— Герметичность стыковочного узла можешь не проверять. Это забота станционных, — продолжал свои наставления Тим. — Открываешь вот этот клапан…

Привод клапана отказал, пришлось открывать его вручную. Тим сделал пометку об очередной неисправности.

— И включаешь насос…

Неприятности никогда не ходят поодиночке. Причем по сравнению с отказавшим клапаном следующая неприятность была действительно ну очень неприятной. Стоило заработать фекальному насосу, как содержимое емкости начало сифонить в отсек через трещину в сварном шве трубопровода. Струя мелкодисперсной пыли с неприятным запахом ударила в переборку и рассеялась по отсеку. Тим хлопнул ладонью по кнопке аварийной остановки насоса, но было уже поздно. Волна вони нанесла сокрушительный удар по обонятельным рецепторам обоих, и только закалка, полученная в имперских бараках, позволила Вольдемару удержать внутри содержимое желудка.

— Приплыли, — констатировал Тим, зажимая нос.

На трещину наложили бандаж, веселое вещество из емкости откачали, два часа возились с уборкой и вентиляцией отсека, пока интенсивность запаха не снизилась до более или менее приемлемой, а может, просто принюхались за время работы в отсеке. Кроме того, попавшая в отсек субстанция осела на комбинезонах, руках и головах обоих трюмных.

— А дистанционно эту операцию можно сделать? — поинтересовался Вольдемар, разглядывая свои руки, покрытые мерзким налетом.

— Можно, конечно, — ответил Тим. — Но кто этим будет заниматься? А если свищ в трубе появится, как сегодня? Не будь нас сейчас в отсеке, тут бы такое творилось… Так что еще легко отделались.

— Отмываться? — спросил Вольдемар.

— Нет, — не согласился Тим. — Сначала поменяем вентиляционные фильтры, эта гадость их наверняка забила.

Вольдемар хотел стереть со лба пот, но потом передумал — может, это и не пот вовсе. Зеркала в отсеке не было.

Вызов от вахтенного механика поступил, как всегда, неожиданно.

— Трюмный! Как там тебя… Владислав! — надрывался коммуникатор.

— Вольдемар, — откликнулся Дескин.

— Да без разницы. Хватай свой инструмент и дуй на вторую палубу, каюта двести девять. Там пассажира в унитаз засосало, верещит так, что в рубке слышно. Давай быстрее, а то ему там все хозяйство оторвет.

— А может, наоборот, удовольствие получит.

Вахтенное начальство шутки Дескина не оценило.

— Бегом, я сказал! — взорвался коммуникатор.

— Да иду, иду.

Причина попадания одного из пассажиров в столь пикантную ситуацию была понятна сразу — отказал датчик разрежения воздуха. Клапан, который был связан с датчиком, регулировал глубину разрежения в унитазе. Когда отказал датчик, клапан открылся на полную, и пассажира притянуло к унитазу. Никуда его засосать не могло, но и самостоятельно оторваться от стульчака пассажир не мог. В общем, ничего страшного, еще несколько минут может посидеть. А верещит, скорее всего, просто от страха. Вольдемар добрался до панели управления трюмными системами и попытался закрыть клапан дистанционно. А вот хрен вы угадали, господин капитан второго ранга в отставке. Ни на какие команды клапан не реагировал, пришлось брать инструмент и тащиться на вторую палубу.

Дверь каюты номер двести девять разблокировали заранее. Открыв ее, Вольдемар сразу услышал стенания, доносящиеся из крохотного закутка, именуемого на старинный лад ватерклозетом. Открыв дверь, закрывающую эту часть каюты, Вольдемар увидел толстого лысого дядьку лет пятидесяти. Видимо, толстяка здорово припекло.

— Спасите! Умоляю, вытащите меня отсюда!

Задница толстяка полностью перекрыла стульчак, не оставив воздуху даже крохотной щелочки, а вакуумный насос в компании с неисправным датчиком разрежения и клапаном поймали его в ловушку.

— Сейчас, сейчас. Потерпите еще секунду.

Однако пообещать оказалось проще, чем сделать. Добраться до клапана, минуя толстяка, оказалось невозможно.

— Быстрее! Умоляю вас, быстрее! — ныл хозяин толстой задницы, которая перекрывала доступ не только воздуху в унитаз, но и Вольдемару к злополучному клапану.

— Ногу поднимите, — попросил трюмный.

Толстяк постарался выполнить просьбу, но получилось не очень.

— Выше, еще выше.

