Блокировка игрового траффика, грозила обрушением экономики. Не фиктивным обнулением цифровых кошельков, что время от времени делали финансовые регуляторы всех стран, создавая видимость «взлётов и падений рынков», а реальным хаосом. Миллиарды пользователей лишаться цифровых грошей и выйдут на улицу, требуя хлеба.

Пару месяцев спустя была одержана первая победа. Нейля смогла уменьшить порог чувствительности «моментального снимка» Подсети с миллисекунды до десятой её части.

Как астрономы, Нейля и генерал вглядывались в графическое представление открытых каналов Подсети: размытые пятна в глубине виртуальной Вселенной.

Уменьшение порога чувствительности дало ещё одну зацепку: в массиве данных были обнаружены вкрапления несвойственных этому типу сигнатур.

Несколько бессонных дней поиска, анализа и сопоставления подтвердили: сигнатуры приблизительно соответствовали сигнатурам ядра проекта «Третий глаз», закрывшегося в начале пятидесятых.

110110

За философским названием скрывалась коммерческая идея расширения возможностей человека через имплантирование постоянно работающего в Экстернете «контекстного подсказчика». Виртуальный ассистент должен был мониторить действия человека, считывать биоэлектрическую активность мозга и давать советы, помогающие в данной ситуации.

«Третий глаз» восхитительно смотрелся в маркетинговых планах. На деле оказался мало кому нужен. Для поиска информации людям хватало смарта, его можно было отключить без операционного вмешательства. А для принятия решений хватало старой доброй интуиции или пофигизма.

Лишь несколько тысяч техногиков согласились вставить себе в мозг устройство, постоянно напоминавшее о себе ссылками на Википедию. Даже поспешно добавленная возможность контекстника вводить пользователя в виртуальный мир, минуя гироскопную сферу, не помогла. Как любые поспешные нововведения, она попросту не работала.

Стремясь монетизировать убыточный проект, маркетологи «Третьего глаза» насытили его рекламой. Вместо того чтобы давать советы, контекстник начал продавать. Оставшиеся пользователи отказались от услуг, и проект закрыли.

Нейля отдала приказ отыскать в Московской Руси и тайно вывезти в Казанскую Республику главного технолога «Третьего Глаза». Как и все непризнанные гении, он нещадно бухал и пытался собрать в подмосковном гараже устройство, обещающее перевернуть мир — виртуализатор сознания.

Серия допросов выявила, что гений абсолютно непричастен к Подсети.

— Да, сигнатуры сходятся, — недовольно кивал он. — Но я не знаю, чему они принадлежат.

Нейля зашла с другой стороны:

— Вы понимаете, что ваш визуализатор сознания — наиболее важное изобретение со времён создания самого Экстернета? Он даёт возможность проникнуть в Подсеть без генерации отдельного мира.

— «Третий Глаз» тоже был гениальным, — буркнул русский. — Он создавал две модели мыслительного процесса хозяина: первая обрабатывала то, что человек видел в реальности, вторая реконструировала то, что человек о реальности воображал. Совмещая обе модели, контекстник выстраивал третью, на основе которой и советовал. Потом эти пид… мудаки из Сколково залили в него рекламу, и всё пошло по пи… сломалось, короче.

— По сути, он не оцифровывал сознание, но комбинировал на его основе новое сознание? Потрясающе!

— Ага. Да не было коммерческого толку. Так и с виртуализатором. Да, он создаст копию сознания и теоретически способен отправить её в Экстернет. Но для донора нет в том смысла.

— Потому что опыт, полученный в виртуальном мире, будет принадлежать копии, а не оригиналу?

— Оно самое.

— Значит, нужно разработать метод слияния копии и оригинала после возвращения из виртуального путешествия!

Гениальному русскому дали лабораторию, где он с помощью десятка физиологов построил работающий в обе стороны виртуализатор. После многочисленных опытов на обезьянах настала очередь Нейли.

110111

Ванна с диссоциативным электролитом стояла в центре лаборатории на возвышении. Под потолком гудели вытяжки. Нейля сидела на краю ванны. Генерал протянул планшет, Нейля приложила ладонь, подтверждая согласие.

Внизу в круге света появился технолог:

— Ванна стынет.

