Кеша при этом смотрит на китайца так, как наш дворовой кот обычно глядит на птиц (имеющих неосторожность приблизиться к нему на ту дистанцию, с которой он уже может на них охотиться).

Эмоции Кеши — сплошное напряжённое, как струна, ожидание; в точности как у этого самого дворового кота.

— Господин старший полковник, — проявляет эрудицию в китайских званиях наш полковник, который, видимо, тоже не напрасно есть свой хлеб. — С уважением относясь к вашей просьбе, вынужден заметить: ваше предложение прямо оскорбляет меня, как офицера, поскольку вы, похоже, искренне считаете, что я могу пренебречь сразу всеми правилами, и писаными, и неписаными. Включая соглашения между нашими странами, имеющие на данное территории силу согласованного Законодательства.

— Какие правила сейчас имеет ввиду уважаемый господин пограничный комиссар? — немного хмурится «колобок», сканируя всю площадь, как будто что-то просчитывая.

Что не укрывается от Кеши, который продолжает бормотать себе под нос:

— Ну давай, ещё на прорыв тут пойди… Сержанты, дауны, где вы стволы держите?.. вернее, как… кто ж вас, с-суки, жизни-то учил… Не дай Аллах…

— Кеша, у тебя всё в порядке? — деликатно напоминаю о себе.

— Не понимаю пока, — откровенно признаётся Кеша. — Но мне очень всё не нравится. Это всё крайне не правильно.

— Почему?

— Вон слушай полкана… — Кеша кивает на нашего бритого полковника, который начинает отвечать китайцу:

— Во-первых, вы не являетесь официальным лицом Свободной Торговой Зоны. Зарегистрированным надлежащим образом и официально имеющим право на генерацию здесь каких-либо решений. С точки зрения легитимного процесса, конкретно вы тут — никто. Мы не можем работать с неустановленными личностями. — Наш пограничный полковник, общаясь с китайскими коллегами, наконец, начинает удивляться. Вижу, правда, это только я, но зато такое я вижу первый раз в жизни: человек удивляется сам себе. Это надо уметь. — Я бы мог согласиться, как вариант, с позицией пограничного комиссара сопредельной стороны. Но пограничником вы тоже не являетесь. Соответственно, и сопредельную, вашу, сторону представлять в качестве комиссара также не можете.

— Что это меняет? — вопросительно изгибает бровь китаец. — То, что я не являюсь пограничником?

— Это делает невозможным какой-либо иной разговор между нами, кроме моего вам личного уведомления. Плюс — вы ещё можете убедиться, что ваши граждане живы, здоровы, в медицинской помощи не нуждаются и по физическим кондициям для дальнейшего дознания либо разбирательства пригодны. — Снисходительно щурится наш полковник. — Вам знаком понятие «пограничной корреспонденции»?

— При чём тут это? — отвечает вопросом на вопрос китаец.

— Два варианта. — Рубит наш полковник прямо в лоб. — Первый: вы должны быть официальным лицом, допущенным к оперированию процессами на территории совместного объекта. О чём речь в вашем случае не идёт — либо на своей стороне оформляйте ваши бумаги, как положено. С последующей пересылкой нам по каналам МИД и пограничной корреспонденции, конкретно данной Зоны… Второй вариант: вы могли бы быть должностным лицом погранслужбы, вовлечённым в наш внутренний пограничный обмен информацией. Либо, хотя бы имеющим к нему доступ. Но и об этом речь тоже не идёт. Господин да-сяо, вы не являетесь официальным должностным лицом в данной ситуации. — Кажется, словами нашего полковника можно забивать гвозди. — И я не вижу оснований для какого-либо продолжения беседы, кроме как просто проинформировать вас о происходящем. Раз уж на этой встрече, по каким-то причинам, присутствуете вы. Никаких правовых оснований для совместного принятия решений с вами лично наша сторона не имеет.

— Ух ты, — тихо озвучиваю свои впечатления вслух. — Неожиданно…

— Молодец, чё, — бормочет Кеша себе под нос, комментируя в ответ позицию нашего полковника. — Я в таком разрезе даже и не додумался сходу. А ведь и правда, железная отмазка: неоговоренный человек в процессе. Ну, мало ли, вдруг самозванец? Смешно, конечно; но на уровне полкана аргумент самое то… И непобедимо: ведь не придерёшься. Снимаю шляпу… Респект погранвойскам, я был не прав…

— Получается, даже если бы лично ты не стал суетиться, наш полковник китайцам бы этих всё равно не отдал бы? — хотя меня это и абсолютно не касается, но почему-то не могу удержаться от любопытства.

