Сержант сверил номер на мешке со своим карманным коммуникатором и махнул рукой:

— Опускайте.

Вольдемар с напарником подняли тяжелый мешок из черного прочного пластика и подали его двум штрафникам, находившимся в длинной двухметровой яме. Мешок был аккуратно уложен в ряду таких же.

— Это последний. Вылезай, сейчас отдохнем и начнем закапывать.

Сержант сделал отметку в коммуникаторе. Если родственники захотят перезахоронить погибших солдат, то отыскать их будет очень просто. Место захоронения отмечено с точностью до двух метров, положение каждого трупа в ряду известно, а номер на эрзац-гробу практически вечен. Солнце опять нещадно жгло планету, будто и не было позавчерашней ночи с ее холодным дождем и жирной липкой грязью. Почва вернулась к состоянию сухой корки, пылившей при каждом прикосновении к ней.

Вольдемар вытряхнул остатки воды из фляги и прикинул время. После полудня прошло часа три, а сутки здесь почти стандартные. До темноты еще около четырех часов, работы осталось на час-полтора, тогда и отдохнем по-настоящему. Помыться бы еще и форму постирать, но это уже мечты. Хорошо хоть могилы рыла траншейная машина, но опускать убитых и засыпать их приходилось вручную. На одиннадцать штрафников и сержанта, вошедших в похоронную команду, пришлось почти две сотни покойников. Вчерашний удар имперцев в стык между вторым и третьим батальонами дорого обошелся необстрелянному полку, раненых было втрое больше, но позиции полк удержал. Позавчерашнюю ночь штрафники провели в блиндаже, наспех превращенном в камеру, а утром началось наступление, и стало не до них. Блиндаж трясло, сквозь щели в потолке на головы сыпалась почва, республиканская артиллерия отвечала гораздо тише, а может, просто так казалось. И только сегодня утром про них вспомнили и пристроили к делу.

— Подъем, лопаты в зубы.

Лопата начала обрушивать вниз выброшенную машиной почву. Однако продолжить работу ему не дали.

— Вольдемар Дескин? — За спиной откуда-то вырос армейский капитан.

— Ну, я Дескин. Уже двадцать три года.

Не обратив внимания на явную дерзость рядового штрафника, капитан приказал:

— Следуйте за мной.

В расположении штаба грязный камуфляж без эмблем рода войск и знаков различия выглядел абсолютно чужеродным, но все встречные, в том числе старшие офицеры, старательно не замечали Вольдемара, идущий впереди капитан был словно шапка-невидимка. В штабе капитану выделили отдельное помещение, где он подробно расспросил о службе Вольдемара в ВКФ, постоянно делая пометки в коммуникаторе. Начало службы и приговор военного трибунала его не интересовали. Капитан явно был контрразведчиком, но не местным, с полковым начальством общался исключительно официально.

— Хорошо, поедете со мной, — подвел итог капитан. — Вы даже не спрашиваете куда?

— А мне все равно. Хуже, чем здесь, уже не будет.

— Ну, это как сказать, — усмехнулся капитан. — Может, штрафная рота вам еще раем покажется.

Однако хуже пока не стало, скорее, наоборот. Дали умыться и нашли не новую, но целую, а главное, чистую форму. Вольдемар догадывался, что в космосе началась мясорубка и, скорее всего, остро требуются пилоты истребителей. Причем очень остро, если готовы выдернуть почти с передовой штрафника, да еще и посылают за ним не какого-нибудь сержанта, а целого капитана, да еще и контрразведчика. Через четыре часа Вольдемар Дескин вместе с капитаном прибыл в штаб планетарной группировки республиканских войск, где встретился еще с двумя такими же штрафниками. Оба были бывшими пилотами истребителей.

