— Времён тех даже мой дед не застал… Но я сейчас не понял, к чему это вы.

— У тебя с новорожденными, Саня, шикарные успехи. — Серьёзно отвечает Бахтин. — В узких кругах, большие слухи идут. И среди счастливых мамаш, что у тебя своих чад лечат, есть не только моя Марина. А и жёны других, не менее серьезных товарищей. Ты так хотя бы три месяца планку продержи, и сам удивишься: сколько проблем в твоей жизни начнёт решаться само собой.

— Хм… Спасибо. В таком разрезе даже в голову не приходило. — Крайне удивляюсь. — Да на них и не написано, чьи они жёны. И чьи дети… Мы же всех подряд принимаем, в том числе с улицы. Там есть и по господдержке с патронажа, это с бюджета, дотация…

— Да я в курсе, — снова снисходительно улыбается Бахтин. — От меня за это отдельный респект: вы там действительно по ранжиру никого не делите, принимаете всех подряд. У начальника второй службы есть свой зам, ну, как у меня Ирина. Вот у зама сестра жены у вас, говорит, хотела срочно попасть, но не приняли.

— Это не та, что на весь коридор кричала, что в прокуратуру пойдёт? — Припоминаю один врезавшийся в память неприятный случай. — Крашеная блондинка, истеричная, у неё ещё девочка полгода?

— Да шут её знает, Сань, — продолжает снисходительно улыбаться Бахтин. — Я не вникал. Помню только, что в курилке речь зашла, а я ещё мысленно похихикал. На тему того, как у вас там всё шикарно с точки зрения социальной справедливости… Там у тебя и родственники серьёзных чекистов лечатся, если что; и не только они. Есть и другие серьёзные люди. Наш город, не смотря на два миллиона, всё же маленькая деревня, м-да. Ты так ещё хотя бы полгода попаши, а потом, если только слух пустишь, что собираешься валить, так мамаши сами всех твоих недругов снесут. — Это помимо того, что, по вашей личной оценке, всем серьёзным людям, из-за турбулентности в Белом Доме, ближайшее время будет никак не до?..

— Не всем, — перебивает меня Бахтин. — Серьёзные люди есть и другие. Но такие, которых именно Котлинский называл, будут точно заняты не отъёмом бизнеса у школьника, поверь. Не впадай в истерическую паранойю вслед за Котлинским. А с другими… гхм… «кандидатами» даже твои благодарные мамаши справятся. Ну, при помощи своей родни, конечно…

— Олег Николаевич, а вы не преувеличиваете роль врача? Котлинский вон посерьёзнее и подольше меня врач, но как раз он этого и опасается?

— Так он не врач, и никогда им не был, — Бахтин снова смеётся. — Он администратор от бога! А лечить он уже давно никого и не лечит. Я думал, ты знаешь?

— Да, что-то такое говорили.

— А про врачей, так недавно случай был. Ну, как недавно, лет пять тому. Нейрохирург, фамилию называть не буду, с братом кое-кого из Администрации Президента из-за земельного участка зацепился. Причём, прав был как раз хирург.

— А из Администрации был серьёзный человек?

— Весьма. — Коротко кивает Бахтин. — Слово за слово, подключает оппонент хирурга своего брата. Тот лично садится на телефон… — Бахтин делает театральную паузу. — И через две недели ни в администрации не работает, хотя лично к Ноль Первому на доклад каяться ходил. Вначале — теряет работу. А ещё через две недели уже и сидит, потому что под следствием.

— Это всё один хирург смог?

— Как бы по факту да, но суть в том, что сам хирург вообще пальцем не шевелил. Просто со всеми подряд пациентами проблемами делился. А поскольку врач он хороший, а у нас в стране по возрастным изменениями почти что и единственный, то ему многие чем из-за своих родителей обязаны были. Родители-то у всех нас уже в возрасте… Ну и, того чудака из Администрации вместе с братом его чисто пациенты «снесли». Просто, что называется, каждый сделал на своём месте что мог, на две спички. А в сумме целый коробок набрался. Саня, общественного мнения вообще не нужно недооценивать. А сейчас оно с каждым годом всё больше расти будет. Ты же хотел моего прогноза?

Молча киваю в образовавшуюся паузу.