— Получается, — кивает Кеша. — Но кто ж знал, что китайцы не пойми кого пришлют. Это уж точно не прогнозировалось. Что у китайцев свои какие-то пертурбации и они сами свой устав нарушать полетят. Если б знал заранее, я б вообще даже не высовывался бы. А полкан молодец, да… — Кеша попутно продолжает вполуха слушать беседу нашего говорящего по-китайски подполковника и китайского майора.

— В смысле? Что значит, полетят? — спрашиваю Кешу, поскольку понял его не до конца.

— А послушай. — Кеша указывает глазами на да-сяо, который сейчас что-то обсуждает со своим же майором.

— Слышу хорошо. Но не понимаю.

— Он не отсюда. Да-сяо. Не из Синьцзяня, — роняет Кеша. — Китайский язык от провинции к провинции очень отличается. Иероглифика-то унитарная, но в устной речи друг друга они очень часто не понимают. Вот наш дасяо откуда-то с глубокого центра.

— Нам это что-то даёт?

— Нам это пока поровну, — рассудительно отвечает Кеша. — Коль скоро наш полковник контролирует ситуацию и лучше нас понимает, как нужно сделать то, что нужно нам… Я бы выкручивался на его месте, как вошь на гребешке; а он вон с ходу, законно, и какой шикарный аргумент… как раз на эти самые сорок восемь часов, потому что теперь ещё есть основания попридираться и к личностям, отправленным ими на инцидент вопреки правилам. Впрочем, ты же хотел узнать, откуда взялся вирус? Если он есть. Вот копим информацию. Да-сяо явно из центральных провинций. Мозаика обычно складывается не сразу…

Старший полковник Гао (весьма прилично знавший языки сопредельной стороны) к Министерству общественной безопасности, являющемуся в Поднебесной Министерством внутренних дел и ведущему от имени Китайской Народной Республики все дела в Свободной Экономической Зоне ХОРГОС (что у северо-западных соседей), вообще не имел никакого отношения. Соответственно, не имел он отношения и к Четвёртому Управлению МОБ (или как теперь часто пишут МВД) — к пограничным войскам. Которые в КНР, в отличие от соседей, находятся в системе МВД, а не Госбезопасности.

Да и старшим полковником, признаться, Гао уже тоже не был. Поскольку два года как разменял погоны да-сяо с четырьмя звёздами на беспросветные погоны с одной звездой. Да и Гао, если до конца откровенно, тоже была не его фамилия. Просто именно эти документы прикрытия были с собой и под рукой, когда от начальника Службы поступила команда: вытащить «соседей» из Хоргоса. «Соседи» во что-то там заигрались и вляпались, кажется, с режимами на Цзюцюань, где дислоцируется ещё и Институт микробиологии. Последнее время усиленно педалирующий конверсионные темы, типа помощи сельскому хозяйству (ну да пёс с ними. Дело, в принципе, нужное).

В итоге, троица сильно рьяных «соседей» оказалась задержанной у Северо-западных Соседей. И это очень хорошо, что там; потому что, случись всё то же у Северных Соседей, всё было бы намного хуже… Это Гао понимал и по опыту, и по роду занятий.

В отличие от Северных Соседей, Северо-западные охотнее сотрудничали в области экономики, без ограничений пускали к себе китайские компании, без колебаний интегрировались экономиками и вообще во всех конфликтах (куда ж без них, особенно когда есть что делить) занимали всегда очень предупредительную позицию. Порой опасаясь нанести даже тень обиды Поднебесной.

Оно и понятно: Северо-западные соседи имеют ровно в десять раз меньше населения, чем Северные. Да и все спецбоеприпасы со своей территории ещё в девяносто третьем году принципиально вывезли. Являясь военным, Гао не мог не радоваться одностороннему разоружению в одной из сопредельных стран, но как офицер немного не понимал правительства этой страны: а на что оно рассчитывает, в случае любого конфликта с Китаем? Со своим населением в полтора десятка миллионов? В Китае есть с полсотни городов покрупнее населением… Не то что провинций. Нет, конечно, Поднебесная никогда ни на кого первой не нападёт. Но Соседям об этом откуда знать-то?