– Не меньше батальона. И горные пушки. Одна, две, три, четыре… Целая батарея.

В том, что все это явилось сюда по их душу, сомнений не было. А этот несчастный взвод просто пытается удержать их на месте до подхода основных сил. Оставив дежурный взвод на месте, капитан Магу поспешил к Годрину.

– Надо уходить, господин штаб-капитан, османийцы!

Годрин оторвался от своего планшета и обратил внимание на Алекса.

– Какими силами?

– Около взвода. Но на подходе целый батальон с артиллерией.

– Нам требуется еще два часа, чтобы все закончить.

– Никак невозможно, господин штаб-капитан, через два часа они уже будут здесь и отрежут нам путь отхода!

– Час, – ответил Годрин, – меньше не получится!

– В таком случае я соберу роту, собью османийский взвод с его позиций и постараюсь заставить подходящий батальон развернуться из походного порядка в наступательный!

– Действуйте, господин капитан, – разрешил Годрин.

Плохо, все очень плохо. Отогнать османийцев совсем уж без потерь не получится, а несколько раненых замедлят скорость марша. А это очень неприятно, когда у тебя за плечами в получасовом переходе марширует батальон противника, да еще и с пушками. Одна надежда, что османийцы уже успели подустать.

Четверть часа потребовалось только на то, чтобы собрать всех солдат с дальних постов, после чего основные силы роты выдвинулись к месту предстоящего боя. Позиция у оборонявшихся была слабенькой, можно было обойти ее с левого фланга, поставив оборонявшихся в два огня, но время, проклятое время, утекало, как вода в песок! Придется атаковать без всяких изысков, в лоб.

– Винтовки зарядить! Штыки примкнуть!

Сабля с шорохом покинула ножны.

– В атаку! Цепью вперед! Марш!

Команда была подкреплена трелью ротного свистка. Пропустив солдат вперед, капитан пристроился в десятке шагов за их спинами. Поначалу вниз идти было легко, да и османийцы не стреляли, выжидая, когда атакующие приблизятся. На взгляд капитана Магу, это было ошибкой. При почти четырехкратном численном перевесе руоссийцев огонь надо было открывать с предельной дистанции. Тогда первые пару сотен шагов преодолевать пришлось намного дольше и с потерями.

Но вот спуск сменился подъемом, каждый шаг сразу стал короче и тяжелее. А там и камни, за которыми укрывались османийцы, заволокло пороховым дымом, над головой просвистели первые пули, шедший правее солдат охнул и начал оседать на землю мятым кулем.

– Не останавливаться!

Главное сейчас не дать солдатам залечь, тогда поднять их будет существенно труднее. Алекс решительно взмахнул саблей, будто голову кому-то хотел снести одним ударом.

– Вперед, короткими!

Такого способа передвижения в атаке ни в одном уставе не прописано, но суровая действительность заставляла солдат и офицеров приноравливаться к возросшей скорострельности новых винтовок под унитарный патрон. Пока одни солдаты стреляли с колена, другие продвигались. Возле левого уха свистнула пуля, заставляя невольно пригнуться, и тут же вторая просвистела возле правого. Османийские стрелки приметили размахивавшего саблей офицера и сосредоточили огонь на нем, пришлось упасть на живот.

– Огонь! Чаще стрелять!

Еще одна пуля ударила в камень буквально в полушаге от головы. Алекс быстро перекатился вправо, сбивая стрелкам прицел и проклиная мешающие ему ножны сабли.

– Вперед! Вперед!

Поднявшись, капитан побежал вслед за ушедшими вперед солдатами. Саблей уже не махал во избежание повторного интереса османийцев, а укрывавшие противника камни вдруг оказались в какой-то полусотне шагов. Остался последний решительный бросок.

– В атаку! Ура-а-а-а!!!

Команда офицера, поддержанная громогласным матом унтеров, возымела нужное действие.

– А-а-а-а!!!

Преодолев оставшееся расстояние, солдаты добрались до тех, кто за ними укрывался. Пуля на пулю, штык на штык. В горячке боя руоссийцы перестреляли и перекололи всех османийцев за считанные секунды, сказалось численное преимущество. Когда капитан добежал до османийского укрытия, там все уже было кончено.

