— Что не хочет отмечать. Что хочет побыть один. Что праздник в кругу семьи, а по работе он предпочитает совсем другие отношения, рабочие. И не смешивает работу с личной жизнью, — предполагаю я. — Выбирай любой из вариантов. Как говорит Бахтин, каждый гражданин имеет право на личную жизнь, гарантированное Конституцией. Гарантом которой, в свою очередь, является… Кстати! Я тоже забыл! К нам сегодня Бахтин вечером приедет!

Лицо Лены вытягивается:

— А раньше не мог сказать? Вот это накладка… что ж делать.

— Сам только после обеда узнал. Так что там с днём рождения, на который никого из городского начальства не позвали?

— Обычно это воспринимается как сигнал того, что Безопасность роет под всю городскую верхушку. Без исключений. Проще говоря, чуть не объявление войны. — Пожимает плечами Лена.

— Ничего себе, какие страсти, — присвистываю. — Это даже на свой день рождения в тишине одному не посидеть?

— Именно, — кивает Лена. — И когда мама категорически была против отмечаний именно своего дня рождения, они с батей всё время скандалили. Она ему: давай ты не будешь распоряжаться моими праздниками? Он ей: давай ты не будешь создавать напряжённость на ровном месте там, где мне это очень помешает в работе?

— А сейчас что? Твой отец же уже ни полиции города, ни горадминистрации ничего не должен?

— Притёрлись с годами. Выработался формат. Мама ничего не готовит, но всегда дома и одета празднично. Мы готовим подарок. Подтягиваются только самые близкие. Сейчас вообще никого, поскольку батина структура частная и батя может ни на какие ритуалы в рабочих отношениях не оглядываться. Уж на рождение жены точно можно не напрягаться…, — Лена на несколько секунд задумывается, потом продолжает. — Слушай. Ты ещё, возможно, не до конца проникся, но есть неписаные правила. Такого человека, как Бахтин, без острой необходимости динамить нельзя.

Я вовремя прикусываю язык, чтоб не ляпнуть, что я как раз собирался поехать домой и ждать у себя дома Бахтина. А вовсе не ехать к родителям Лены и там поздравлять Зою Андреевну. Лена, по счастью, этого не замечает:

— Скажи Бахтину, что мы у родителей? Я так понимаю, он к тебе опять по каким-то делам?, — Лена пронзительно смотрит на меня, отвернувшись от дороги.

— Эээ! На дорогу смотри!, — сжимаю руку на её правом бедре. — Не совсем. Просто поблагодарить хочет, кажется.

— Не буду спрашивать, за что Бахтину, — Лена делает круглые глаза, — благодарить старшеклассника. Личным визитом.

— Да против тебя твои стереотипы, мне кажется, работают, — откидываю спинку кресла сильнее назад, устраиваюсь удобнее и продолжаю. — Ты вечно двойное дно ищешь. Тут два момента. У меня ж пульт СОПа с собой. Сегодня просто нажал на кнопку и не дал полиции без постановлений войти в одну квартиру. Тот случай, когда разные части государства почему-то вместо ловли бандитов соревнуются между собой… А второй момент, мне кажется, Бахтин в душе просто одинокий человек. Друзья — преимущественно с давних пор, и их с возрастом всё меньше.

— Ну да, это объективный процесс, — кивает Лена.

— По работе ему всё время приходится то шашкой махать, то грудью на амбразуру. Получается, расслабиться сложно, всё время нужно быть в форме. Ребёнок у него вон только после сорока родился, и женился он тоже после сорока. Мне кажется, он со мной, вернее, с нами, просто расслабляется. По крайней мере, я так вижу. Ну типа как ностальгия по спокойной молодости и свободе, которой у него, возможно, и не было никогда.

— Логично, согласна. — Хлопает ладонью по рулю Лена. — Но приличия всё же давай соблюдать.

— Ты сейчас о чём?

— Если ты в курсе, что человек уровня Бахтина планирует визит к тебе, ещё и неформальный, сделай всё, чтоб он не тратил зря своё время. — Видя, что я не понимаю, Лена разжевывает. — Скажи ему, что мы у родителей. Пусть туда подъезжает.

— Насколько это нормально?, — настораживаюсь я.

— Долго объяснять. Это как раз нормально. Тем более, у них с отцом более-менее ровные отношения. Отбей ему смску, сошлись на меня: скажи, что это моя личная просьба. — Наконец загорается зелёный сигнал и Лена резко стартует с места, вжимая нас в спинки сидений.

