– Вик!

Я обернулся. Эд провалился ногой в одну из дыр и теперь не мог выбраться. Кинулся к нему и едва не упал следом. Только благодаря чудесам координации удержался на ногах и вытащил Рейдеса.

– Не отставай! – крикнул ему, стараясь переорать грохот. Странно, что на этаже мы были одни. А где же остальные? Но думать было некогда, и мы помчались к лестнице. Вот только здесь ждал еще один сюрприз: половины ступенек не было. На их месте зияли жуткие провалы, из которых торчали металлические штыри.

– Что будем делать? – Эд замер рядом на кажущемся безопасным пятачке.

– Спускаться, – ответил я.

Вот только было легче сказать, чем сделать. Лестницу трясло сильнее, чем этаж. Я сорвался, наступил на один из штырей, и ногу пронзила совсем не иллюзорная боль. Кровь тоже была настоящей.

– Вик, осторожно. – Эд подхватил меня, потащил дальше. – Потерпи, выход близко.

А где гарантии, что за дверью не станет хуже? Но благодаря помощи Рейдеса я кое-как добрался до первого этажа. Мы вдвоем вывалились за дверь. Не знаю, как Эд, а я чувствовал себя окончательно выжатым.

Раздались аплодисменты. Снаружи нас ждали директор Стерн и куратор Браунер.

– Поздравлю, господа, – сказал Стерн. – Только что вы заработали право сдать экзамены на третью ступень. Это не означает, что вы прямо сейчас должны мчаться к наставнику и сдавать их, но право у вас есть, как только будете готовы. А теперь марш завтракать. Вейран, а вы сначала к целителю, потом на завтрак.

А если бы я упал на эти штыри? Умер бы? Но спрашивать не стал. Недаром вокруг гимназии такое огромное кладбище. Вместо этого Эд подхватил меня под руку и потащил в лазарет.

Радовало одно — ради экзамена остальные пары перенесли, поэтому у нас было время отдышаться. Я же использовал освободившиеся часы с пользой: отыскал того самого ювелира, которому продал свой перстень, и узнал, что удача сегодня окончательно на моей стороне. Подарок мадам Валери вернулся на палец, а количество денег, оставленных отцом, разительно уменьшилось, но я не стал торговаться. Память дороже.

В светлую академию я ехал в настроении не сказать чтобы хорошем, но уж точно не плохом. Одно хорошо в моем жутком графике: некогда думать и предаваться отчаянию. Боль от потери никуда не делась, но мне было некогда думать о ней, некогда страдать.

Однако стоило шагнуть в коридоры светлой академии, как почувствовал: что-то не так. Обычно здесь царило небывалое оживление. Студенты болтали, обсуждали последние новости, зубрили на ходу. А сейчас, несмотря на то что был перерыв, на этажах царила тишина. Я быстро отыскал аудиторию, где должна была проходить первая лекция у моего курса, и вошел.

– Виктор!

Заплаканное лицо Анжелы увидел сразу. Она кинулась ко мне и, не стесняясь никого, сжала мои руки. Ее плечи беспомощно вздрагивали.

– Что случилось? – глухо спросил я.

– Мари убили.

– Что?

Сказать, что это известие пригвоздило меня к месту — это ничего не сказать. Кому понадобилось лишать жизни юную девушку, которая никому не сделала зла?

– Кто?

– Если бы я знала.

И Анжела разрыдалась, а я прижал ее к себе и отвел на место. Наши объятия никого не смущали. Плакала не одна Анжи, и не одна она сидела, прижавшись к чьему-то плечу.

– Расскажи, – тихо попросил я.

– Мы расстались вчера после занятий, – тихо, беспомощно говорила она. – Я видела, как она прошла к дому, и поехала к себе. А утром к нам прибежала их служанка, сказала, что Мари не ночевала дома, и ее родители беспокоятся. Ее начали искать и… нашли.

Анжи снова зарыдала. Да, случай для Альсенбурга неслыханный. Со времен установления магистрата в столице царил образцовый порядок, тайная служба и службы правопорядка работали на высоком уровне, а о гибели студентов вообще не слышали. Тем более об убийстве.

– Где именно она погибла? – пытался выспросить у Анжи.

– Я ничего не знаю, Вик, – чуть слышно отвечала она.

– Понятно.