Нейля кивнула:

— Я готова.

Угрюмый технолог ушёл в темноту. Нейля сняла халат. Генерал помог перелезть через бортик ванны. Синяя вонючая жидкость мерцала в свете софитов.

Нейля села в вязкую жижу:

— Как же воняет. Нельзя было добавить в диссоциатив ароматизаторы?

— Здеся тебе не СПА-процедуры, — прокричал из темноты технолог. — Неизвестно, как добавки повлияют на электропроводимость.

— А ты не мог протестировать добавки? — разозлилась Нейля.

— Я не просил меня похищать, ханымка, — пробубнил технолог. — Не нравится — вертай на родину.

Подошла медсестра и поставила укол. Под маской было заметно, как девушка старалась не дышать.

— Поехали, то есть — поплыли, — сказала Нейля и упала навзничь.

Мир окрасился в голубые оттенки. Диссоциатив перестал пахнуть. Заполнил нос и рот. Проник в лёгкие. Протолкнулся в желудок. Нейля инстинктивно задёргалась, пытаясь выплыть на поверхность. Медсестра накинула и затянула ремни, фиксируя Нейлю на дне ванной.

Лежала и смотрела на танцующие круги софитов: «Быть может, я совершаю невиданный прыжок для человечества. Мы на пороге цифрового бессмертия… а свидетели тому — три с половиной человека…»

Согласно теории, её сознание должно было расщепиться. Оставив собственную неактивную копию в диссоциативном стазисе, сознание, используя все девятьсот тысяч кубитов Лабсетэковского суперкомпьютера «Кул Шариф 900», должно сконвертироваться в бинарный массив. Затем должно отправиться в ту самую загадочную Подсеть…

В презентации технолога процесс выглядел логично. На практике ничего не происходило. Нейля почувствовала себя глупо. Лежала в жидкости, дышала ею, гоняя литры синего дерьма через лёгкие и обратно. Смотрела на танец софитов и злилась:

«Тоже мне, прыжок для человечества. Выползу сейчас из ванны, как промокшая сучка, проблююсь, как те подопытные обезьянки, и поползу в душ».

Синий свет померк. Не успела Нейля саркастически заметить, что «вот и приплыли», как её швырнуло в пространство. Тело таяло, как след дыхания на стекле. Напоследок по спине пробежал ветерок, будто паутинки реальности пытались удержать Нейлю.

Понимание мира и своего места в нём развалилось на тающие осколки.

111000

Нейля часто гадала, что же увидит, став цифровой копией? Потоки информации? Некие нолики и единички, текущие столбцами? Или виртуальная вселенная будет настолько потрясающей, что сознание откажется её принять и рассыплется?

Первым делом, оказывается, — нет тела нет и зрения. Чистому разуму приходится придумывать, чем и куда смотреть.

Нейля двигает глазами, которые сама себе придумывает.

Мир вспыхивает яркой белизной и окутывает пустоту, которую сознание принимается ощущать. Нейля стоит, висит, плывёт в белой пустоте.

Белизна покрывается пятнами. Принимает очертания знакомых предметов, которые оцифрованный мозг всё равно не может идентифицировать, занятый поддержанием иллюзии тела.

Впрочем, с иллюзией тоже беда: переводя фантомный взор на свои руки, Нейля видит мельтешащую неясность. Шевелит пальцами, но не видит никаких пальцев. Вместо них размазывается гадкая сороконожка с неопределённым количеством отростков…

Придумав тело, виртуальный мозг занимается привычной работой: управляет дыханием, стучит сердцем, поддерживает равновесие — для этого под ногами образовывается пол. Сознание адаптируется к окружению, которое само же и надумывает.

Нейля пытается выяснить, на чём стоит. Видит то линолеум, как в Ангарской школе из детства, то паркет родной квартиры, то кафель, то газонную траву, то бетон, на котором удаётся разглядеть сплющенный окурок.

В следующий миг — стоит посреди улицы города, похожего на Даркнетовский. Форма зданий всё время меняется. По улице… пространству между неопределёнными небоскрёбами, проносятся размазанные контуры автомобилей. Их силуэты тоже мелькают, словно кто-то быстро перелистывает фотографии. Ни одна из моделей не знакома.