— Хорошо, как скажешь, — покладисто киваю ей в ответ и берусь за телефон.

Стесев: Олег Николаевич, Ирина говорила, Вы ко мне сегодня вечером хотели заехать? Мы сегодня у матери Лены, Лена просит вас подъехать туда, на адрес родителей. Это удобно?

Ответ от Бахтина приходит через три минуты:

Бахтин: К тебе подъехать хотел. На адрес родителей — это куда? Новый дом Роберта?

Стесев: Насчёт новизны дома не в курсе. Адрес: улица М.Ш…

Бахтин: Принял. Новый дом. Буду. А что там? (чтоб впросак не попасть)

Стесев: У матери Лены день рождения. Но я вам не говорил, она категорически против празднований.

Бахтин:. помню. Понял. По времени пока не уверен, но точно буду.

Стесев: Думаю, мы там допоздна.

Бахтин: Зато я нет: опять не спал почти. Буду около 22.00.

Благодаря усилиям Асели и Вовика, накрытый прямо в беседке стол имеет достаточно уютный вид. Кроме нас четверых и родителей Лены, присутствует ещё пара человек из университета, где мать Лены преподаёт. Впрочем, сослуживцы Зои Андреевны зашли ненадолго, чувствуют себя скованно и при первой возможности откланиваются. К немалому облегчению её самой.

— Звёзды не меняют своих орбит, да?, — смеётся Роберт Сергеевич, возвращаясь от калитки, к которой он провожал гостей.

Сама именинница качается на подвесной скамейке, выполненной в форме качелей, о чём-то болтает с Леной и Аселей, а мы с Вовиком едим.

Через некоторое время появляется Бахтин, о котором родители Лены уже предупреждены ею самой. Он с порога вручает огромный букет краснеющей от смущения Зое Андреевне, здоровается за руку с Робертом Сергеевичем, перебрасывается с ним парой фраз о какой-то внутренней безопасности и присоединяется к нам с Вовиком:

— Нормально поесть сегодня не вышло, это я удачно зашёл.

— С моим одноклассником всё в порядке?, — деликатно спрашиваю, опуская тот факт, что Сериков мне не совсем одноклассник и учится на год старше.

Для остальных подтекст вопроса проходит незамеченным.

— Да, — кивает Бахтин, пережёвывая бутерброд. — Подробностей не будет. Но жив-здоров, в безопасности, и даже курс от всяких интересных зависимостей пройдёт. — Бахтин технично оглядывается по сторонам, убеждаясь, что на нашу беседу никто не обращает внимания.

— Там даже такое есть?, — удивляюсь.

— А то! Дети — очень уязвимое место, в любой семье. — Неохотно отвечает Бахтин — А какой бич нашего времени у золотой молодежи?

— Понятия не имею, — искренне пожимаю плечами. — Каторжно пашу, с золотой молодёжью не знаком и не общаюсь. Если Лену не считать. Но она тоже с этой волны соскочила: её реанимация — никак не синекура.

— Безграничность ресурсов и наркотики. — Коротко отвечает Бахтин. — Вот основной бич современной золотой молодежи. Потому и медслужба СОПа по этой теме, так сказать, не дилетанты. В общем, не обижайся, но это уже лишние детали, — говорит Бахтин. — Подробностей не будет.

— … О точности врачебных диагнозов. — Вовик скептически смотрит на Лену под заинтересованные взгляды окружающих. — У меня лично случай был. В шестнадцать нас, как положено, стал дёргать военкомат на очередную ВэВэКа. Витя Загурский, по прозвищу Ёжик, учился на класс младше, но был нашего года, потому в военкомат попёр вместе с нашим классом. На взвешивании, весы выдали ему что ли восемьдесят семь кэгэ, вес точно не помню. Рост сто семьдесят три.

— Ничего себе пропорция, — быстро прикидываю. — Что за колобок такой? Ещё и в шестнадцать?, — Вот и докторша-терапевт также удивлялась, — с довольным видом кивает Вовик. — Она ему и говорит человеческим голосом, гы-гы: "Как ни странно, ожирение второй степени".Хотя Витя был ровно моего роста и в мои брюки влезал легко — если по размеру. А я тогда бегал по первому разряду и ожирением не страдал, чтоб сказать мягко.