— А вот это я и надеялся узнать у тебя. Ты — единственный человек в академии, с которым ладила Градова. И вообще единственный, с кем она вообще общалась. Скажу прямо, ты — парень умный, все равно догадаешься. Я бы хотел с ней пообщаться лично. Если тебе известно…

— Я бы сам хотел пообщаться с Ариной, но проблема в том, что я не знаю куда она могла пойти.

— Хорошо, — Палыч выдохнул и кивнул. — Можешь идти, но если что-то узнаешь о Градовой, сообщи мне немедленно.

От Сорокина я вышел в смешанных чувствах. Во-первых, Арина исчезла. Ее не было в академии, а значит, что ей грозит опасность. Во-вторых меня волновала подозрительность Палыча. Если верить его словам, Арина пыталась что-то разузнать. Неужели ее втянули в какой-то заговор, или она узнала что-то, что могло нести опасность нам обоим? В таком случае, мне тоже стоит поскорее убираться из академии. Нет, ерунда! Если бы мне что-то грозило, за две недели это бы уже случилось, да и глупо считать, что Градова не предупредила бы меня. Или… стоп! Может, она оставила мне послание, а Игнатьев забрал его быстрее меня? Ладно, пока буду придерживаться принятого плана и действовать по ситуации.

Следующую пару месяцев я посвятил учебе и тренировкам. За это время не произошло совершенно ничего необычного. Даже Игнатьева немного успокоилась и перестала преследовать меня повсюду. Все свободное время я пропадал или в спортзале, или в библиотеке и только вечер воскресенья оставлял как разгрузочный день для общения с друзьями. Зато в эти дни я просто срывался с цепи и отрывался по полной, заработав звание души компании среди друзей. Ну а что делать, когда приходится пахать шесть дней в неделю? В конечном счете, без досуга можно было совсем головой тронуться.

Такие усилия давали плоды. Я поднялся на шестую строчку в учебе и сейчас от попадания в пятерку лучших меня отделял только Игнатьев. После вылета из турнира он всерьез взялся за учебу, поэтому наше противостояние обещало быть непростым. Благодаря постоянным тренировкам и занятиям у Палыча я выбрался на третью ступень владения даром и стал куда сильнее. Даже Влад, с которым мы регулярно проводили спарринги, отметил, что боевая подготовка теперь у меня куда выше, чем раньше.

Немного позже прошел очередной этап турнира, на котором нас осталось только восемь. Владу выпало драться с Ефремовым, и ему он проиграл. Егор тоже в пух и прах уступил Кормчеву, но в этом сомнений даже не было — на первой ступени прорицателю просто нечего противопоставить витязю с третьей ступенью дара. А вот Маша сенсационно выбила из турнира Кильчицкого и заставила ее всерьез опасаться и уважать. Девушка брала не столько силой дара, сколько умением им пользоваться и ловко применять боевые навыки. Моим соперником на этом этапе стал оборотник Хорошилов. Парень ничего не смог противопоставить грубой силе, которую я обрушил на него в его звериной форме. Мне даже показалось, что в человеческом облике у него вышло бы драться куда лучше. Следы от клыков и острых когтей затянулись уже через пару дней и я даже забыл об этом поединке.

Следующий этап турнира планировался уже по весне, а пока время приближалось к празднованию Зимнего солнцестояния. Многие студенты собирались отправиться домой на непродолжительные зимние каникулы, а я думал чем заняться в это время. Как я понял, на время праздников академия вымирала. Даже библиотека закрывалась, потому как Мария Гавриловна уезжала к внукам. Конечно, мне удалось уговорить женщину выдать мне сразу три книги, что сработало только благодаря моей безупречной читательской репутации в глазах библиотекаря. Но не буду же я две недели читать книги? Тем более что этого мне и на неделю не хватит.

Конечно, оставался не один я, в это время будут работать дежурная бригада поваров, здесь же останутся несколько преподавателей, включая Палыча, может быть останется кто-то из старших курсов, но бродить по полупустой академии будет уныло.

Влад с Егором приглашали меня в гости, но я отказался. Не хочу навлекать проблемы на их рода, тем более что Паневины вообще простолюдины, и с ними особо церемониться не станут.

