить котелок с недоеденной кашей и подняться на ноги. Со званого ужина господа офицеры вернулись, судя по запаху, слегка навеселе. С ними же пришел командир расквартированного здесь батальона.

– Подполковник говорит, что если выехать прямо сейчас, то уже к утру можно быть в Ясене и явиться на доклад к командующему.

– Я настаиваю на том, чтобы остаться здесь до утра, – возразил капитан Магу, – в ночное время малой группой в горах передвигаться опасно, а я отвечаю за вашу безопасность!

– Оставьте свои опасения, капитан, – отмахнулся Годрин.

– Уверяю вас, дорога до Ясена совершенно безопасна, – поддержал его местный комбат, – и я еще двоих солдат для охраны выделю.

– Ночью дорога в горах всегда опасна, – продолжил упорствовать Алекс, – особенно во время войны.

Однако все возражения были отметены штаб-капитаном, он уже загорелся идеей скорейшего доклада Скоблину, а принятый на грудь алкоголь притупил чувство опасности. Единственное, что смог сделать Магу, так это навязать им Горановича.

– По крайней мере, с дороги не собьетесь, и к османийцам не уедете.

Контрабандист уже устроился на ночь и даже заснул, когда его разбудили и сообщили, что предстоящую ночь ему предстоит провести в седле. Поворчав, Горанович взобрался на лошадь и первым тронулся в путь.

Проверив размещение своих солдат, Алекс дал команду «Отбой», и сам тоже отправился на боковую. Впервые за неделю ему удалось заснуть не под открытым небом, в относительном тепле и сняв сапоги. Когда он проснулся, снаружи палатки шел дождь, с неба летели мелкие холодные капли. В надежде, что днем дождь прекратится, капитан отложил выход на три часа.

Как выяснилось, пехотный батальон, усиленный полубатареей полковых четырехфунтовок, расположился в этой долине меньше недели назад и непосредственного участия в боях с противником не принимал. Рассмотрев возведенные им в долине укрепления, капитан Магу не мог сдержать своего удивления.

– А почему вы лагерь здесь построили?

Ротный командир, которому был адресован данный вопрос, только руками развел.

– Как почему? По уставу. Основную дорогу мы перекрыли, два люнета построили…

– Так ведь здесь не летние маневры, – не сдержался Алекс, – а какая-никакая война! Со стороны гор лагерь ваш ничем не защищен! Вы бы вон на том склоне окопались, пока с этого направления никто не нагрянул, тогда копать поздно будет.

– Да кто там пройдет? Там и дорог-то никаких нет.

– Но мы же прошли! Дорог там, действительно, нет, но троп сколько угодно. Имея хорошего проводника, я бы батальон запросто провел.

– Это вы нашему подполковнику скажите.

Объясняться с местным комбатом не было никакого желания, тем более что поднявшийся ветерок начал разгонять облачность. Интенсивность дождя стала понемногу спадать, а к полудню он и вовсе прекратился. Пятая рота пешим маршем выступила в Ясен. По причине утренней задержки, переход завершился уже затемно.

В забитом войсками Ясене их никто не ждал, пришлось располагаться за пределами городка буквально на голой земле. Более того, все, что могло гореть, было в округе давно сожжено. Посылать солдат неведомо куда за дровами капитан не стал. Опасался он не противника, а собственных патрулей. На такой переполненной различными частями местности, да еще и вблизи от армейского штаба, нарваться на неприятности было легче легкого.

Еще одной проблемой стало продовольствие. Запасы, взятые с собой при выходе на рекогносцировку, исходя из расчета на трое суток, окончательно закончились еще вчера. Но если вчера вечером и сегодня утром удалось прожить за счет гостеприимности приютившего их батальона, то нынешний вечер мог стать голодным. И это после долгого, утомительного марша. После долгих поисков капитану Магу удалось за собственный счет добыть два десятка буханок свежеиспеченного хлеба и бочонок пованивающей солонины.

– Ладно, сегодня с голоду не помрем, а завтра в расположении полка со всем разберемся.

Утро встретило Алекса оттепелью, туманом и сыростью. Хорошо, казалось бы, знакомые окрестности Ясена неузнаваемо изменились за время его отсутствия. Рядом со старым городом вырос еще один, куда больший по площади и гораздо более населенный. Кругом были армейские палатки, люди, лошади, пушки. Шагу нельзя было ступить, чтобы не оказаться в расположении какого-либо полка или батареи.

Кто-то из солдат высказал витавшее над этим огромным, набитым оружием табором предчувствие:

– Вот это нагнали народу! Скоро быть большой крови!

Прежде, чем выступить из Ясена, капитан Магу решил посетить штаб Палканской армии, надо было формально доложить о выполнении поставленной задачи и испросить разрешения на убытие обратно в полк. В штабе адъютант командующего сообщил, что генерал Скоблин находится на совещании, пришлось ждать в приемной. Наконец, двери кабинета распахнулись, и из него начали выходить офицеры. Среди многочисленных полковников и подполковников Алекс увидел капитана Осигова. Тот тоже заметил его и первым сделал шаг навстречу.