События в космосе действительно подошли к критической точке. После успешно проведенной высадки десанта на поверхность планеты каждая посадка транспорта превращалась для имперцев в настоящую боевую операцию, и далеко не всегда удачную. В последнем конвое из четырех транспортов до планеты добрался только один. Обе полевые электролизные установки, которые должны были обеспечить ударную группировку топливом, были уничтожены вместе с одним из транспортов. Лишившись возможности в достаточной степени пополнить запасы горючего, командование имперцев приостановило наступление. Однако потери флотов в космосе были колоссальными, в конечном итоге обе группировки у Варена сократились настолько, что один новый крейсер, брошенный в бой одной из сторон, мог переломить ситуацию. Но у противников лишних крейсеров не было.

После утраты орбитальной базы и потерь в предыдущих сражениях республиканская космическая группировка состояла из палубного носителя, крейсера и семи «Беркутов». В качестве базы наспех приспособили два транспорта. В системе Империя имела на один крейсер больше, но крейсер этот был настолько сильно поврежден, что просто не мог самостоятельно покинуть систему. Палубный носитель также был только один. Сторожевых кораблей было на два меньше, а по количеству истребителей ситуация была неопределенной. Обычно в ходе боевых действий истребителей гибнет больше, чем пилотов. Спасательная капсула истребителя и спасательные катера обеспечивают неплохую вероятность выживания пилота. Но двое суток назад транспорт доставил в систему сорок восемь новейших истребителей, которые имперцы немедленно окрестили «Супер Рата». А вот новый выпуск пилотов к отправке транспорта не успел. Численность истребителей в космогруппе палубного носителя довели до штатной, но на девяносто шесть истребителей, после выскребания всех имевшихся резервов, приходился шестьдесят один пилот.

Приход вражеского конвоя ожидался со дня на день, и его надо было кому-то встречать. Тогда и вспомнили об имевшихся в штрафных ротах военнослужащих ВКФ. Первая партия из трех человек, в которую входил и Вольдемар Дескин, была доставлена на борт носителя спустя сутки после начала поисков, через три часа прибыли еще двое, все, кто еще был жив и кого удалось найти. Прибывших еще раз переодели, теперь в форму ВКФ, но без знаков различия, накормили и распределили по эскадрильям. Вольдемар и еще один штрафник попали в четвертую.

— В четвертой осталось всего шесть пилотов, — сказал им командир космогруппы носителя. — Вместе с вами будет два полноценных звена. Доложите командиру эскадрильи о прибытии и отдыхайте, назавтра эскадрилья назначена дежурной, а значит, полетов будет много.

В начале следующих суток Вольдемар был определен ведущим второй пары второго звена. С ведомым познакомиться толком не успел. Училище тот закончил три месяца назад, ускоренный годовой курс, налет на истребителе минимальный. Участвовал в одном бою, никого не сбил, зато сам выжил и даже машину сохранил. А что дальше, будет видно.

— Держись за мой хвост, постарайся не отстать, особенно на противоракетном маневре. Удержишься — у тебя будет шанс, не удержишься — погибнешь, — наставлял Вольдемар новичка. — И следи за космосом, если до ближнего боя дойдет, радару особенно не доверяй, оглядывайся раз в сорок-пятьдесят секунд, а лучше на затылке глаза вырасти. Все, по машинам.

Устраиваясь за штурвалом старой, хорошо знакомой «Раты», Дескин поймал себя на мысли, что всего четыре года прошло, а она уже считается устаревшей. Но даже хорошо, что на «супер» не попал, хоть и незначительно, а все-таки отличается от предыдущей модели. К новой еще надо привыкать и осваивать, а здесь все знакомо. Руки сами выполняли подготовку к старту, а рот отвечал на команды оператора. Наконец конвейер продвинулся, и перед носом истребителя открылись створки порта. Конструкция носителя позволяла выпускать в космос сразу четыре машины, целое звено. Вольдемар пристроился к первой паре, проследил за тем, как занял свое место его ведомый, дал команду подойти ближе. Начался его первый после долгого перерыва полет в космосе.

Поначалу Вольдемар Дескин испытывал легкую эйфорию. Остались позади все неприятности, штрафная рота, вокруг была бездонная чернота, яркая россыпь звезд, а сбоку слепящий свет желтого карлика.

— Четыреста седьмой! Четыреста седьмой!

Вольдемар вздрогнул, не сразу поняв, что вызывают именно его.