— Ну так вот тебе он и есть. — Кивает в ответ Бахтин. — Мы сейчас доживаем эпоху, которая вместе с «папой» и помрёт. А ему самому восемьдесят. Что будет потом, я не знаю, но не считаться с резонансом уже никто себе позволить не сможет. По крайней мере, у нас. Оно и сейчас, даже «папа» вон лично порой… ладно, то тебе не надо. И не по чину. — Осекается Бахтин. — А совет хочешь?

— Конечно.

— А задружись таки со своими арабами через Роберта. Если такая возможность есть. Как бы ни было, это очень весомый аргумент для любого из тех, кто у нас себя элитой величает. Если по степени близости к трону, то арабы у нас кого угодно попросить могут лично. И ради них все пойдут на всё, поверь…

— А по окончании эпохи?

— А по окончании эпохи, они найдут, с кем следующим после из нас дружить. Знаешь, они в нас очень много вложили. И пока своих средств нигде в мире не теряли. Значит, они ко всем вариантам готовы.

Когда приезжаю домой, Лена, не смотря на позднее время, ещё не спит.

— Привет, пропажа, — говорит она из кухни, где прямо из банки есть солёные огурцы, привезённые ещё дедом.

— Что это с тобой? Ты же спать собиралась?

— Собиралась, — соглашается Лена. — Но вот на голод пробило. Хотя ещё и рано, — добавляет она, не смотря на полный рот. — Как съездил?

— В Консульстве подписал отказ от любых претензий в адрес причастных. Плюс доверенность на твоего отца, на представление всех моих интересов в связи с этим случаем.

— О, а батя как раз просил ему маякнуть. — Лена погружается в телефон. — Секу-у-унду-у-у… Мелкий, я знаешь ещё чего проснулась? Соседи за стеной что-то празднуют, и музыку периодически врубают так, что даже стенка вибрирует.

— А ту квартиру, кажется, посуточно сдают. Там такое бывает, — припоминаю аналогичные ситуации в прошлом.

— А тебя не беспокоило? — спрашивает Лена, задумчиво глядя на оставшиеся в банке огурцы.

— Не-а. Последние несколько месяцев мне бы только до подушки доползти. А раньше я же в одной своей комнате жил, в малой спальне. Там не слышно.

— Интересно, а можно с ними как-то поговорить, чтоб потише сделали? — Лена таки достаёт из банки очередной огурец и впивается в него зубами. — Всё-таки и время позднее, и чего-то стало на нервы действовать. Характер у меня что ли портится? — Лена не останавливается на одном огурце и достаёт из банки на тарелку ещё два.

— Сейчас пойду пообщаюсь…

На мой звонок в соседнюю квартиру первые пару минут никто не реагирует. Перестаю деликатничать и, нажав кнопку, не отпускаю её до тех пор, пока дверь не открывается.

— Чего надо? — недружелюбно спрашивает явно поддатый парняга лет двадцати с чем-то, коротко стриженый и с модной нынче бородой.

— Музыку потише прикрутите, пожалуйста. Жена беременная, заснуть не получатся. — Попутно заглядываю ему через плечо в квартиру, пытаясь оценить обстановку.

Разглядеть удаётся не много.

— Хорошо. — Односложно кивает парняга и захлопывает дверь перед моим носом.

Поднимаю руку к звонку ещё раз, но открывавший мне дверь что-то кричит вглубь квартиры и шум за дверью действительно затихает.

Возвращаюсь на кухню и застаю Лену уже с банкой консервированных перцев.

— Мне не жалко, но ты уверена? — улыбаюсь её метаморфозам.

— Организм требует, Мелкий, просто ужас, — с трудом выговаривает Лена из-за полного рта. — Сходил успешно?

— Вроде да. По крайней мере, прикрутили. Слышишь же?

— Не-а, отсюда не слышу. — Отрицательно вертит головой Лена. — Ладно, сейчас ещё парочку съем… Кстати, а Бахтин что-то новенькое рассказал? Ты не подумай, я не лезу. Это я так, для поддержания разговора… Неудобно жрать в одно лицо. Когда ты сморишь. М-м-м, вку-у-усно…

— Бахтин какой-то перегруженный. — Неожиданно для себя делюсь впечатлениями. — Спит на ходу, плюс то смеётся слишком эмоционально, то в какую-то меланхолию резко впадает.

— Недосып. Ребёнок. Сто процентов, — выдаёт вердикт в три приёма Лена, перемежая паузы кусочками перцев. — Всё, Лена, хватит жрать, — говорит она сама себе. — Сейчас последний догрызу…