Я спустилась по ступенькам в свою комнату, бывшую наверняка гостиной предыдущего магистра пустоты. Встала на колени и достала из тайника, который устроила под диваном, чуть распоров обивку, свой визор и бегло написала:

«Понял», — пришел ответ, отпечатавшийся на дощечке. В отличие от листа бумаги ее можно было использовать много раз, затирая предыдущую запись.

Понял. Не спросил, как я, а вдруг он меня обижает. Денни, как всегда, видел во мне лишь свое орудие, а я мечтала, чтобы, когда все это закончится, он разглядел во мне человека.

Видимо, зря… Тем не менее нас вела общая цель. Освободить Пустоту — и уничтожить навсегда. Никто не забыл события пятилетней давности, когда две мощнейшие стихии вырвались разом. Тогда люди и поняли, как слаб магистрат. И когда я смотрела на Андре, начинала задумываться, сможет ли этот худощавый нелюдимый мужчина удержать ту силу, которая ему досталась? По всему выходило, что нет.

Андре возвращался. Сама башня откликалась на приближение магистра, будто с каждым его шагом силовые поля защиты вокруг становились мощнее. Я сжалась в комок. Мне было страшно рядом с ним! Представила, что придется снова заглянуть в зеленые омуты глаз, — и едва удержала дрожь. Но ради Денни и нашей цели придется постараться. Не просто остаться в башне пустоты, но стать той, кому Андре Вейран доверяет. А это будет нелегко.

Быстрые шаги послышались на лестнице. Сейчас он войдет в комнату… Я затаила дыхание и нацепила на лицо глупенькую улыбку, чтобы выглядеть наивной дурочкой, которую так хочется защитить от жестокого мира. Но Андре прошел мимо, поднялся наверх — и я наконец-то выдохнула со смесью облегчения и разочарования. Ведь все время, пока он поднимался по ступенькам, почти не дышала. Однако с ним надо было поговорить. Или утром? Конечно, утром, когда можно будет попросить его проводить меня — и предоставить действовать Денни. А если Андре откажется? Только почему-то крепла уверенность, что нет.

Я тихонько вздохнула, поправила единственное платье, больше напоминавшее тряпку. Все-таки надо идти! Вышла из комнаты и постучала по перилам, давая знать, что поднимаюсь. Ответа не последовало. Ступенька за ступенькой… Я проверяла каждый шаг, опасаясь, что сработает защита или какая-нибудь ловушка. Шаг, еще шаг. Вот она, дверь комнаты Андре. Комнаты, в которую мне не было доступа.

Постучала, и тут же щелкнул замок.

— Вам снова дурно, мадемуазель? — уставился на меня хозяин башни, и я потеряла дар речи. Он успел переодеться и, кажется, умывался — с волос стекала вода, а рубашка была застегнута только на две пуговицы.

— Простите, что побеспокоила, — скользнула взглядом по груди, потому что не могла смотреть в глаза. — Ваш брат сказал, что завтра можно возвращаться домой. Но моя просьба остается неизменной. Я прошу справедливости пустоты.

— Нет.

Четко и ясно. Андре так и не предложил мне войти. Я мялась на пороге, чувствуя себя мушкой, попавшей в паутину. Страх липкими коготками царапал душу, напоминая, что передо мной — не просто человек, а магистр. Одно его желание, и меня не станет.

— Почему? — спросила тихо.

— Потому что вы не знаете, о чем просите. Как только вы перешагнете врата, вас не станет. Конечно, Пустота предложит вам на выбор — умереть или пройти ее испытания. Вот только за все это время прошедших можно сосчитать на пальцах одной руки, и женщин среди них не было. Вряд ли вы станете первой, уж извините. И потом, в Пустоту следует отправить не вас, а ваших обидчиков. К чему наказывать себя за их преступления?

— Мне некуда идти.

— На самом деле всегда есть куда идти, — отрешенно ответил Андре. — Только варианты могут вам не понравиться.

— Какие варианты? — Я удивленно вскинула брови.

— Снять дешевую комнату, найти работу, раз вы не можете вернуться домой. Да, работу не особо прибыльную или почетную, но уж в поломойки вас возьмут, Надин.

— Да как вы смеете! — вспыхнула от таких слов. Меня — в поломойки?