Огляделся по сторонам, разыскивая взглядом Кольса. И где этот угорь? Они ведь встречались с Мари, это было всем известно, исключая разве что наставников. Но его не было, и подозрения подняли голову. Могло ли получиться так, что Кольс погубил Мари? Я бы не удивился. Как бы побеседовать с нашим однокурсником?

– Вик, что ты уже задумал? – Анжи поняла все правильно.

– Хочу найти Кольса. Он не приходил?

– Приходил, но его почти сразу вызвали к ректору. Думаю, беседует с дознавателями.

– Понятно.

В аудиторию быстрым шагом вошла куратор Вельже. Было заметно, что она тоже плакала, потому что глаза припухли и покраснели, но держалась она куда лучше студентов.

– Месье, мадемуазель, – обратилась она к нам, – все вы знаете, что трагически погибла одна из наших студенток. Прощание с Мари состоится завтра в полдень, а сегодня вы все свободны. Попрошу вас безотлагательно ехать домой и провести время со своими близкими. До завтра.

И куратор так же поспешно сбежала, а мы остались — растерянные, в полном недоумении.

– Давай я отвезу тебя домой, – сказал Анжи. – Ты ведь не останешься в общежитии?

– Нет. Лучше, как и сказала куратор, побуду у себя. Только мне так страшно, Вик! Может, останешься со мной? Твои родители ведь тоже уехали.

– Могу остаться до вечера, а потом мне придется уйти.

– Хотя бы так.

– Идем.

Я все так же обнимал Анжи за плечи, забыв обо всем на свете. Она все еще вздрагивала и тихонько всхлипывала, а я думал. И чем дальше думал, тем больше мне не нравилась эта ситуация. Во-первых, рядом с Мари постоянно крутился Кольс. Во-вторых, нет никаких подробностей случившегося. В-третьих, сам случай из ряда вон выходящий. Надо посоветоваться с Эдом. Может, у него есть знакомства, которых нет у меня?

Мы почти дошли до выхода из академии, когда столкнулись с Кольсом. И стоило признать, он выглядел встревоженным, но никак не расстроенным.

– Есть разговор, – сказал я ему.

– Катись к демонам, Вейран!

– Сам сейчас туда покатишься.

– Вик, не надо. – Анжи вцепилась в мою руку. – Нам всем плохо.

– Подожди. Если Мари куда-то и уходила из дома, то только на свидание к этому хмырю.

– Ты мне ответишь. – Кольс сжал кулаки.

– Скажешь, я неправ?

– Скажу, что ты не имеешь права в чем-то меня обвинять. Я не убивал Мари. Да, вчера вечером мы с ней встречались, но рассорились, и она убежала домой. Я не стал ее провожать, а теперь узнал, что…

Очень хотелось его ударить. Так хотелось, что магия рвалась из тела, но сейчас Анжи важнее.

– Надеюсь, ты сказал мне правду, – ответил я Кольсу. – Потому что если нет, я за тобой приду.

И увлек Анжелу за собой. Экипаж привычно ждал меня у ворот. Нелегкая работа у нашего кучера.

– Куда едем? – спросил у Анжи.

– На улицу Вертоль, – ответила она, забралась внутрь и прижалась ко мне, стоило сесть рядом. Заскрипели колеса, а я гладил любимую девушку по плечам, по спине, стараясь хоть как-то успокоить. Но сам спокоен не был. Кто-то ведь убил Мари. А если этот кто-то связан с академией? Или же это был просто грабеж? Как узнать?

Особняк семьи Лейден был не таким большим, как наш, но куда более уютным. Вокруг, сколько хватало глаз, пестрели клумбы, радуя последними осенними цветами. Но нам было не до того. Я провел Анжи в гостиную, попросил слугу принести чай и какие-нибудь успокаивающие капли и усадил девушку на диван.

– Я не понимаю, Виктор, – шептала она. – Уже ничего не понимаю. Мари говорила, что всю ночь будет заниматься. Зачем она солгала мне? Я ведь знала, что они встречаются с Кольсом, и не пыталась ее отговорить. Лучше бы попыталась!

– Анжи, это не твоя вина, – пытался ее утешить. – Обещаю, мы узнаем, кто в этом виновен, не будь я Виктор Вейран.

– Нет, Вик, нет. Я боюсь за тебя, пожалуйста!

Да, неприятности меня любят. И что с того? Я был уверен, что справлюсь, и не собирался отступать. Слуга принес капли и чай, я заставил Анжелу выпить снадобье.