Вольдемар подлез под ногу и ключом, зажатым в вытянутой руке, добрался до клапана. Несколько движений рукой, сопровождаемых треском храповика, и толстяк оторвался от унитаза. Незначительные размеры помещения помешали ему отправиться в свободный полет. Задница толстяка нависла над Вольдемаром, и он постарался быстрее выбраться в каюту. На корабле царила невесомость, но все-таки… Тем временем толстяк пришел в себя и, не успев натянуть штаны, сменил пластинку:

— Да я… Я тебя… Я… В порошок… Посажу… Да ты знаешь, кто я?!

— И знать не хочу, — огрызнулся Вольдемар. — Лучше брюки наденьте, а то смешно на это смотреть. Точнее, мне смешно, а вам должно быть грустно.

Толстяк натянул на «это» тормозной парашют, по нелепой случайности служивший ему брюками, и опять завел свою шарманку:

— Хам! Урод! Я этого так не оставлю… Я министру…

— Счастливо оставаться.

Вольдемар закрыл дверь и направился обратно в свой трюм. Еще через час вахтенный механик опять вызвал Вольдемара по коммуникатору.

— Пассажир из двести девятой у капитана был. На тебя, между прочим, жаловался. Орал, всеми карами небесными грозил, опять же, тебе.

— Наплевать.

— Не боишься?

— Кого? Этого старпера? Не боюсь. Серьезные люди на собственных яхтах летают или на правительственных курьерах. Менее серьезные путешествуют в каютах люкс и на других лайнерах. А в каютах второго класса «Звездного курьера» может водиться только всякая мелкая шушера. Гонора у них много, а реальной силы нет, только визг один.

— Тоже правильно, — согласился механик. — А кэпа не бойся, я тебя перед ним отмажу.

— Дескин — сволочь!

Сразу вслед за этими словами в лицо прилетел приличных размеров кулак. Вольдемар еле успел дернуть головой в сторону, и кулак только вскользь задел скулу. Почти промахнувшись, противник сам подставился под ответный удар. Бил Вольдемар автоматически, не думая. Для придания устойчивости левой уперся в переборку, а правой без замаха врезал по смутно знакомой морде. К сожалению, в правой руке оказался зажат массивный разводной ключ. И если здесь, в космосе, его вес был равен нулю, то от своей массы он не потерял ни грамма. В отличие от противника, Вольдемар попал туда, куда целился, в квадратный подбородок. Противник отправился в незапланированное путешествие через отсек. Его путь завершился ударом головой о переборку.

До этого момента все, замерев, молча наблюдали за внезапно возникшим конфликтом. Действие развивалось слишком быстро для того, чтобы кто-то успел вмешаться. Звук соприкосновения головы с переборкой послужил сигналом к всеобщему действию. Все сразу загомонили, кинулись к одному и второму. А чего кидаться-то, чистый нокаут, ежу понятно. В руки Вольдемару вцепились сразу четверо, пятый начал вырывать из правой злополучный ключ. Ключ Вольдемар отдал, не жалко. Затем обратился к присутствующим, в основном к тем, кто держал его за руки:

— Успокойтесь, господа, уже никто никого не бьет, лучше доктора позовите, а еще лучше пострадавшего к доктору доставьте. Головой он здорово приложился.

Спокойный голос подействовал, хватка ослабла. Вольдемар решил развить успех:

— Вы же сами видели, он первый на меня напал, я только защищался.

Начало драки видели если не все, то многие. А в самом деле, чего он набросился? Рожа у него уж больно знакомая. Вольдемар порылся в памяти. Астгартус? Штаб? Точно! Капитан второго ранга из оперативного отдела! Фамилию его Вольдемар не помнил, а скорее всего, никогда и не знал. Бывает такое в огромных офисах больших компаний или огромных зданиях больших штабов. Вроде здесь все свои, но запомнить всех этих своих просто невозможно. Вот и встречаешься с человеком, иногда даже не один раз в день, в лицо узнаешь, здороваешься, иногда даже разговариваешь с ним, а как его зовут, в каком отделе он трудится или служит, так и не знаешь. Однако Вольдемара этот капитан узнал, настолько узнал, что в драку кинулся, ни секунды не раздумывая. Выгнали с теплого местечка за причастность к генеральско-адмиральскому заговору? Возможно. А роль капитана Дескина в подавлении мятежа уже наверняка не секрет. Тех, кто видел Вольдемара в компании с сенаторами, конечно, посадили, но не всех, кто-то вполне мог остаться на свободе. И тем, кого посадили, языки ведь не отрезали, а значит, Вольдемар Дескин сейчас личность широко известная в узких кругах. И какого черта принесло этого капитана на борт «Звездного курьера»? И какого черта понесло Дескина через пассажирские отсеки? Решил срезать часть пути? Вот и срезал. Нет, не зря старый и мудрый Тим старался существовать исключительно между внешней и внутренней обшивками судна.