— А вы считаете эту работу постыдной? — удивился Андре. — Тогда идите в бордель. Там и зарплата выше, и условия лучше, а внешностью вы не обделены. С другой стороны, на каждый типаж есть свой любитель. Как считаете?

Я готова была убить его. Спокойно и размеренно магистр втаптывал меня в грязь. Он даже не задумывался, что оскорбляет и унижает меня, не имея на то права и повода. И как же хотелось хоть чем-то унизить его в ответ!

— Наверное, вы там завсегдатай, раз так рассуждаете? — спросила раньше, чем подумала.

— Нет, я там ни разу не был, — спокойно пожал плечами Андре.

— Что, даже в борделе не дают магистрам?

А вот теперь его глаза угрожающе вспыхнули. Я тут же опомнилась, проклиная собственную глупость и длинный язык. Говорил мне Денни, что лучше молчать! Целее буду. А теперь я пятилась к лестнице, надеясь, что если меня все-таки убьют, то смерть будет быстрой.

— Я считаю ниже своего достоинства пользоваться любовью шлюх, — неожиданно ответил Андре. — Но вам, видимо, этого не понять. Утром провожу вас домой — и делайте, что хотите. Ваша судьба меня больше не касается.

И дверь закрылась, а я медленно села на ступеньку и закрыла лицо руками. Сердце ушло в галоп. Было так страшно! Что же я наделала? Хотелось рвать на себе волосы, но могла только тихонько всхлипывать и кусать губы, вспоминая себя последними словами. Бежать! Бежать на два этажа ниже, запереть засов и не выглядывать до самого утра. Но тогда меня точно выставят за ворота. И… я ведь действительно обидела его.

Заставила себя подняться и замерла перед жуткой дверью. Постучала. Скрипнула створка, и магистр, все такой же невозмутимый, оказался передо мной.

— Что вам еще нужно? — спросил он. — Хотите уточнить какие-то данные по поводу моего морального облика, раз уж это так вас беспокоит?

— Нет, — опустила глаза. — Я вас обидела. Простите. Но вы сами начали этот разговор про бордели, и…

— Я на вас не злюсь, если вы об этом. Думайте, что пожелаете.

А самому извиниться? Подняла голову, чтобы замереть загипнотизированной птичкой. Действительно, никаких посторонних эмоций во взгляде. Только пустота. Неужели ему все равно? Но как такое может быть? Почему?

— Я что, выставочный экспонат в музее? — поморщился Андре.

— Нет, вы просто…

— Что? — Он чуть склонил голову набок.

— Не такой, как остальные. Другой.

— Я — маг пустоты, если вы не заметили. Это уже накладывает определенные рамки, но не понимаю, почему это вас так беспокоит. Ложитесь спать, Надин. У меня много работы.

— А ужин? Ужинать вы будете? — вспомнила я.

— Вы голодны? Так доедайте то, что приготовили на обед. — И снова — безразличие в глазах, бездна.

— А вы? Вы ведь даже не обедали.

— Я, кажется, объяснил вам, что не стану есть то, что вы готовили.

— Так, может, хоть молока подогреем? С хлебом.

Андре задумался. Видимо, решал, могу ли я иметь отношение к молоку и хлебу. Затем, наверное, вспомнил, что я не пекарь и уж тем более не корова, и пошел за мной этажом ниже к небольшой хозяйственной кухоньке. Вряд ли предыдущий магистр переступал ее порог, зато нынешний деловито осмотрелся, оценил банку с молоком как потенциального врага, затем так же придирчиво — целую буханку хлеба, к которой я, к счастью, не прикасалась, и достал с полки чашку. Одну. Затем взглянул на меня — и поставил рядом вторую. Странный человек… Будто каждую минуту ждет, что ударю его ножом в спину.

Я наблюдала, как Андре наливает молоко в небольшую кастрюльку и ставит на огонь, затем нарезает хлеб. И вдруг поняла, что успокоилась. Было в его движениях, в самой ситуации что-то правильное: какая-то высшая сосредоточенность. Затем он разлил молоко по чашкам и придвинул одну мне.

— Спасибо, — ответила смущенно. Представила в той же ситуации Денни — нет, не получилось. Зато пила с таким удовольствием, которого сама не ожидала. Он что, магией приправил напиток? Но если и ощущалось магическое воздействие, то исключительно светлое. Ничего опасного.