– Ага, отправлю его работать, а он потом с горячкой сляжет, как в прошлую зиму. – Бабка снова угрожающе махнула половником, и по комнате полетели брызги супа. – Знаешь, сколько денег ушло на целителей? Нет уж, пусть сидит, где сидит. Целее будет.

– Все-то ты его жалеешь. Лианку жалела, и что вышло? Хотя из-за мальчишки-то и померла. Не пойму только, на что рассчитывала. С папы вытрясти деньги?

– Рот закрой, – мирно посоветовала бабушка.

– Что, правда глаза колет? Из-за него!

Андре не выдержал. Схватил куртку и вылетел из дома. Слезы душили, как и всегда после визитов тетки Каришки. Да, бабушка тоже была острой на язык и часто ругалась, но Андре знал: случись что с бабушкой, тетка не станет терпеть его и дня. Потому, что завидовала его матери. Потому, что ненавидит его самого. Андре не слишком задумывался, куда шел. Просто переставлял ноги, а когда поднял голову, оказался на привычном месте – у того самого дуба, который так удобно скрывал его от обитателей дома Вейранов. Нет, сегодня Андре не хотелось тут находиться. Он собирался идти дальше, когда увидел, как тихонько приоткрылись ворота, и из особняка выскользнул младший сын графа Вейрана. Его младший брат. И куда это мальчишка собрался один? Тоже решил от чего-то сбежать?

Мальчик шмыгнул мимо вдоль улицы. Андре подумал и пошел за ним. Интересно, сколько лет брату? Девять? Десять? Вряд ли больше. Странно, что его в таком возрасте выпустили одного. А мальчик глазел по сторонам, засматриваясь на что-то, одному ему известное. Например, что интересного в засохшей клумбе? Или грязной луже? И все-таки куда он идет? Прошло уже с четверть часа, а мальчишка все шагал куда-то. Потом вдруг остановился, огляделся по сторонам. Развернулся и пошел в другую сторону. Он вообще знает, куда идет? Андре ускорил шаг, а мальчик свернул снова в такие дебри, где Андре и сам-то предпочитал не бывать. Может, подойти и спросить? А что спросить? «Куда тебя несет?» Хороший вопрос…

Между тем брат снова остановился, будто не зная, куда двигаться дальше. Потом развернулся и пошел обратно. Хотя нет, не обратно. Надо было повернуть налево, чтобы вернуться по старому пути, а он зашагал направо. Так они бродили еще около получаса, а Андре так и не понял, куда они идут. Почему сам не ушел? Не хотелось домой. И, в конце концов, интересно же, куда придут. А мальчик сел на покосившуюся скамейку и замер, о чем-то задумавшись. Заблудился? Не похоже было, чтобы паниковал. Андре раз заблудился в городе, так потом еще долго от дома далеко не уходил и метался по улицам, как ненормальный, пока не выбрался. Еще и от бабушки влетело… А этот сидит себе, думает. Подойти?

Андре уже почти решил для себя этот сложный вопрос, когда мальчишка вытер рукавом глаза. Ревет он там, что ли? Андре подошел ближе. Поднял ворот куртки, скрывая лицо. Зачем – и сам не понял. Как его мог узнать тот, кто никогда не видел?

– Привет, – сказал тихо.

Мальчик поднял голову. Тоже зеленоглазый, как и он сам. Только больше на маму похож, наверное.

– Здравствуйте, месье, – ответил звонко. Точно, ревет. Щеки мокрые.

– Ты что, заблудился?

– Да, немного… Кажется.

– Может, тебя проводить? – И добавил, подумав: – Где ты живешь?

Мальчик ответил, хоть Андре и сам прекрасно знал. Но ведь не скажешь: «Мне это и так известно, я иногда слежу за твоим домом. Но ты не подумай дурного, все потому, что мы братья. Только никому не говори». Даже в мыслях звучало глупо, что уж на самом деле?

– Идем, – вздохнул Андре, и мальчишка доверчиво пошел за ним. – Как тебя зовут хоть?

– Филипп. А вас?

– Ан… Энди.

Еще одна глупость. И что скрывать? Но раз начал врать, надо до конца.

– Что ты делаешь один в городе, Филипп?

– Мой старший брат, Анри, учится в военном училище, – затараторил мальчик. – А я остался дома один и решил его навестить, пока мама не пришла. Думал, что хорошо знаю дорогу, но заблудился.

– До училища отсюда далеко.

– Да?

– Ага. Не стоит ходить здесь одному, район глухой.