Я даже и думать не хотел о том, чтобы выбраться к родовому поместью и посмотреть что с ним случилось, да и в Каменную балку соваться было глупо. Если меня все еще ищут, там будут ждать в первую очередь.

Но перед двумя неделями одиночества у меня была возможность хорошенько оттянуться. В ночь на Зимнее солнцестояние планировался бал, на котором предстояло побывать всем студентам. За пару недель до этого в академию приезжали портные и сняли мерки со всех, кто захотел приобрести костюм или платье. Мне новый парадный костюм обошелся в сто двадцать семь рублей, что было немалой суммой. Ничего, могу себе позволить, тем более что все деньги сейчас я трачу только на себя.

В этом году праздник выпадал на субботу, поэтому занятий не было. После завтрака я направился в библиотеку, чтобы почитать что-нибудь из того, что я еще не изучил. Законы этого мира немного отличались от привычного понимания, да и об одаренных всегда удавалось узнать много нового. Пропустив мимо ушей тему о силачах на владении даром, я наверстывал упущенное по книгам. Оказалось, что методика преподавания Велимира упускала многое из того, что было в книгах. На основании этого я даже решил, что нас нарочно учат не так, формируя выгодную точку зрения. Покончив с изучением материала, я направился в гостиную. По дороге меня и встретил Палыч.

— Гущин, тебе письмо! — Сорокин многозначительно посмотрел на меня, словно я должен был объяснить кто мне пишет письма.

— Точно мне?

— Ты думаешь, я читать не умею?

Я взял письмо в руки и машинально проверил конверт. Интересно, а могут ли сильные прорицатели узнать что написано в письме, не вскрывая конверт? По идее, если Палыч намеревался его открыть, сильный прорицатель мог узнать что проректор прочтет в будущем. Если этот дар работает таким образом, то прорицатели действительно классные ребята.

Палыч так пристально пялился на меня, что я решил вскрыть конверт прямо при нем. В конечном счете, у меня не было секретов от проректора. Пусть видит, что я ничего не скрываю и играю в открытую. Может, там письмо от Арины?

Привет, Михаил! Наслышан о твоих успехах в академии. Рад, что ты добился успехов и достойно защищаешь честь рода Гущиных. Если у тебя будет возможность, на зимних каникулах обязательно выберись на Каменную Балку. Нам есть о чем поговорить.

Р. Г.

Надо же, дядя вспомнил обо мне! Вот только интересно что он забыл на Каменной балке? Может, это не он написал письмо, а эта бумажка — попытка затащить меня в ловушку? Тогда кто мог знать, что Роман Гущин жив? Надеюсь, ни Свиридов, ни охрана Преображенских не вышли на его след. Но шифровка в стиле «Р. Г.», конечно, бесподобна. Как говорится, вообще ни разу не спалился.

Я протянул листок Палычу, но тот лишь фыркнул.

— У меня нет привычки читать чужие письма, — ответил Палыч. — Просто интересно кто мог тебе его прислать. Не из праздного любопытства спрашиваю, а в целях безопасности.

— Мне с Каменной балки написали, — ответил я, ни разу не соврав, ведь автор письма находился там. — У меня остались там знакомые еще с тех времен, как мы там жили.

— Хорошо, — Палыч ушел с каменным лицом, сделав вид, что ему все равно, а я без приключений добрался до гостиной.

— Ну что, готов? — Васильев был в приподнятом настроении. Он уже напялил вечерний костюм и ждал, когда нас позовут в столовую, а вот Егор еще не спустился.

— Как видишь, пока только морально, — отозвался я, показывая свой внешний вид.

— Так быстрее, Гущин! Всех девчонок расхватают, пока ты будешь шнурки завязывать, — поторопил меня Влад.

Ага, нашел кого учить. Я направился в свою комнату, напустив на себя взволнованный вид. Да, ребятишки, это для вас праздник — время оторваться и пошуметь, а для меня это время охоты. Я буду повсюду и каждый ваш пьяный разговор, каждое оброненное вскользь слово не пройдет мимо моих ушей. А в первую очередь меня интересуют Игнатьевы.