– Занять оборону!

Алекс вернул саблю в ножны.

– Охримцев!

– Я, господин капитан!

– Уточни потери. Пленные есть?

– Никак нет, госп… А, не, есть один!

Унтер указал на османийского солдата, скорчившегося в десятке шагов от них. Этому «пленному» проткнули штыком живот, а затем его приложили прикладом по голове, но он был еще жив, хотя и ненадолго. Капитан махнул рукой, отпуская взводного унтер-офицера, а сам взобрался повыше, чтобы лучше рассмотреть подходивший османийский батальон.

Противник заметно приблизился, и теперь оптика позволяла рассмотреть детали. Впереди следовал конный разъезд из четырех десятков всадников. За ними на удалении четверти версты в ротных колоннах следовали основные силы, в конце артиллерия и обоз. В середине колонны Алекс разглядел еще одну группу кавалеристов десятка в два сабель, не иначе начальство.

– Господин капитан, разрешите доложить! Потери: двое убитых, восемь раненых, из них трое тяжелых! Первая помощь оказана!

Троих тяжелых можно разместить на артельной телеге, кто сможет – пойдет своими ногами. А кто не сможет?

– Сколько неходячих?

– Еще трое, господин капитан!

– Ладно, ступай, – разрешил Алекс.

Теперь оставалось только ждать. Прошла еще треть часа, капитан уже с беспокойством поглядывал в бинокль. Еще полчаса, и теперь уже руоссийцам придется принимать бой с превосходящими силами противника. Но раньше османийцев заявился Фелонов с двумя лошадями в поводу.

– И где ты только так изгваздался?

– Да у нас тут, знаешь ли, бой был.

– Война войной, а мундир последний, между прочим.

Алекс с досадой припомнил, что другого мундира, действительно, нет, а до заказанного в Ясене нового еще нужно дожить. Тем временем, наплевав на субординацию, отставной унтер выбил из формы пыль, в которой успел изваляться офицер. Вместе с формой досталось и ее владельцу.

– Полегче, медведь, больно же!

– Терпи.

Фелонов последний раз так хлопнул Алекса по спине, что тот аж зашипел от боли. На этом истязание прекратилось, настало время мести.

– Все наше имущество погрузишь на мою лошадь, свою отдашь раненым.

– А…

– А я пойду пешим порядком.

– Но…

Устав руоссийской армии не зря предписывал ротному командиру на марше передвигаться исключительно верхом, при наличии лошади, разумеется. Это была не столько даже офицерская привилегия, сколько возможность при необходимости быстро переместиться из головы колонны в ее конец и обратно. Отдавая такой приказ, капитан Магу грубейшим образом данное требование устава нарушал.

– Плевать, скорость марша сейчас важнее, если не хотим получить залп картечи в задницу. Я и у Годрина лошадей выпрошу, пусть поделится, чтобы раненые нас не задерживали. Черт, ну где же он?!

Словно в ответ этим словам буквально секунду спустя на дороге появилась кавалькада всадников, возглавляемая штаб-капитаном Годриным. Капитан Магу начал торопливо спускаться навстречу им.

– Рад вас видеть, господин штаб-капитан! Надеюсь, ваша миссия завершена, и мы можем возвращаться?

– Можем, – подтвердил предположение Алекса Годрин, – Войко обещает вывести в расположение наших войск по этой дороге.

Услышав слова офицера, палкарец неторопливо кивнул головой.

– А что говорит ваша карта, господин штаб-капитан? – поинтересовался Алекс.

– То же самое, только придется сделать пару десятков лишних верст.

– Это не самое трудное, нам бы сейчас от противника оторваться. Кстати, господин штаб-капитан, мне потребуются две лошади для эвакуации раненых.

«Академик» поморщился, будто коньяк долькой лимона закусил, но лошадей выделил, ссадив с них своих солдат. Ничего, пусть ножками немного потопают, а то совсем пешком ходить разучились, байбаки штабные. Оставалось решить еще одну задачу.

– Вы уходите, а я с первым взводом немного задержусь.