– Тут, наверное, ночью страшно.

– Страшно, – подтвердил Андре. – Много всяких людей бродит.

– Я людей не боюсь. – Филипп покачал головой.

– А чего боишься?

– Пустоты. – Фил понизил голос.

– Я не понимаю… Что такое пустота?

– Как это, вы не знаете? – Филипп уставился на него. – Брат говорит, это великое ничто. И говорит, что если я не буду слушаться, она меня заберет. Я, конечно, понимаю, что не заберет, но все равно так страшно, когда темно!

– Брат зря тебя пугает.

Андре никогда не слышал о пустоте. Знал только, что существует магистр пустоты, но что это значит, никогда не задумывался. Ладно свет и тьма – там все понятно, а пустота?

– Зря, – согласился Филипп. – Зато знаете, когда мама задувает светильник, мне кажется, что по дому кто-то ходит. Может, это она?

– Как пустота может ходить? Если это… ничто?

– И то верно, – вздохнул мальчик.

– Бояться надо людей, а не непонятной штуковины, даже определения которой никто дать не может. Тут два месяца назад неподалеку человека убили. Страшно!

– Как убили? – уставился на него Филипп.

– Ножом. Я близко не подходил, просто мимо шел.

– Правда что, жутко.

Как ни странно, разговаривать с мальчишкой было легко – даже о том, о чем не рассказывал бабушке, потому что потом на улицу не выпустит. Андре не думал, что разговор склеится, а вот погляди! А впереди уже замаячил особняк Вейранов.

– Вон мой дом! – радостно воскликнул Филипп. – Зайдете к нам в гости? Я покажу вам свои игрушки и книги.

– Нет, спасибо, – поспешно пробормотал Андре, хотя на миг искушение возникло. – Беги. Тебя, наверное, уже ищут. И больше не ходи один.

– Хорошо, – беспечно пообещал Филипп, с серьезным видом протянул ему руку, пожал ладонь и добавил: – Благодарю за помощь, месье. До встречи.

И умчался, а Андре так и остался стоять посреди улицы. «Благодарю за помощь, месье». Андре даже покраснел, понимая, что ему в воспитании далеко до десятилетнего мальчишки. Развернулся и пошел домой. Начался дождь, куртка быстро вымокла, но он почти этого не заметил, только почувствовал, что начинает замерзать. Мерзкая осенняя погода! А еще Андре пообещал себе, что больше не придет к особняку Вейранов. Нечего ему там делать. После знакомства с Филом собственная никчемность ощущалась еще сильнее. Да, он там лишний. Вот и весь ответ. И своим никогда не станет, даже если вдруг научится говорить на пяти языках.

Дома горел свет. Андре ускорил шаг. К счастью, тетка Каришка уже убралась к себе, и осталась только бабушка. Она штопала его старый свитер, тихонько ругаясь на спутавшуюся нитку.

– А, явился, – подняла глаза, когда хлопнула дверь. – Ступай ешь. Еще дольше бы прятался.

– Я не прятался. – Андре сел рядом с ней. – Я просто…

Почему-то стало обидно до слез. Бабушка вздохнула и отложила шитье.

– Ну, чего ты? – погладила по вечно растрепанным волосам. – Не злись на Каришку, дура она. Боги ума не дали, так никто не вставит.

– Я не злюсь.

– Да ладно тебе, а то я не понимаю! Горюшко мое. Была бы жива Лианка, глядишь, все было бы по-другому. Она умница была, красавица. Жалко, что ты на неё не похож, от девчонок отбоя бы не было.

– Ну, ба!

– Что – ба? Говорю как есть. Не вешай нос, Андре. Не все так плохо. И не слушай дурных людей, им лишь бы болтать. Садись лучше обедать.

Андре снял куртку, повесил сушиться, а сам сел к столу. Суп, конечно, снова остыл. Но и еда казалась безвкусной.

– А знаешь, ба, я познакомился со своим младшим братом, – неожиданно для себя сказал он. Обычно они с бабушкой не откровенничали друг с другом.

– Чего? – Бабушка едва не выронила нитку с иглой.

– Он заблудился в городе, а я проводил его немного. Ничего такого.

– Не совался бы ты туда, Андре. – Голос бабушки сразу стал суровым. – Не твоего полета люди. Да и не нужен ты там, втемяшь в свою дурную головушку. Не знаю, что там у Лианки с твоим папашей произошло, не делилась она, но просила, чтобы я за тобой присматривала и никого близко не подпускала. Ни его, ни того… другого.